Вирджиния Эндрюс - Руби
Пол приходил почти каждый день. Иногда мы с ним болтали на галерее, иногда он садился у ткацкого станка и смотрел, как я работаю. Частенько он помогал мне в домашних делах, выполняя те обязанности, которые так и не взял на себя дедушка Джек.
– Что это мальчишка Тейтов постоянно здесь ошивается? – спросил как-то дедушка после ухода Пола.
– Мы с ним друзья. Он приходит поболтать.
У меня не хватило духу сказать, что мне известна правда о неприглядной роли, которую сыграл в этой истории дедушка. Результат подобных разоблачений был известен заранее. Сначала дедушка начнет бурно оправдываться, потом примется искать утешения в бутылке и будет куролесить всю ночь.
– Эти чертовы Тейты невесть что о себе воображают, – изрек дедушка. – И все из-за того, что у них куча денег. С такими людьми надо держать ухо востро. Будь поосторожнее с этим мальчишкой.
Проигнорировав его предостережения, я отправилась готовить ужин.
Всякий раз перед уходом Пол давал мне обещание непременно поговорить с отцом. Но, взглянув на него при новой встрече, я понимала: у него опять не хватило решимости. Как-то в субботу вечером он сообщил, что завтра, после церковной службы, они с отцом собираются на рыбалку.
– Мы проведем вдвоем целый день, – сказал Пол. – Лучшей возможности поговорить начистоту и придумать нельзя.
Утром я хотела позвать дедушку Джека в церковь, но он так крепко спал, что мне не удалось его растолкать. Чем сильнее я трясла его за плечо, тем громче он храпел. Мне впервые пришлось идти в церковь без бабушки Кэтрин, и я сомневалась, что сумею это выдержать. Но выбора у меня не было. Подойдя к церкви, я увидела бабушкиных подружек, которые окружили меня, осыпали поцелуями, приветствиями и вопросами. Естественно, в первую очередь их интересовало, как мне живется под одной крышей с таким чудовищем, как дедушка. Несмотря на все мои усилия представить нашу жизнь в самом радужном свете, миссис Ливадис поджала губы и недоверчиво покачала головой:
– Общество этой грязной скотины – тяжкое испытание для любого, а для такой юной девушки, как ты, Руби, в особенности.
– Садись с нами, дорогая, – пригласила миссис Тибодо.
Во время службы я сидела на деревянной скамье рядом с пожилыми дамами, пела псалмы и читала молитвы.
Пол и его семья прибыли с опозданием, так что поговорить перед началом мессы нам не удалось. Сразу после службы они с отцом вышли из церкви и поспешили к лодке, ожидавшей их у причала. Весь день я думала о предстоящем им разговоре и надеялась, что после обеда Пол обязательно заглянет ко мне и расскажет обо всем. Однако наступил вечер, а он не появлялся. Я ждала в качалке на галерее. Дедушка сидел в кухне, попивал джин и слушал каджунскую музыку по радио. Он так громко притопывал в такт, что всякий, проходивший мимо, мог бы решить, что у нас вечеринка с танцами.
Время шло; дедушка Джек затих, по обыкновению напившись до бессознательного состояния. Я устала ждать, но не уходила с галереи. Ночь была безлунная, и благодаря этому звезды мерцали еще ярче на темном бархате неба. Я пыталась держать глаза открытыми, но веки мои опускались сами собой. Пронзительный крик совы заставил меня очнуться от дремоты. Решив, что ждать больше не имеет смысла, я отправилась в свою комнату. Но едва голова моя коснулась подушки, дверь стукнула и послышались шаги на лестнице. Сердце мое испуганно заколотилось. Кто проник в наш дом? Злоумышленник может делать все, что угодно, ведь дедушка Джек мертвецки пьян. Я замерла, едва дыша от страха.
По стене метнулась длинная тень, и в дверном проеме возник темный силуэт.
– Пол?
– Руби, прости, что разбудил. Сначала я решил, что уже слишком поздно ехать к тебе. Но никак не мог уснуть и понял, что должен срочно тебя увидеть. Я стучал, но ты не услышала. Тогда я сам открыл дверь. Твой дед дрыхнет в гостиной и храпит так, что стены дрожат.
Я протянула руку к выключателю. Стоило мне взглянуть в лицо Пола, все стало ясно.
– Почему ты так долго не приходил? – Я села в постели и прикрыла одеялом грудь, обтянутую тонкой ночной рубашкой. – Я ждала тебя до ночи.
Он стоял у кровати, потупив голову.
– Ты поговорил с отцом?
Пол кивнул и поднял на меня глаза.
– Когда мы вернулись домой, я заперся в своей комнате, – пробормотал он. – Весь вечер не выходил, даже к обеду не спустился. Чувствовал, что не могу видеть их всех. Мне хотелось даже задушить себя подушкой. Я пару раз попробовал, но ничего не получилось.
– Ну ты даешь, Пол! Что сказал тебе отец?
Сгорбившись, Пол притулился на краешке кровати. Несколько мгновений он молча смотрел на меня, потом начал:
– Отец не хотел об этом говорить. Когда я задал ему вопрос без обиняков, от неожиданности он словно язык проглотил. Долго-долго молчал, глядя на воду. Я сказал, что должен знать правду. Что это для меня важнее всего в жизни. Наконец он повернулся ко мне и сказал, что собирался когда-нибудь поговорить со мной начистоту. Но считал, что время для этого еще не пришло. «Пришло, – ответил я. – Дальше тянуть нельзя». Он страшно рассердился, поняв, как много мне известно. Решил, что все выболтал дедушка Джек. Еще он сказал, что твой дедушка… – Пол осекся и наморщил лоб. – Я должен привыкнуть к тому, что он и мой де душка тоже, хотя, честно скажу, это меня не слишком радует, – вздохнул он. – Так вот, наш дедушка, – выдавил Пол и сморщился так, словно глотнул касторки, – шантажировал отца и пытался вытянуть у него деньги. Потом я рассказал отцу, что ты все узнала от бабушки Кэтрин. Он считает, она поступила правильно.
– Я рада, Пол, что ты знаешь правду. Теперь…
– Только версия, которую рассказал мне отец, сильно отличается от истории бабушки Кэтрин! – выпалил Пол.
– Вот как?
– Если верить отцу, твоя мать сама соблазнила его, а он просто не смог устоять. Он сказал, она была очень… распущенной. И он был далеко не первым ее мужчиной. Сказал, она покоя ему не давала, ходила за ним по пятам, поддразнивала его, отпускала шуточки. Как-то раз, когда он рыбачил на болотах, она подплыла к нему на пироге, сорвала с себя платье, голая бросилась в воду и залезла в его лодку. Тогда все это и случилось. Ну а потом… родился я, – дрожащим голосом завершил Пол.
Я молчала. Пол, конечно, ожидал от меня какой-то реакции, но язык мой словно прилип к гортани. Голос в глубине души безмолвно вопил, что все это полная ерунда. Дочь бабушки Кэтрин не могла вести себя подобным образом. Но с другой стороны, кто знает? Рассказанная Полом история тоже может соответствовать истине.
– Конечно, я ему не поверил, – поспешно заявил Пол. – Наверное, все было так, как рассказывала тебе бабушка. Конечно, отец соблазнил твою мать… нашу мать. Иначе почему он сразу признал меня своим сыном и повелся на шантаж… дедушки Джека?
Я испустила тяжкий вздох.
– Ты сказал об этом отцу?
– Зачем? – пожал плечами Пол. – Какой смысл затевать спор?
– Думаю, мы с тобой никогда и не узнаем всей правды.
– Да какая теперь разница! – с горечью воскликнул Пол. – Мне, в общем, плевать, кто из них кого соблазнил. Сути дела это не меняет. Отец жаловался, что дедушка Джек вытянул из него кучу денег – несколько тысяч долларов. Сказал, что в мире нет второй такой низкой и алчной души, что у креветки больше благородства. А мама… моя мама… она очень ему сочувствовала, особенно из-за дедушки Джека. Это была ее идея – сделать вид, будто она беременна, чтобы все считали меня законным отпрыском Тейтов. Отец умолял меня ничего не говорить маме. Сказал, если она поймет, что мне все известно, она с ума сойдет от горя.
– Он прав, – проронила я. – Зачем причинять ей лишнюю боль? Она-то вообще ни в чем не виновата.
– А я? – воскликнул Пол. – А мы? Мы в чем виноваты?
– Ни в чем, – вздохнула я. – Но мы ничего не можем изменить. Все, что нам остается, – жить дальше.
– Жить дальше? – простонал Пол. – Не представляю как!
– Мы с тобой молоды, – произнесла я, мысленно призывая на помощь всю мудрость бабушки Кэтрин. – Сейчас нам тяжело, но ведь жизнь на этом не кончается. Каждый из нас еще встретит свою любовь.
– Я никого не смогу полюбить так, как люблю тебя! – заявил Пол.
– Постарайся. Другого выхода нет.
Он вперил в меня взгляд, исполненный горечи, обиды и отчаяния.
– Есть! – пробормотал он. – Мы просто можем обо всем забыть. Притвориться, что ничего не знаем.
Я почувствовала, что в желудке у меня порхают знакомые бабочки, а сердце трепещет, словно пойманная птица, и кричит: «Да, да, забыть обо всем!» Какая разница, что было в прошлом? Нам нет дела до связывающих нас кровных уз. Его рука, сжимающая мою руку, его нежный влюбленный взгляд – вот что имеет значение. Сейчас нас объединяет одно желание – сорвать запретный плод, такой соблазнительный и манящий. Судьба не хочет, чтобы мы были вместе, но мы способны бросить ей вызов. Однако тот, кто вступает в схватку с судьбой, обречен на поражение.
