Наталья Солей - Ход Корбюзье, или Шерше бlя femme
– Евграфович.
– О, как сразу солидно. Так вот, Константин Евграфович, просьба о вашем трудоустройстве меня, надо сказать, застала врасплох. Все очень скоропалительно. Два часа назад мне позвонили, и вот вы уже здесь. Конечно, что-то мы придумаем для вас, чтобы и зарплата и перспектива, но пока я еще не знаю что. Но вам уже сейчас надо обустраиваться, что-то делать, жить начинать. Временно поработаете у меня секретарем. Жить будете пока у нас, в домике для гостей. Это будет удобно и мне. Хочу в порядок кое-какие бумаги привести, вы мне поможете. На переговоры будете со мной ходить – короче, беру вас на испытательный срок. Как проявите себя, с учетом этого и работу подберем. Вас устраивает?
– Не то слово. Я и не ожидал, что вот так все сразу…
– Ну, до «всего сразу и сейчас» еще далеко – и не рекомендую вам ориентироваться на такую схему. Что быстро приходит, то еще быстрее уходит. Карьеру надо делать, а не получать. Весь кайф в процессе.
– Совершенно с вами согласен. Я и не хочу всего сразу, но, когда есть где жить на первых порах, это большая удача. Только с поезда – и уже получил работу. Сумасшедшая удача.
– Ваша удача – человек, который вас рекомендовал.
Евтухов прошел через гостиную, заглянул в кухню:
– Василий!
В комнату вошел уже немолодой, но очень крепкий мужчина. На мужественном лице светилась добродушная улыбка. Он с готовностью ждал распоряжений хозяина.
– Этот юноша будет моим личным секретарем. Некоторое время поживет у нас. Отведи его в дом для гостей.
Василий кивнул в ответ и жестом пригласил молодого человека следовать за ним. В этот момент на лестнице появилась Лариса в шикарном платье от Prada, озабоченно теребящая застежку браслета. Не обращая внимания на гостя, она быстро спустилась с лестницы и протянула мужу браслет:
– Посмотри, тут что-то заело, не могу справиться, он, кажется, сломался.
– Не сломался. – Евтухов взял из рук жены браслет, что-то нажал, и замочек легко открылся. – Сила есть – ума не надо – не лучший принцип, когда имеешь дело со столь изящными ювелирными украшениями. Тем более от Louis Vuitton, – приговаривал он, надевая браслет на руку жены. – Кстати, Лариса, познакомься, мой личный секретарь. Вот, принял его на работу. Константин Евграфович, наш земляк, только что с поезда.
Лариса впервые взглянула на молодого человека. Он вовсе не был похож на робкого провинциала, но при этом в нем не было и столь распространенной бесцеремонности. Перед ней спокойно стоял достаточно уверенный в себе молодой человек – с красивой фигурой и, пожалуй, даже слишком красивым лицом.
«Уж очень смазливый», – подумала Лариса, еще не разобравшись, раздражает ее это или нравится. А вслух она лишь сухо представилась:
– Лариса Андреевна.
– Ну, ступайте, ступайте, – уже слегка нетерпеливо сказал Евтухов. – Василий, ты там все покажи.
Когда охранник увел гостя, Николай спохватился:
– Он поживет некоторое время у нас. Ты не возражаешь?
– А если возражаю, это что-то изменит?
– Я его уже пригласил.
– Ну, пригласил и пригласил. Мне все равно, пусть поживет, – сказала Лариса безразличным тоном. – Мы, между прочим, уже опаздываем. Надо выезжать.
Костю меж тем повели в гостевые апартаменты. Они вышли во двор, миновали бассейн, закрытый специальным настилом, легко собирающимся по мере необходимости. Дорожка, по которой они шли, огибала баньку, срубленную из аккуратненьких светлых бревен, и вела прямо к небольшому домику из красного кирпича – такого же, из какого был выстроен и основной особняк на участке. В гостевом домике было две комнаты, ванная и даже небольшая кухонька. Обстановка походила на ту, что была в гостиной, где хозяин встречал своего гостя. Немного пестровато, но уютно. Кожаная мебель, на полу – ковер с восточным орнаментом, обои в каких-то абстрактных цветочках, и шторы тоже в цветах. Все дорого, с отечественным пониманием красоты и стиля.
– Вот здесь вы и поживете, – сказал Василий гостю, показав, где что включается и как что открывается. – Вещи у вас с собой или потом привезете?
– С собой. В машине остались.
Костя, конечно, знал, что единственный человек, земляк, к которому благодаря рекомендации своего школьного друга он мог обратиться в Москве за помощью, очень богат и имеет огромные связи. Однако ему и в голову не приходило, что тот примет такое активное участие в его судьбе. Перед Костиным отъездом мама проплакала целый день.
– Все едут в Москву… Можно подумать, вас там ждут с распростертыми объятиями! Где ты жить будешь? Это только в кино у всех удачно все складывается, а в жизни… Я вот недавно по телевизору видела: мужчина проездом был в Москве, ехал из Новосибирска в Дюссельдорф. Сумку у него украли, со всеми документами, деньгами и даже адресом немецким, где его уже ждала семья. Он позже выехал, потому что квартиру продавал. В общем, он теперь бомж на вокзале. Из Новосибирска-то выписался… Без денег, без документов! Живет, представь себе, в конуре – вместе с собаками и еще одним бомжом! Вот она – Москва. Миллионы людей, а обратиться за помощью не к кому.
– Мама, да что за страсти? – засмеялся Костя. – У меня есть адрес человека, который мне может помочь с работой. Хороший знакомый сестры Женьки Заваляева. Очень надежный человек. А из Омска я не выписываюсь, так что если уж совсем ничего не получится, то всегда могу вернуться. Уверяю тебя – в конуре жить не буду!
– Но там обманывают, стреляют!
– Мам, до уровня тех, в кого стреляют, мне еще очень далеко. Успокойся, все будет хорошо, уверяю тебя. Конечно, будет трудно, но я хочу что-то сделать в этой жизни, а здесь – не те масштабы. Мне надо уехать, и чем раньше, тем лучше. Я добьюсь того, к чему стремлюсь, – во что бы то ни стало. А потом – заберу тебя, Настеньку заберу. Мы будем счастливы – я тебе обещаю.
– Лучше бы ты остался. Настена любит тебя – вот главное счастье. А то смотри, в погоне за деньгами упустишь главное!
– Мама, ничего я не упущу. Верь мне! Все будет так, как надо. Скоро будет…
Надо же, думал Костя, как в воду глядел! Видела бы мама этот домик для гостей, где он теперь будет жить – недолго, конечно… Он же понимает, что не стоит злоупотреблять чужим гостеприимством. Нельзя утомлять своей провинциальной навязчивостью. Вообще – ему тут много чего нельзя. Он будет осторожен, будет приспосабливаться, присматриваться. И он не упустит шанса, который так неожиданно выпал ему.
И капиталистки любить умеют
На самом деле встреча с новым личным секретарем мужа произвела на Ларису сильное впечатление. Под напускным равнодушием, с которым она отнеслась к новому жильцу, ей удалось скрыть какое-то странное волнение. А с чем оно было связано, Лариса просто боялась себе признаться.
Она всегда была верна мужу, несмотря на то что знала о его похождениях. Уже давно она относилась к этому не то чтобы с пониманием, но вполне терпимо. В конце концов, они вместе уже семнадцать лет. Острота первых чувств прошла, необходимы какие-то эмоциональные встряски, и у него они бывали постоянно.
После каждого своего увлечения, расставшись со своей очередной пассией, Николай всякий раз как-то по-новому смотрел на жену, испытывал угрызения совести, старался всячески угодить ей. Придумывал немыслимые поездки, пикники, сюрпризы, подарки… Один раз даже подарил очаровательную мартышку, которая поначалу попыталась разнести весь дом, но потом привыкла к новой обстановке и вела себя вполне прилично, не шалила и стала любимицей всех домочадцев.
С появлением Дуси – так назвали обезьянку – в доме воцарилась совершеннейшая идиллия. Просто так она по дому не болталась. Сидела в уголке или скакала в спортзале, но, если где-то возникал конфликт, если начинали говорить на повышенных тонах, Дуся тут же прибегала и принималась метаться между спорщиками, заглядывать им в глаза, размахивать руками. Делала она это настолько смешно, что продолжать дальнейшие разборки было уже невозможно. Все начинали умиляться и хохотать над ее выходками.
Вообще, семья у них получилась дружная, жили интересно. У Ларисы не было потребности искать каких-то приключений на стороне. В голову даже не приходило, хотя возможностей было предостаточно. Она пользовалась успехом у мужчин, просто они ее не интересовали…
И вдруг – этот молодой парень. Да что в нем хорошего, кроме смазливой мордашки и амбиций? Правильно, ничего. Молодость? Так это скорей недостаток. Нет, конечно, в сыновья он ей не годился. Сколько ему? Года двадцать два, в крайнем случае двадцать четыре. А ей тридцать шесть! Если ему все-таки двадцать два, то мог быть и сыном. Скажем, в Индии это бы никого не удивило.
Лариса гнала от себя мысли об этом юноше, вспоминала примеры, как жутко, смешно и нелепо выглядят пары, где женщина старше мужчины. Но все это было как-то неубедительно… Она ничего не могла с собой поделать. Она влюбилась. С первого взгляда, как последняя дура.
