Инна Карташевская - Ибо сильна, как смерть, любовь…
Я даже не перекинулся с ней и парой слов. Просто заплатил и пошел домой, сам себе удивляясь. Какой же я был дурак. Почему я решил, что мне обязательно нужно пробраться в самые высшие слои общества, и что только там я смогу быть счастлив. Ну вот, я хожу в дома к самым богатым людям Италии, они также приходят в гости ко мне, и где при этом счастье? Да ведь на самом деле мне просто нужен тихий уютный дом, милая нежная жена и… дети. Ну да, конечно, дети. Чтобы я мог гладить их по голове, учить ходить, говорить, чтобы слышать, как они говорят мне «папа», и видеть, как они доверчиво вкладывают свои маленькие ручки в мою руку, уверенные, что я смогу защитить их от любых несчастий в жизни.
Так это все начиналось. Я стал часто заходить в этот супермаркет за всякими пустяками, она стала мне улыбаться как доброму знакомому. Мы начали перебрасыватья с ней несколькими фразами, ничего не значущими, конечно, но из которых я по крупицам узнавал что-нибудь о ее жизни. Так однажды, когда мы с ней говорили о погоде, она сказала, что позже будет дождь, потому что у ее папы ноет больное плечо. А в другой раз она посоветовала мне взять пирожки, которые почти такие же вкусные как те, что печет ее мама. И никогда в наших отношениях не было ни кокетства с ее стороны и никаких непристойных предложений с моей, потому что она с уважением относилась к моему обручальному кольцу, а я уважал ее порядочность. Но все чаще и чаще мне приходило в голову, что пора кончать с моей нынешней жизнью и начинать заводить себе другую, настоящую. Я уже был сыт по горло и светскими приемами, и театральными премьерами, которые мне и на фиг не были нужны. Мне осточертели и парадные обеды и коктейль-партиз в узком кругу избранных лиц. Но больше всего мне осточертела моя, так называемая жена. Я приглядывался к ней и думал, каким же идиотом я был, когда мечтал о ней и решал на ней жениться. Я не мог понять, зачем мне была так нужна эта сухопарая надменная женщина, не интересующаяся ничем, кроме своей особы, и жаждущей только одного, слыть самой модной и изысканной светской львицей. Наконец, пришел день, когда сидя на каком-то рауте с бокалом в руках и приятно улыбаясь собеседнику, я с удивлением подумал, а что я, собственно говоря, здесь делаю. Скорее всего, я делаю вид, что я свой в этом избранном обществе, в то время как в глубине души совершенно уверен, что они смеются надо мной за моей спиной и презирают за то, что я женился на деньгах и на положении в обществе. А ведь самое главное, что я уже понял, что эти люди мне совершенно не нужны, и что у меня есть сейчас все, чтобы быть по-настоящему счастливым: любимая работа, два друга, которые стали моими партнерами и соратниками, и с которыми мы понимаем друг друга с полуслова. А самое главное, что я нашел ее, девушку моей жизни. И если я буду медлить, то вполне может случиться, что кто-нибудь ее уведет.
Короче, я и не стал больше медлить. Вчера я поговорил со своим молчаливым другом, и, мне кажется, он меня понял. Не могло быть даже и речи о том, чтобы развестись с моей женой. Мы оба добрые католики, и развод для нас не существует. И, кроме того, даже если бы мне и удалось добиться развода, она и ее друзья уничтожили бы меня как адвоката. А вот этого я допустить не мог. Это было дело всей моей жизни, и я твердо намеревался добиться успеха, стать богатым и знаменитым и только благодаря себе. Это я и объяснил Портрету. Когда я женился и перебрался к жене в ее палаццо, свою квартиру я оставил за собой для того, чтобы было, где скрывать Портрет. Примерно раз в неделю я навещал его, чтобы убедиться, что он на месте. Я давно уже перестал выискивать в газетах новости о несчастных случаях, где фигурировала разбитая голова. Я твердо решил, что это не мое дело. Но вчера я впервые сам попросил его убить человека, и ни много ни мало мою жену. Хотя он как всегда остался неподвижным, по-моему, его глаза блеснули. Во всяком случае я твердо знал, что это вопрос решенный, а так как он никогда ничего не откладывал надолго, я приготовился к тому, что это произойдет сегодня. Как раз сегодня мы пригласили гостей к себе на барбекю. Должно было собраться человек двадцать пять-тридцать, короче только самые близкие друзья. Вот они-то и станут свидетелями несчастного случая. А мне всего лишь нужно будет держаться подальше от нее, чтобы никто ни в чем не смог меня обвинить. К тому же я не собирался наследовать ее деньги. Даже если она и не написала завещание в чью-то пользу, я собирался отказаться от ее миллионов и отдать их законом наследникам. Я знал, что у ее первого мужа были сын и дочь от другого брака, и он почти ничего им на оставил, а все получила она. Что ж, теперь справедливость будет восстановлена.
Я встал из-за стола, пытаясь подавить дрожь в коленях. Конечно, я чертовски волновался. Не каждый ведь день поручаешь киллеру убить твою жену. Правда киллер особый, и для меня никакого риска не будет, так что нужно взять себя в руки, поехать домой и начинать готовиться к приему гостей.
По дороге я заехал на свою старую квартиру и еще раз напомнил Портрету, что все должно произойти тогда, когда все гости будут в сборе, чтобы не менее пятнадцати человек могли подтвердить, что я там не причем, и это был именно несчастный случай.
Когда я приехал домой, подготовка к приему была в самом разгаре. Я едва успел принять душ и натянуть на себя джинсы и футболку, как пришлось идти встречать первых гостей. Естественно, я был сама любезность и предупредительность не только с ними, но и с женой. Все они потом должны были засвидетельствовать, что у нас с ней были прекрасные отношения. По случаю гулянья на открытом воздухе она надела короткое платье с открытой спиной и золотые сандалии. Странно, как я раньше не замечал, что у нее так торчат лопатки. И вообще со своими тонкими аристократическими ногами она очень похожа на козу, мелькало у меня в голове, пока я ей нежно улыбался.
Вскоре все гости прибыли, и вечер покатился по привычным рельсам. Специально приглашенные официанты в белых пиджаках разносили коктейли, два повара резали и жарили мясо, а два помощника каждую минуту подносили свежие салаты. Я успевал одновременно говорить с каждой группой гостей, не забывая при этом держаться подальше от моей жены. Когда я слышал в отдалении ее смех и видел ее мелькающее платье, меня начинала мучать совесть и, чтобы подбодрить себя, я вспоминал милую улыбку моей Стеллы, ее стройную, но такую округлую фигурку, ее нежный голос. Без сомнения она стоила того, чтобы ради нее пойти на преступление.
Наконец, в разгаре всеобщего веселья, подогретого изрядным количеством спиртного, гостям пришло в голову, что хорошо бы освежиться в бассейне. Они стали срывать с себя одежду, так как почти все предусмотрительно надели купальные костюмы. Моя жена тоже решила принять участие в коллективном купании, и, сбегав домой, вернулась в купальном халате. Став перед бассейном, она эффектно сбросила с себя халат, и продемонстрировав всем свою стройную фигуру, не менее эффектно приготовилась совершить красивый прыжок в бассейн. Несчастный случай произошел именно в этот момент. Я как раз старательно смотрел в другую сторону, когда она зацепилась за что-то на абсолютно гладком бортике бассейна и рухнула не в воду а рядом, сильно ударившись головой о мраморные ступеньки. Женщины истерически закричали и мне пришлось бегом броситься к ней. Меня опередил один из наших гостей, известная звезда пластической хирургии, и, естественно, лучший друг моей жены. Он подскочил к неподвижно лежавшему телу, перевернул ее, попытался нащупать пульс, но только покачал головой и безнадежно развел руками. Да мы и сами видели, как из разбитого виска потекла струйка крови, смешиваясь с водой в бассейне. Приехала скорая помощь, но, понятно, только констатировала смерть. Приехавшая вслед за ней полиция, опросила свидетелей и вынесла заключение, что смерть наступила вследствие несчастного случая. Гости перешептывались, глядя на меня, и я ясно читал в их глазах почтение, смешанное пополам с презрением. Почтение, потому что по их мнению, я теперь становился наследником миллионов, а презрение, потому что я их заработал в постели у жены. Глядя на них, я не переставал радоваться, что несчастный случай произошел у них на глазах в мое полное отсутствие. Если бы у них была хоть малейшая зацепка, они бы тут же передали меня полиции. Что поделаешь, я был и остался среди них чужаком, хитростью втершимся в их среду. В общем, меня теперь это мало волновало. Я и сам собирался расстаться с ними навсегда.
Конечно, я организовал Софии самые пышные похороны, какие только можно было придумать. А чего мне было жалеть ее деньги. Все равно я собирался от них отказаться и сделать это как можно скорее. Словно идя навстречу моим пожеланиям, поверенный моей жены позвонил мне через несколько дней. Я с облегчением пошел на встречу с ним. Больше всего мне хотелось поскорее распрощаться с этой моей жизнью, с глупостями и ошибками, которые я наделал. Я старался не думать о том, что заплатить за них пришлось Софие, а когда мне уж совсем не удавалось заглушить голос совести, пытался успокоить себя тем, что она была совсем не таким уж хорошим человеком, скорее даже очень плохим. Правда, в отличие от меня, она никого не убивала, разве что только ограбила детей своего мужа от первого брака. Вот эту несправедливость я и решил исправить.
