Кэрол Брант - Скажи волкам, что я дома
— Как ты думаешь, сколько времени ушло на нее?
Я не знала. Резьба была не особенно тонкой, а местами — так и грубоватой. Она была безыскусной и даже наивной, но в то же время в ней ощущалась какая-то скрытая сила. Лицо Марии притягивало к себе взгляд. Хотелось смотреть на него бесконечно. Такую скульптуру могли изготовить буквально за день. А могли и за год.
Я пожала плечами.
— Вот именно, — сказал Финн. — Пока не приступишь, понять невозможно.
— Да, наверное… Но я даже не знаю…
— Пожалуйста, Крокодил. Дай мне сделать тебе подарок. Тебе и Грете. — Финн посмотрел на меня так печально, как умел смотреть только он, когда ему это было зачем-то нужно. И он назвал меня Крокодилом, что всегда вызывало у меня улыбку. — Давай посидим во дворе, — предложил он. — У меня есть две банки холодного чая. Посидим. Ты подумаешь.
В тот день Финн был в таком замечательном настроении! Знаете, как бывает радостно и хорошо, когда ты наконец сложишь гигантский пазл, состоящий из тысяч крошечных кусочков, которые кажутся совершенно одинаковыми. В тот день глаза Финна лучились как раз такой радостью.
— Хорошо, — сказала я. — Ты иди, я догоню.
Я еще пару минут постояла перед статуей, глядя на безголового Иисуса и размышляя о том, где сейчас может быть его голова. Она вообще сохранилась? Или ее уже нет? И вот интересно: а что сказали бы Мария с Иисусом, если бы их спросили, хотят ли они превращаться в произведения искусства? Мне почему-то казалось, что им бы не слишком понравилась эта идея. Превратиться в произведение искусства — это как заразиться тяжелой болезнью. Вот ты был человеком, а вот превратился в объект: тебя обсуждают, анализируют, строят догадки. Мне не хотелось, чтобы люди таращились на меня и пытались понять, о чем я думаю. Вот эта девочка, которая покрупнее. Та, которая с косами. Вполне очевидно, что она влюблена в художника. Как это трогательно. И как грустно. Нет, спасибо. Такой радости мне не надо.
26
В следующий раз, когда я увидела Тоби, он ждал меня прямо у школы. Сидел на багажнике той же маленькой синей машины, на которой приезжал на похороны и которая — как я только теперь поняла — раньше все время стояла у дома Финна. Я всегда думала, что это машина Финна. Потому что он иногда спускался к ней и брал из багажника разные вещи, например холст или зеленый плащ.
Увидев меня, Тоби спрыгнул с багажника и принялся махать руками как ненормальный. Как будто он — жертва кораблекрушения на необитаемом острове или что-то типа того. У меня по спине побежали мурашки. Я понимала, что это неправильно, но мне все равно было волнительно и приятно, что Тоби приехал меня искать.
День был ясный и солнечный, хоть и морозный. Только что прозвенел звонок с последнего урока, и ребята уже выходили из школы на улицу. Я было подумала: а не пойти ли мне в другую сторону? Но поняла, что надо остановить Тоби. Чтобы он прекратил мне махать. Мне не хотелось даже думать о том, что будет, если Грета увидит, как Тоби машет мне, словно мы с ним — лучшие друзья. Я быстро оглядела себя, проверяя, как я одета: сапоги, подаренные Финном (хорошо), длинная юбка из черного вельвета (в общем, нормально, хотя тут есть сомнения) и темно-бордовый свитер, который, по мнению мамы, велик мне на три-четыре размера (хорошо). Еще раз оглядевшись по сторонам, я направилась к синей машине, старательно делая вид, что я просто так тут гуляю.
Когда я подошла, Тоби схватил меня за обе руки, как будто мы с ним брат и сестра, которые потерялись сто лет назад, а теперь вдруг нашлись.
— Джун, это чудо. Я уже отчаялся тебя найти, — сказал он. — Давай садись.
Я стояла рядом с машиной и не знала, что делать. Умом-то я понимала, что не стоит садиться в машину с человеком, которого я совершенно не знала, но сердце подсказывало иначе: А вдруг там валяется оброненный карандаш, или коробочка из-под лакричных конфет, или один-единственный светлый волосок? Вдруг там остался один-единственный атом воздуха, которым дышал Финн?
Я по-прежнему стояла столбом, а Тоби уже сел за руль. Перегнулся через переднее сиденье и открыл дверь с пассажирской стороны — открыл для меня. Я оглянулась через плечо. На школьном дворе было полно детей, но никто вроде бы не смотрел в мою сторону. Никому не было до меня дела. И я села в машину.
Внутри пахло сигаретным дымом и ягодами. Ненатуральной клубникой. Потому что Тоби жевал клубничную жвачку. Он был в тесном твидовом пиджаке, явно ему маловатом. А под пиджак надел зеленую футболку с узором из крупных кактусов, нарисованных вручную. Я сразу же поняла, кто разрисовывал эту футболку. Конечно, Финн — кто же еще? Наверное, я таращилась на нее слишком долго, потому что Тоби поплотнее запахнул пиджак на груди. Потом улыбнулся мне робкой, но в то же время лукавой улыбкой и сказал:
— Я знал, что ты не позвонишь.
— Я…
— Нет-нет. Не надо ничего говорить. Я все понимаю. Я для тебя — совершенно чужой человек. Тут я сам виноват.
Я легонько прищурилась.
— Ну… я для вас тоже чужой человек. Так что все вроде нормально.
— Да, ты права. — Он посмотрел на меня, как будто хотел еще что-то добавить, но еще не решил, говорить или нет. Потом он улыбнулся и взмахнул рукой. — Ты совершенно права. Все нормально.
Он достал из кармана упаковку жвачки и протянул ее мне.
— Спасибо.
Тоби посмотрел в окно.
— Наверное, это была неудачная мысль. Мне сюда приезжать.
Я пожала плечами.
— Вы — взрослый. Вы можете ездить куда хотите.
И сразу же пожалела о том, что сказала. Получилось так глупо и так по-детски. Я думала, Тоби наверняка что-то выскажет по этому поводу, но он лишь улыбнулся, повернулся ко мне и спросил:
— А ты сама?
— Что я сама?
— Ты сама можешь поехать куда захочешь?
Я посмотрела на свой рюкзак, который поставила на пол себе под ноги. Кровь стучала в висках. Все, что сейчас происходило, было так далеко от привычной, нормальной жизни. Я сидела в машине Финна, с бойфрендом Финна, которого, как я понимаю, ненавидели все у меня в семье. Похоже, я делаю что-то очень неправильное. Совершенно неправильное. Но потом я подняла глаза и увидела улыбку Тоби — такую хорошую, искреннюю улыбку — и его взгляд, говоривший, что если сейчас я отвечу «да», все будет правильно и хорошо. Но как это может быть правильным? Я оглядела салон и не увидела ничего… ни следа Финна. Посмотрела на приборную доску, на руль, на пол. Нигде — ничего. А потом мой взгляд упал на рычаг коробки передач, и у меня все в душе осветилось. Сверху, на круглой блямбе на рычаге, была приклеена крошечная голубая рука. Пластмассовая рука Смурфа. Я улыбнулась и прикоснулась к ней пальцем. Это была новая частичка Финна, которой я раньше не видела. Я украдкой взглянула на Тоби и подумала, что, возможно, это только начало. У меня впереди может быть еще столько открытий: сотни, если не тысячи, — и Тоби поможет мне их совершить. Вот поэтому я и сказала:
