Ник Хоакин - Женщина, потерявшая себя
— Пожалуйста, замолчи, дорогая, — попросил Пако. — У нас еще масса времени. Я хочу дослушать про Кикай Валеро.
Примостившись на краю табуретки, как на жердочке, мистер Альфонсо закончил свою историю под непристойные смешки Мэри и Пако, неловкую улыбку падре Тони и бессмысленные взгляды троицы, погруженной в медитацию.
— Если вы, трое, собираетесь и дальше сидеть вот так, — решительно сказала Мэри, — это будет уж слишком.
— Мы не просто сидим, — величественно изрек Пепе. — Мы размышляем. У нас ведь был китайский обед, верно? И я сказал Элен и Рите, что единственный способ переварить такое количество сои — это погрузиться в буддистское самосозерцание.
— Пока что вы похожи на тех трех обезьян, — заметила Мэри. — Не вижу зла, не слышу зла, не изрекаю зла.
— Я похожа на обезьяну из-за этой прически, — вздохнула Элен, — но она нравится моему жениху, он требует, чтобы я стриглась покороче. Кроме того, мы с ним с самого дня помолвки одеваемся по-идиотски, как близнецы. Вот я и ношу такую прическу. А еще он говорит, что я для доказательства моих чувств к нему должна постричься под «ежик». Но по-моему, это уж чересчур. Или, может, вы думаете, что стоит?
— Если бы это сделала я, Пепе даже бы не заметил, — пробормотала Рита.
— Неужели ты позволишь, чтобы между тобой и твоим возлюбленным встал парикмахер? — повернулся Пепе к Элен.
— Это, — задумчиво ответила Элен, — зависит от внешности парикмахера.
— Тот, у которого стригусь я, настоящий красавчик, — заметил Пако, — и притом отлично стрижет под «ежик».
— У нас дома, — сказал мистер Альфонсо, — мы называем эту стрижку «под Агинальдо». Конечно, в честь генерала — он всегда так стрижется.
— Рита, если ты пострижешься под «ежик», Пепе обязательно обратит на тебя внимание, — сказала Мэри, — потому что ты будешь ему напоминать генерала Агинальдо.
— Но ведь, — воскликнула Рита, — я хочу, чтобы во мне любили только меня!
— Мэри! — тихим отстраненным голосом позвал падре Тони.
— Да, Тони!
— Можно мне теперь лапши? — спросил он, внимательно глядя на нее.
Пока падре Тони ел лапшу, остальные обсуждали военное положение на Дальнем Востоке — главным образом это делалось для мистера Альфонсо, и он постепенно начал приходить в изумление от услышанного. Элен Сильва познакомила его со стратегией, которую, по ее мнению, следует применить против коммунистов на континенте. Рита не преминула указать на некоторые слабые места в стратагемах Элен и предложила мистеру Альфонсо рассмотреть ее собственный план боевых действий, но Пепе сказал, что, хотя лично на него эти планы производят большое впечатление своей тонкостью, он все же сомневается в их практической эффективности.
— Не помню, рассказывал ли я вам когда-нибудь о вечеринке в китайский Новый год и о ночном горшке? — спросил вдруг Пако.
— Подожди со своей историей, пока Тони не доест, — заявила Мэри.
Но падре Тони сообщил, что он приветствует умерщвление плоти во время поста.
— Ну так вот, — начал Пако, глядя на Элен и Риту, которые стояли по обе стороны мистера Альфонсо, молчаливо подавляя раздражение. — Так вот, я был тогда еще мальчишкой и пошел к знакомым встречать китайский Новый год. Все это происходило на территории, недавно освобожденной от японцев. Я вышел на кухню и вижу, что там суп разливают по чашкам из ночного горшка. Хозяин заметил мое удивление и успокоил меня, сказав, что горшок совсем новый и еще ни разу не использовался по назначению.
Элен и Рита молча переглянулись.
— Вот и вся история, — сказал Пако, задумчиво улыбаясь. — Да и, пожалуй, следует добавить, что на этой вечеринке мне больше всего понравился именно суп.
— Естественно, — холодно заметила Рита и вновь принялась излагать мистеру Альфонсо свой план боевых операций.
— Все это очень любопытно, — пробормотал тот, когда она кончила. — Однако я не вполне понимаю, почему вы объясняете это мне. Должен вам сказать, я, в общем-то, не военный и сомневаюсь, чтобы мистер Чан Кайши проявил интерес к моей особе, даже если бы я записался добровольцем.
— О, вы зря так говорите! — воскликнула Элен Сильва. — По-моему, вы очень симпатичный. У вас замечательные глаза — я таких никогда не видела. Мне даже трудно решить, который глаз у вас мне нравится больше: левый свидетельствует о вашем твердом характере, но зато правый прозрачнее.
— Что до меня, — возразила Рита, — то я могу сказать, что левый глаз у мистера Альфонсо так же прозрачен, как и правый.
— Тогда подойди ближе и посмотри, — сказала Элен. — Вы ведь не возражаете, мистер Альфонсо?
— М-м, — промычал бедный мистер Альфонсо и обратился к Пако — Текс, ты не думаешь, что нам пора выметаться?
— Вы никуда не пойдете, — твердо сказала Мэри, — до тех пор, пока все мы не выпьем еще рому. Пако, иди принеси ночной горшок.
Когда Пако вернулся с бутылкой рома, все уже сидели на полу вокруг глиняной чаши. Ром вылили в чашу, добавили сахару и специй. Мэри заявила, что нужна полная темнота. Затворили двери, опустили шторы, и Пако поднес к жидкости горящую спичку: ром вспыхнул синим пламенем, осветившим склоненные над чашей лица. В молчании они смотрели, как их тени пляшут на стенах, и постепенно их напряженные лица смягчились: то было прощание с еще одной зимой. Пепе и Рита, Пако и Мэри прижались друг к другу, а Элен вопросительно посмотрела на мистера Альфонсо, словно испрашивая разрешения тоже прижаться к нему. Поскучневший падре Тони вдруг хлопнул в ладоши.
— Пока горит ром, — сказал он, — мы должны взяться за руки и спеть.
— Совсем как бойскауты! — хихикнула Элен.
— Вовсе нет! — возмутился падре Тони. — Вы можете представить себе бойскаутов, поющих вокруг чаши с ромом?
— Давайте ту филиппинскую песню про рис, — предложила Мэри.
Пока они пели, пламя в чаше догорело, и они остались в темноте, населенной духами, которых они старались умилостивить этим огненным ритуалом. Они сидели кружком, прижавшись друг к другу, и, когда погасло пламя, всех вдруг охватило беспокойство. Даже посторонние — мистер Альфонсо и Элен Сильва, — казалось, слышали, как темнота шепотом произносит имена, которые они так тщательно избегали упоминать весь день. Сомнений не было: Эскобары и Видали присоединились к их компании. Дверь в гостиную запирали напрасно.
— Надо поднять шторы, — сказала Мэри.
Пако встал и направился к окну, и все они почувствовали, как каждый заготавливает улыбку. Но ни солнечный свет, ни горячий ром не могли уже вернуть прежнего веселья. Было ясно, что пора расходиться.
— Я не хочу, чтобы все кончилось вот так, — нарушила тишину Мэри. — Элен, Рита, ну что вы молчите?! Расскажите что-нибудь.
— Лучше я приберегу свои истории до вечера, — сказала Рита. — Ничего еще не кончилось, Мэри. Мы все это продолжим вечером в «Товарище».
— Нет, я туда не пойду.
— Как это не пойдешь? — изумилась Рита. — Ты же сказала, что обязательно там будешь.
— Я передумала.
— Не упрямься, Мэри, — сказал Пепе. — Мы же не можем пропустить дебют Пако.
— Я обещала взять детей на фейерверк.
— Своди их на фейерверк пораньше, — посоветовала Рита.
— Мне просто расхотелось идти сегодня в «Товарищ».
— В чем дело, Мэри? — спросил Пако. — Ведь только что ты была в восторге от этой идеи.
— Я же говорю: я передумала. Ты там прекрасно обойдешься без меня, Пако, — ты уже вполне взрослый. Тебе вовсе не нужна нянька или сиделка. А я сегодня просто хочу побыть дома. И вообще тебе пора собираться. Пойдем, я помогу тебе.
Когда Пако и Мэри скрылись в спальне, Элен и Рита снова уговорили мистера Альфонсо сесть за пианино и сыграть пару филиппинских мелодий. Пепе с братом отошли к окну.
— Итак, Тони, что сказала Кикай?
— Она тоже не знает, где эта бедняжка.
— А что ты делал потом?
— Просто сидел у нее, пока она обзванивала знакомых.
— И безрезультатно?
— Никто не видел ее сегодня. Кроме меня и сеньоры де Видаль.
— Где?
— В центре, когда мы ехали к Кикай. Она пронеслась мимо в своем «ягуаре».
— Что ж, по крайней мере мы знаем, что она в городе.
— Потом я поднялся на тот утес, о котором ты мне говорил.
— Я сам думал заглянуть туда, перед тем как идти к Мэри.
— Я ждал ее там, но надеялся, что она не появится.
— Я рад, что она не появилась.
— Мы должны разыскать ее, Пепе.
— Наверное, она весь день кружит на машине по городу. Но должна же она где-то и когда-то остановиться.
К ним подошла Рита:
— О чем это вы шепчетесь?
— О Конни Эскобар, — ответил Пепе.
— Ее еще не нашли?
— Мы с Тони собираемся отправиться на поиски. Хочешь с нами?
— Я не могу. Мы с Элен обещали Мэри помочь все убрать.
