Захар Прилепин - К нам едет Пересвет. Отчет за нулевые
Сиди себе, леший… Сейчас я тебя прокачу. Укатаю тебя сейчас.
2007К нам едет Пересвет
В России произошла странная трансформация самого понятия «нормальное», «норма» (привет писателю Сорокину).
Нормальное не вписывается в систему ценностей, оттого что — ни ценностей, ни системы.
Я говорю о дегероизации.
Героями в наши дни стали люди, имитирующие героизм. Представить в качестве национального героя летчика или рабочего, выполнившего пятнадцать норм за одну смену, невозможно.
Почти ежедневно вижу памятник Валерию Чкалову на берегу Волжского откоса и никак не могу представить, кого можно было бы вылить в бронзе за последние два десятилетия.
Даже в самом слове «герой» я вижу сегодня некую внутреннюю кривую усмешку. Мы уже не умеем такое всерьез произносить. Можно сказать: герой, блин… Только так и можно.
Поэтому слово «ньюсмейкер» сегодня подходит больше. Герои одноразовые, потому что живут в формате новостей. Сколько там помнится новость?
В наше время солдат может выступить в роли ньюсмейкера, только если ему отрезали ноги. Летчик — только если он упал вместе с самолетом. Писатель… Писателей вообще нет, они все умерли. О рабочих нет сил говорить.
Ньюсмейкером мог бы стать героический фермер, но фермеры самораспустились.
Хотел еще сказать про героя-милиционера, но… стало как-то не по себе.
И вообще: герои, они же их имитаторы, они же ньюсмейкеры исчезли из провинции. Теперь они живут в Москве или за пределами России. Скажем, в Австралии.
Хорошо быть героем, когда тебя никто не видит. Когда никто не может ткнуть в тебя пальцем и проверить, не из папье-маше ли ты создан.
Дело даже не в том, что сегодня очень много всего продается и продавать надо постоянно и неустанно. И если есть хоть какой-то герой, продать его можно только один раз, потом он всем надоест.
Дело не в том. Америка тоже все продает и покупает, но тем не менее умеет пестовать своих героев, своих солдат, своих полицейских, своих, в конце концов, журналистов и кинорежиссеров, которые правда пишут или снимают такое, что не стыдно гостям показать.
А мы уже не умеем с героями обращаться. У нас так долго продолжалась национальная игра «Убей и развенчай героя!», что в подсознании как заноза засела мысль: бойся быть героем, человек. Если не при жизни, то после смерти тебе наступят на лицо, каблуком в губы и провернут ногу по часовой стрелке.
Героизм — необязательно борьба с системой.
Я сам человек системы и мрачный консерватор, неудобный, как гроб. Ненавижу демократию, как чуму. Люблю атрибуты власти, кирзовые сапоги и камуфляж.
Но логика моя проста: либо нынешняя власть — это антисистема, которая не согласуется ни с какими консервативными ценностями, в том числе, кстати, либеральными.
Либо наше государство — все-таки система, но ее герои сплошь и рядом оказываются какими-то ублюдками.
Она не способна породить героев в принципе. Только антигероев.
Антигерои рисуют на стенах черные серпы и черные молоты. Их сажают в тюрьму, и они сидят там. У меня есть друг, его посадили в тюрьму за очередной безболезненный захват — то ли администрации президента, то ли Госдумы, то ли Минфина… Не важно уже.
Он учился в семинарии.
Когда я читаю сыновьям книгу, где нарисован Пересвет с копьем в груди, я знаю, что времена не изменились. Пересвет приехал к нам, и копье у него по-прежнему в груди. Он переедет и наши странные дни.
Потому что истинным героям все равно, что о них думают. Это тоже нормально.
2006Слово на букву «м», или Размышления о мачизме
Быть мачо легко.
Нужно научиться нескольким вещам.
Не бриться, но мыться. Хотя ни первое, ни второе необязательно.
Не терять человеческий облик. Хотя иногда можно.
Быть мужественным и чуть трагичным, хотя куда проще изображать все это, чем соответствовать своему виду.
Бодаться с мужчинами и активно общаться с женщинами. И при этом ни за что всерьез не отвечать. Это самое главное. Если с данным пунктом все в порядке, все остальные можно игнорировать.
В России есть несколько видов мачо. Артисты, изображающие настоящих мужчин. Некоторые представители очень среднего бизнеса, проводящие ночи в ночных заведениях. Сытые дети богатых родителей.
Всякий нормальный русский мужик, которому скажут, что он — мачо, засмеется, а то и обидится.
Скажи я какому пацану в Чечне, бесстрашному зверюге, раскрашенному боевой раскраской, да еще с серьгой в ухе, — скажи я ему, что он мачо, он бы мне в ответ сказал: «Иди ты на хер! Сам ты мачо…»
Есть у меня славный друг Наиль. Путешественник, борец, удивительного мужества человек. Он недавно уехал на Северный полюс, командировка продлится год. Вот представляю, что я говорю ему: «Да ты, Наиль, мачо!» — и самому противно становится. Противно, да.
Возможно, что на Диком Западе, где у подножия водопада принято курить «Мальборо», а директора ходят в школы с автоматическим оружием за поясом, это слово уместно.
Там, например, само нахождение мужчины в тюрьме обладает своей вполне симпатичной эстетикой. Вы заметили, что если в российских музыкальных клипах какой-нибудь славный Серега или, простите, Филипп оказывается за решеткой — то это обязательно американская тюрьма. С неграми и копами, а не с узбеками и мусорами. Потому что даже выглядеть мачо в натуральных звериных условиях сложно.
Посади Филиппа между исхудалым, в наколках, среднестатистическим русским рецидивистом и переборзевшим кавказским барыгой — сразу станет невыносимо грустно.
Само слово «мачо» кажется в наших краях дешевой усладой для мужчин не самых умных и далеко не самых лучших.
И быть мачо легко, я говорю.
Основная, а то и единственная составляющая мачизма — успех у женщин.
У меня есть один знакомый. Хороший парняга, но молодой еще. Натуральный мачо. Как-то, вполне спокойно, он похвалился одной своей победой: соблазнил женщину — взрослую, за тридцать.
Я ответил ему, что в отношении женщин за тридцать слово «соблазнить» уже неактуально.
Когда имеешь дело со студенткой или школьницей, еще нужна какая-то доля цинизма. А взрослые женщины и просты, и спокойны, и непритязательны. Они знают правила игры и готовы их предельно сократить, чтобы всем было легче.
Если ты дожил до тридцати, тридцати пяти или сорока пяти лет и у тебя не оплыло, подобно стеариновой свече, опойное лицо, если ты имеешь хоть немного денег, а желательно еще и чистую машину, если ты умеешь порой весело сострить, а иногда в силу уважительных причин или вовсе без них ударить постороннего мужчину — то можно быть спокойным. Ты вполне себе мачо.
