Альфред Кох - Отходняк после ящика водки
А один из них даже дал коммент на Заобаба:
– Нерифмованная хуйня!
Это была явная натяжка. С рифмой все было в порядке. Заобаб рассвирепел, прервал декламацию и заорал дурным голосом:
– Вы что сюда, нажраться пришли? Я две недели готовился, а вы почитать не даете. Ну что ж вы орете? Хотите поорать – идите в сортир и орите! Я понимаю, что вы (или мы) падонки, – но не пидорасы же!
Люди поняли, что погорячились, и с того стола сказали тихо, примирительно:
– Зачот, зачот тебе, ладно.
Они, конечно, и дальше бухали и шумели, но все ж как-то тише, деликатнее.
Заобаб, надо вам сказать, принялся – первым на этом сборище, а за ним и многие другие – пародировать именно поэта Прозектора. А это уже кое-что говорит об авторе. Сегодня я вас не буду напрягать литературной критикой, ограничусь цитированием отрывков, которые разобрал.
У Прозектора, значит, был такой оригинал:
Когда с прозектором хирург
Встречаются дорожками больницы,
То мрачно и без звука длится
Рукопожатье крепких рук.
Дальше там та-та, та-та, и после:
…Гадая, кто приятель первый
К коллеге попадет на стол
Заобаб отсрелялся, я считаю, очень удачно:
Остановился лифт. И вот
Идут коллеги, путь недолог:
Их в кабинете доктор ждет…
Веселый доктор – венеролог.
Ха-ха. Все лучше, чем к прозектору… Который сам решил, что пора замахнуться на самого Пушкина нашего Александра Сергеича. Кавер на наше все он дал такой:
Есть в осени первоначальной
Прекрасная, но грустная пора,
Когда весь день стоит.
Стоило выкинуть пару-тройку слов – «как бы хрустальный», – и сразу стишок заиграл новыми гранями. Видно, Прозектор замахнулся на Пушкина сгоряча, после того как его измучили коллеги своими пародиями, весьма злыми. Причем, надо сказать, это все он выслушивал хоть и с довольно кислым видом, но матом все же не крыл товарищей. И то сказать – он все-таки хирург, тонкий человек… О нем еще будет речь в каком-то из следующих номеров. По мне, так Прозектор – вполне звезда русской поэзии.
Потом вышел читать веселый толстяк, весь в черном; он исполнял типа такое:
Однажды в студеную зимнюю пору
Сплотилась навеки великая Русь.
Потом он напомнил нам русскую частушку:
Мы не сеем и не пашем,
А валяем дурака, —
и на нее дал кавер на латыни. Оказалось, что это сетевой поэт по кличке Жильбер. Я после подсел к нему за стол выпить немного водки, и мы коротко поболтали. Оказалось, что по профессии Жильбер переводчик со множества языков, на которых цинично наживается: возит тургруппы по Европе. По широко рекламируемой схеме: поездом до Бреста, а дальше автобусом галопом по Европам. Он рассказывает это со счастливым лицом, оттого что он так удачно устроился в жизни:
– Неделю езжу по Европе, на всем готовом, да еще и деньги платят! После приезжаю в Москву дня на три – и в новый тур!
Я спросил Жильбера про то, как он в таких условиях выстраивает личную жизнь, возможности ведь открываются удивительные, но он перевел беседу на другие темы. Может, оттого что за столом с нами были дамы и рассказ был не для их ушей.
Меня иногда так и подмывает купить такой тур. Наверное, это от комплексов: никогда мне не быть в Париже молодым. Тридцать лет назад такой тур был нереален, и теперь подсознание как будто требует наверстать упущенное, прикинуться бедным студентом и с его, студента, колокольни таращиться на привычную Европу, пытаясь себя убедить, что это чудо. В принципе почему бы и нет? Смущало одно: неохота неделю ночевать в автобусе. Но Жильбер сказал, что на ночь группа становится на якорь в отеле. Так что…
Поэт-полиглот подарил мне свою книгу, я считаю, прекрасную – даром что я читатель очень капризный. Автором значится Михаил Болдуман – то ли настоящая фамилия, то ли еще один псевдоним нашего поэта, а название такое: «Смерть героев». Процитирую тут пародию на детскую песенку, это ж по теме вечера:
Срубили меня, бедную,
Под самый корешок
И воровато сунули
В замызганный мешок…
…на мне висели лампочки
И прочая хуйня,
И было всем, до лампочки,
Что нету у меня
Корней – вот им бы я-и-ца
Так взять – и оторвать…
Ведь что же получается?
Садизм, ебена мать!
И вот я полумертвая,
С мудацкою звездой…
И так далее.
* * *Еще в книжке огневые стихи на смерть Чипполино, Алисы, Чебурашки, Винни-Пуха, Айболита (который отоваривался в «Березке») и Хоттабыча (последнего менты приняли за чурку и прибили, а убийство списали на скинов).
После я ходил по «Рабату» и знакомился с поэтами и поклонницами, которые тоже были. Одна из них, которую звали Ирка, была настолько свежа, беззащитна и трепетна, что притянула меня словно магнитом, но тут же отшила:
– Внимание! Я тут с Горынычем!
Тот стоял рядом, болтал с товарищами и выглядел весьма внушительно. На поверку оказался не поэтом, а критиком – комментит чужие креативы.
Впрочем, иные встречали мои попытки познакомиться более благосклонно – например, взрослая дама с умным лицом и в то же самое время с серьезной грудью. Я с рюмкой водки подсел к ней, и завязалась беседа.
– Меня зовут Петровна, – представилась она и добавила: – Я Королева Помойки.
– А это ник? Или должность? Я не понял.
– И то и другое. Если есть помойка, то должна ж быть и королева, правильно?
– Ну. А ты тоже стихи сочиняешь?
– Нет. Замужняя женщина, мать семейства, не должна писать стихи. Но я даю фотки из разных поездок, отчеты. И комменты – когда хочу кого-то обосрать…
Так вот некоторые устраивают свое творческое счастье на чужом позоре… Ну это я так, без тени осуждения. Петровна – фигура довольно влиятельная на «Удаве». И это вполне в струе наших литературных традиций – в поэтических кругах непременно должны быть не только несовершеннолетние музы, но и взрослые матерые критикессы…
И еще с одной серьезной девушкой, Алей, я там познакомился. Она администратор и редактор «Удава». В отсутствие Димы Удава, главного редактора сайта, который не поехал на пьянку из своего Питера, она там была за старшего. Аля едко прокомментировала заявление Эдика Скифа, главного редактора «Литпрома», который мне хвастался: у него на сайте нет рекламы в отличие от того же «Удава».
– Как нет? А фирму Амиго Минаева, хозяина сайта, он же рекламирует на «Литпроме»!
Я справедливости ради вступился за Эдика:
– Ну так Амиго ему скорей всего денег не платит за это!
– Во-первых, это не известно, а во-вторых, не важно. Главное, что факт наличия рекламы – налицо! Так что скромней ему надо быть.
Я порадовался тут этой конкуренции между разными кланами падонковской общественности: значит, жив литературный процесс! Молодцы ребята, это как у взрослых уже.
* * *Конец вечера я провел в компании поэта по кличке Явас. Мы просто сидели и бескорыстно пили водку, закусывая салом.
– Явас – это почему?
– Долго рассказывать, – смущался и отнекивался он. Однако отгадка оказалась очень простой, лежащей на поверхности, мысль такая: «Я вас ебал». Вот он, максимализм молодости!
Про Яваса мне там говорили, что он старейший контркультурщик СНГ, даром что парню 26 лет. Во всяком случае, биография у него есть: он выступал в знаменитом питерском клубе «Камчатка», где сам Цой был когда-то кочегаром. Тексты, которые читал тогда Явас, были настолько бескомпромиссные, что слушатели захотели его отпиздить. И не чем-то, а почему-то красными знаменами.
– И тогда я решил с клубами завязать, – сообщил мне Явас.
Ну, совсем он с публичными выступлениями не завязал – наверно, это сильный наркотик, с которого просто так не спрыгнешь, – но на всякий случай стал читать неразборчиво, чтоб никто не понял. Он уверяет, что это случайно, просто акустика плохая – но тут думать нечего: подсознание уводит поэта от возмездия. А что, это выход… В миру же поэта зовут Артем Заяц, и работает он главным редактором днепропетровской «Афиши». Надо же, умудряется сидеть на двух таких разных стульях! Чтоб тут, как это водится у падонков, раскрыть тему ебли, дам вам цитату из Яваса:
О, мой засушенный гондон[19]
В кого пихал тебя тогда я?
Чей от оргазма хриплый стон
Меня вносил в ворота рая?
И кавер на нее пера Вежливого Лося:
Гондоны (новые, б/у,
Б/у/б/у и все такое) —
Да, было трудно, я ебу,
С резиной раньше, я не скрою…
Примечательно, что весь вечер меня все спрашивали, кто я такой и какой мой ник на «Удаве». Я смущался и отвечал:
– Я это… Ну, офлайновый.
– А…
Они говорили это настолько сочувственно, что я был близок к панике: а может, и правда они удавят всю бумагу? И мы пойдем к падонкам подмастерьями? И я буду обивать у них пороги и напоминать, как пиарил их в трудные для них времена, был типа членом РСДРП с 1903 года или с Путиным еще в Дрездене познакомился…
