Джулиан Барнс - Пульс
— Слепота стабильна! — Это опять заговорил отец. — Но временами на нее нападает продолжительный тик. И глаза, как вы заметили, навыкате, будто сейчас вылезут из орбит.
— Вы ощущаете такие периоды, фрейлен?
— Разумеется. Ощущение полуобморочное, будто голова постепенно наполняется водой.
— А потом у нее делается плохо с печенью и селезенкой. Настоящие приступы.
М. кивнул. Чтобы установить причины и особенности протекания этих приступов, ему нужно было их увидеть. Но он не знал, как к этому подойти.
— Могу я задать доктору один вопрос? — Мария Терезия слегка повернула голову к родителям.
— Разумеется, дитя мое.
— Ваши процедуры болезненны?
— Те, что провожу я сам, — нет. Хотя для восстановления гармонии порой требуется, чтобы пациент достиг определенного… уровня.
— Я хочу знать: от ваших магнитов бьет током?
— Нет, это я вам гарантирую.
— А разве бывает лечение без боли? Ни для кого не секрет, что без боли нельзя удалить зуб, вправить вывих, исцелить помешательство. Врач делает больно — это все знают. И я в том числе.
С раннего детства к ее услугам были лучшие врачи, которые перепробовали самые действенные методы. Вытяжные пластыри, прижигания, пиявки. Она два месяца ходила в гипсовом шлеме, чтобы на голове образовались нарывы и оттянули яд от глаз. Ей без конца назначали слабительное и мочегонное. В последнее время доктора склонялись к пользе электричества, и за прошедший год ее примерно три тысячи раз подвергали электрошоку в области глаз, иногда назначая по сотне разрядов за один сеанс.
— Вы точно знаете, что магнетизм — это не больно?
— Абсолютно точно.
— Как же он меня излечит?
М. порадовался, что за незрячими глазами есть мозги. Безропотность пациентов, целиком доверяющих себя всемогущему доктору, ему надоела; он предпочитал таких, как эта девушка: благородное воспитание не могло скрыть ее решимости.
— Объясню. После потери зрения вы настрадались от рук лучших докторов этого города, верно?
— Да.
— А улучшение есть?
— Нет.
— Значит, боль — не единственный путь к исцелению.
* * *В течение двух лет М. практиковал магнитотерапию и постоянно задумывался, как и почему этот метод оказывает положительное воздействие. Десять лет назад в своей докторской диссертации, озаглавленной «De planetarum influxu»[12], он выдвинул гипотезу о том, что планеты оказывают влияние на организм и поступки человека через посредство невидимого газообразного или жидкого вещества, в которое погружены все тела; за неимением лучшего термина он назвал его «gravitas universalis». Иногда человеку удается заметить сводчатое соединение и вобрать в себя вселенскую гармонию, скрытую за множеством диссонансов локального масштаба. В данном случае с небес на землю упало намагниченное железо, принявшее вид и форму метеорита. От соприкосновения с земной твердью в нем проявилось уникальное свойство: способность к перенастройке. Не логично ли предположить, что магнетизм как раз и является той универсальной силой, которая удерживает от распада планетарную гармонию? А если так, то не вправе ли мы ожидать, что в подлунном мире у этой силы есть способность корректировать определенные проявления телесной дисгармонии?
Естественно, магнетизм не всесилен. Действенность его подтверждена успехами в лечении желудочных и печеночных колик, подагры, бессонницы, отита, нарушений менструального цикла, спазмов и даже паралича. Однако переломы костей, слабоумие, сифилис ему не подвластны. Зато в случае нервных расстройств он зачастую дает небывалые результаты. Опять же, его действие не распространяется на пациентов, которые погрязли в скептицизме и безверии, равно как и на тех, чей пессимизм и меланхолия препятствуют восстановлению здоровья. Указанный метод требует готовности признать и приветствовать возможность благоприятного исхода.
Именно эта готовность и ковалась в амбулатории М. по адресу: Ландштрассе, дом 261, где царила подобающая атмосфера. Плотные шторы защищали комнаты от солнца и внешних шумов; медицинскому персоналу запрещалось делать резкие движения; повсюду мягко горели свечи. Звучала мелодичная музыка; иногда М. садился за стеклянную гармонику мисс Дейвис, чтобы напомнить телам и душам о вселенской гармонии, которую он пытался восстановить в своем маленьком уголке земного шара.
Курс лечения был начат двадцатого января 177… года. Внешний осмотр подтвердил, что глаза Марии Терезии обнаруживают существенные отклонения от нормы: зрачки не сфокусированы, веки припухлые, глазные яблоки значительно выступают из глазниц. Внутреннее состояние девушки, очевидно, достигло такой точки, когда приступы истерии грозили перерасти в хроническое помешательство. Если учесть, что она четырнадцать лет терпела обманутые надежды и полную слепоту, стоило ли удивляться такой реакции молодого тела и души. Поэтому М. лишний раз подчеркнул, что его метод разительно отличается от всех прочих, так как в основе его лежит не повторное насильственное воздействие извне, а сотрудничество между врачом и пациентом, направленное на общее выравнивание организма. М. говорил общими фразами; опыт подсказывал, что перед больным не следует раскрывать все карты. Он не обмолвился, что планирует спровоцировать кризис, и не стал предсказывать степень успеха. Даже родителям девушки он лишь выразил робкую надежду на уменьшение патологической выпуклости глазных яблок.
Особой тщательности потребовало объяснение первоначального этапа лечения — сюрпризы пациентам ни к чему. Потом он приступил к поиску чувствительных зон на голове Марии Терезии. Сложив ладони чашечками, накрыл ей уши; провел рукой от основания до лобных долей черепа; приложил большие пальцы к девичьим щекам, непосредственно под глазами, и сделал несколько круговых движений вдоль глазниц. Затем с осторожностью коснулся ее бровей своей деревянной указкой или палочкой. Во время этих манипуляций он ровным тоном просил Марию Терезию сообщать ему обо всех движениях и переменах, которые возникали у нее внутри. После этого он положил ей на оба виска по одному магниту. Ему тут же бросилось в глаза, что у нее полыхнули жаром щеки, и она это подтвердила; он также отметил покраснение кожи и легкую дрожь в руках и ногах. Девушка сказала, что у нее в основании шеи скопилась какая-то сила, вынуждающая ее то запрокидывать, то поднимать голову. Наблюдая за этими движениями, М. видел, что тик усиливается, а временами даже становится конвульсивным. Когда этот временный кризис прошел, кровь отхлынула от ее щек, голова вернулась в нормальное положение, дрожь утихла, и у М. создалось впечатление, что зрачки сфокусированы несколько лучше, а припухлость уменьшилась.
Эту процедуру он повторял ежедневно, в одно и то же время; каждый раз быстротечный кризис сменялся явным улучшением, и к концу четвертого дня зрачки девушки перестали блуждать, а глазные яблоки — вылезать из глазниц. Левый глаз оказался чуть меньше правого, но постепенно глаза, насколько можно было определить, начали сравниваться по величине. Родители девушки были изумлены: М. выполнил свое обещание, их дочь более не поражала своим видом тех, кто пришел послушать ее игру. Теперь помыслы М. уже занимало внутреннее состояние пациентки, которое, по его расчетам, приближалось к необходимому кризису. Ежедневные процедуры не прекращались, и девушка сообщала о болезненных ощущениях, которые возникали в затылке и пронзали всю голову. Затем эта боль, осложненная покалыванием, стала ощущаться по ходу глазного нерва и множилась по достижении сетчатки. Эти симптомы сопровождались нервными подергиваниями головы.
Много лет назад у Марии Терезии полностью пропало обоняние и перестала выделяться носовая слизь. Теперь из внезапно распухших ноздрей ручьем хлынула вязкая зеленоватая масса. Вскоре после этого, к еще большему смущению пациентки, у нее начались другие телесные выделения: на этот раз — в виде обильного поноса. Боль в глазах не проходила; к ней, по словам девушки, добавилось головокружение. М. счел, что она достигла периода максимальной восприимчивости. Кризис не может быть нейтральным: он всегда бывает либо благодатным, либо пагубным, не по природе своей, а по воздействию, поскольку вызывает либо улучшение, либо ухудшение. Поэтому родителям девушки было предложено перевезти ее на некоторое время в дом номер двести шестьдесят один по Ландштрассе. Там за ней могла присматривать супруга М., которой помогала горничная. В доме уже поселились две молодые пациентки; тем самым вопрос о соблюдении приличий был решен. Этот план с готовностью приняли.
* * *На второй день пребывания Марии Терезии в этом доме и, как прежде, в присутствии ее отца М., после регулярной пальпации ее лица и черепа, подвел пациентку к зеркалу. Взяв деревянную спицу, он стал обводить отражение. Голова девушки слегка повернулась по ходу движения указки. Заметив, что у господина П. вот-вот вырвется изумленный возглас, М. жестом попросил его молчать.
