Роберт Фленаган - Черви
Он прохаживался между рядами стоявших в молчании солдат. Потом остановился:
— Скажу честно, не хотел бы я очутиться сейчас в его штанах. Особенно когда вся банда узнает, из-за кого ей пришлось этак вот страдать всю ночь, не спать, стоять как истуканы. А завтра ведь нам на стрельбище топать. Не забыли?
Магвайр неожиданно вдруг обернулся и схватил за шиворот новобранца, стоявшего у него за спиной:
— Ах ты, подлюга! — заорал он что есть мочи. — Думал, я не услышу, мразь? Заскулил, как паршивая собачонка…
— Сэр, я не виноват, — испугался солдат. — Я нечаянно, сэр. Ногу очень свело. Больно очень…
— И сейчас больно, подонок? Больно? А ну, брюхом на палубу! Стать на все четыре! Живо!
Солдат поспешно опустился на четвереньки, вытянулся, как мог.
— Вой, скотина! Да погромче!
Новобранец послушно завыл во все горло.
— Вот это здорово! Ну прямо как псина. А теперь ползи, как собака. До сортира и обратно. И выть всю дорогу по-собачьи. Вот как сейчас. Чтобы всем слышно было. П-шел, псина паршивая!
Он внимательно посмотрел, как солдат зашлепал на четвереньках из кубрика, потом обернулся ко взводу:
— А вам всем, черви паршивые, быстро раздеться. Догола! Ясненько? Нечего пастью мух ловить. Скидывай все на пол. Шевелись, бараны!
Наблюдая, как солдаты раздеваются, он подошел к Куперу:
— Ты чего чешешься, дерьмо безмозглое? Чего еще ждешь? Особого приглашения, что ли? Все скидай, сказано. И рубаху, и штаны. Ясно?
— Что вы собираетесь делать? — испуганно спросил Мидберри.
— Да не волнуйся ты зазря. Со мной все в порядке, А если сомневаешься, так можешь завтра проверить — жена и дети. В общем, не хуже других. Вот так-то.
Мидберри промолчал. Он давно уже понял, что не в состоянии противодействовать этому человеку, не в силах помешать ему творить все, что бы он ни пожелал. Тогда, вечером, он мог еще вызвать провост-маршала, как-то вмешаться. Но эта последняя возможность была безнадежно упущена. Теперь, наверно, лучше уже не вмешиваться, предоставить событиям развиваться своим путем. Будь что будет. Он стал соучастником преступления, в лучшем случае бесстрастным наблюдателем. Даже если он вмешается, все равно ничего не изменится. И помочь никому тоже нельзя. Разве только самому себе. Хоть немного вернуть веру в свои силы. Да только к чему все это.
Новобранцы уже стояли вдоль прохода в чем мать родила. Адамчик выделялся из общего строя молочно-белым цветом кожи. Только шея и лицо его пылали от стыда, да волосы в свете лампы казались ярко-оранжевыми. Высокий и худой, он вытянулся по стойке «смирно», высоко поднял подбородок и немигающими глазами уставился куда-то поверх голов солдат, на невидимую точку стены. Тройное ожерелье из четок, нательного креста и «собачьей бирки» все еще болталось на тощей груди. Казалось, что в Кубрик попал какой-то туземец, пробравшийся сюда из самых диких мест.
«Что же теперь взбрело на ум этому деспоту? — думал он. — Что он еще решил вытворить?» Его страшно угнетала собственная обнаженность и беспомощность. Казалось даже, что, сняв одежду, он окончательно лишился остатков храбрости, стал совершенно беззащитным. Теперь между ним и Магвайром не было даже видимости преграды, и штаб-сержант мог позволить себе любую выходку, мог делать все, что ему заблагорассудится.
«Но почему же, — удивлялся в душе Адамчик, — не вмешается сержант Мидберри? Почему он не остановит старшего „эс-ина“? Или офицеры, где они?» Краем глаза он глядел на других солдат. Две ровные шеренги обнаженных тел. Среди них есть немало парней здоровее и сильнее Магвайра. Взять вон хоть того же Мистера Чистюлю или Филиппоне. Им-то чего бояться? Конечно, новобранцев надо учить уму-разуму. Не все ведь одинаково понимают, что хорошо, а что нет. Но разве это значит, что их можно подвергать таким издевательствам и даже пыткам? Почему же ни один не осмелится подать жалобу по команде, обратиться к командиру роты или батальона? А может быть, в прошлый раз, когда капитан из штаба проводил опрос, кто-нибудь и пожаловался? Тайком от Магвайра.
Стоявший рядом с Адамчиком Уэйт спокойно ждал, когда Магвайр приступит к личному обыску. Тело его тоже ныло от усталости, но он старался не думать об этом, усилием воли заставлял сознание полностью отключиться от всего происходящего. Даже в глазах его застыла отрешенность. Какой толк думать о том, что может случиться, если… Только хуже еще. Ему казалось, что такой способ был самым действенным, чтобы сносить выходки Магвайра. Принимай все так, как есть, и старайся не думать о последствиях. Живи сегодняшним днем, сегодняшней минутой. Без всякого будущего. Так легче…
Солдат, ползавший на четвереньках в туалет, возвратился в кубрик. Когда он добрался до своего рундука, Магвайр приказал ему встать и раздеться. Затем велел снова стать на четвереньки и повторить прежний маршрут — из кубрика в сортир и обратно. Только теперь голышом. Адамчик и Уэйт смотрели, как солдат послушно двинулся снова в сторону туалета. Блестевшие в свете лампы его ягодицы мерно двигались из стороны в сторону. Зрелище было настолько циничным и отвратительным, что Адамчику опять стало нехорошо. Он чувствовал, что в любую минуту может грохнуться наземь. В голове все смешалось, к горлу подкатился комок. Тщетно он пытался остановить надвигавшееся, делая глубокие вдохи и выдохи, глотая слюну, задерживая дыхание. Тошнота становилась невыносимой.
— Ну, ладно, скоты, — оглядев строй, крикнул Магвайр. — Два шага вперед… марш! Кру-гом! А теперь всем стать пошире и быстро нагнуться вперед. Вот так! Пониже! Взяться руками за лодыжки и… стоять! Стоять, говорю! — Он оглядел две шеренги уродливо согнутых солдатских фигур и усмехнулся. — Жаль вот, Клейна нет. Ему бы точно понравилось. — Повернулся к Мидберри: — Эта свинячья рожа разинула бы пасть от уха до уха. Вот смеху было бы!
Мидберри пропустил циничную шутку мимо ушей:
— Мне кажется, — заметил он, — что Вуд наврал нам все про кражу. Поди, сидит там себе преспокойненько да посмеивается. Может быть, даже и сам деньги спрятал, а на других сваливает.
Ухмылка сбежала с лица Магвайра. Глаза вновь, налились кровью, под ними четко взбухли синие мешки. От бесчисленных сигарет на нижней губе образовалось неприятное пятно сероватого цвета.
«Когда он только спит, черт его побери? — подумал Мидберри. — Вечно в казарме, все время на службе». Но вслух сказал:
— По-моему, зря мы все это затеяли. Особенно, если Вуд все наврал.
— Что же, может быть и так, — отозвался Магвайр.
— Тогда почему бы вам не пойти поспать немного? — Мидберри сделал попытку воспользоваться вроде бы появившимся шансом. — А я тем временем проверю, как они тут все приберут, а потом уложу их. А утром…
— Ишь ты как, — перебил его Магвайр. Вытащив из пачки новую сигарету, он разминал ее в пальцах…
— Что вы сказали?
— Сказал, что, пожалуй, ты дело предлагаешь. Может, действительно, эта скотина все наврала. А ну-ка, давай его сюда! Надо разобраться все же. Может, и впрямь не украли. Сам потерял, а решил, что сперли.
Мимо них на четвереньках прополз воющий по-собачьи новобранец. Магвайр свистнул, солдат замолчал, остановился в ожидании новой команды.
— А ну, марш в сержантскую! Скажешь Вуду (он там сидит), чтобы бежал немедля сюда. Понятно, псина? — Солдат с трудом поднялся на ноги. Магвайр побагровел: — Это кто же тебе встать разрешил, мразь поганая? Я тебе командовал? Ах ты, дрянь! Живо на четвереньки и марш в сержантскую! Давай, парняга. П-шел!
Солдат запрыгал из кубрика. Мидберри заметил, что там, где он только что стоял, на полу были хорошо видны пятна крови. Даже небольшая лужица набежала в одном месте. Видимо, солдат разодрал о шершавые бетонные плиты в туалете колени и ладони. Он молча взглянул на Магвайра и неожиданно подумал: «А есть ли какой-нибудь способ исправить этого человека, кроме как пристрелить его?»
— Чего это ты на меня уставился? — удивился штаб-сержант. — Дырки во мне ищешь, что ли? Не ищи. Зря ты это. Я ведь хорошо знаю, что делаю.
— Не сомневаюсь, — ответил Мидберри. Круто повернувшись, он направился в дальний конец кубрика, к запасному выходу. Проходя мимо солдат, он старался не глядеть на их согнутые в унизительном поклоне, блестевшие от пота тела.
«Почему же они молчат? Почему не возмутятся, не закричат, не взбунтуются, наконец?» Тогда бы и ему было легче выступить против старшего «эс-ина». Никто не посмел бы сказать, будто он действует из личных побуждений, из неприязни к Магвайру.
Подойдя к двери, он хотел было выглянуть наружу, но увидел, что она, как и окна, плотно зашторена одеялами. Протянул руку, собираясь отогнуть уголок… и не осмелился. Еще, чего доброго, дежурная служба заметит свет и припрется проверить, в чем тут дело. Правда, это могло бы тогда положить конец затянувшейся сыщицкой авантюре Магвайра… Мидберри осторожно посмотрел через плечо. Старший «эс-ин» внимательно наблюдал за ним. «Пожалуй, не стоит, — решил Мидберри. — Тогда, в сержантской, мы были один на один, я говорил ему все в глаза и спор был честным. А сейчас может получиться, будто я исподтишка действую, вроде бы подсидеть его хочу. Так не годится. Даже ради прекращения всего этого безобразия. Потом никому не докажешь, что там у меня на уме было».
