Рита Мэй Браун - Гранатовые джунгли
За чашкой дорогущего чая Пол рассказал мне, что он непонятый гений. Он вообще не упустил ни одной подробности из своей жизни. Обо мне он ничего не спрашивал. Спустя два часа, устав от бесконечной повести о себе, он спросил, можем ли мы увидеться снова.
И я сказала «да» этому жуткому сгустку протоплазмы. О господи! Мы назначили свидание на следующей неделе. Полина не знала, до чего я способна дойти, и я тоже не знала.
Перед моим свиданием с Полом позвонила Полина. Она извинялась. Естественно, мое лесбиянство ничего не меняло, и, после множества визитов к своему психиатру, который спас ее эмоциональную жизнь в 1963 году, она пришла к революционному выводу, что неважно, если я буду, кем захочу, раз уж я приспособилась к жизни как зрелый, здоровый человек. Так что, поскольку она сделала мне комплимент, назвав зрелым и здоровым человеком, не сходить ли мне с ней в кино в эту пятницу?
Мы смотрели «Дождись темноты»{68}, и были насмерть перепуганы. Моя квартира была рядом с театром «Элджин», так что я спросила, хочет ли она выпить, прежде чем идти домой. Полина немного поразмыслила, потом храбрость одержала в ней верх, и она сказала, что было бы неплохо. Она была шокирована, но слишком вежлива, чтобы сказать об этом вслух, когда, пыхтя, поднималась по расшатанным, неосвещенным ступенькам многоквартирного дома. А когда она увидела мою квартиру, где был только матрас, лежащий на ящиках из-под молока, которые я подобрала на улице, и другие ящики в ярких тонах, она была ошарашена.
- У тебя такое воображение! Ты сделала очаровательные шкафчики и кресла из ящиков из-под молока.
- Спасибо. У меня есть непочатая бутылочка вина «Лансер», которую я все приберегала для особого случая - почему бы нам ее не открыть?
- Было бы чудесно.
Вино развязало Полине язык, и она рассказала мне, как была потрясена, и как втайне думала, что лесбиянство привлекает и пугает каждую женщину, потому что каждая женщина могла бы быть лесбиянкой, но все это таинственно и неизвестно. Может быть, я ввязалась в это дело из-за тяги к запретному? Затем она стала говорить, какие у нее чудесные отношения с мужем. Они пришли к соглашению насчет Пола, и разве не здорово - быть гетеросексуальным?
- Мне это скучно, Полина.
- Скучно? Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, что с мужчинами мне скучно. Если кто-то из них ведет себя как взрослый, это уже повод для торжества, и даже когда они поступают по-человечески, они все равно не так хороши в постели, как женщины.
- Может быть, ты не встречала подходящего мужчину?
- Может быть, ты не встречала подходящую женщину. И я готова поспорить, что у меня было больше мужчин, чем у тебя, и все они отрабатывают один и тот же номер. Некоторые умеют это лучше, чем другие, но это скучно, когда однажды узнаешь, на что способны женщины.
- Как ты можешь сидеть тут и говорить такие вещи о мужчинах?
- Ладно, тогда ничего не буду говорить. Лучше держать рот на замке, чем врать.
Напряженная пауза.
- Чем отличается секс с женщинами? То есть, чем именно?
- Только одним - он ярче.
- Ты считаешь, что между мужчиной и женщиной это не может быть ярким?
- Конечно, может, но не настолько, вот и все!
- А как?
- О, леди, слов для этого нет. Не знаю... все равно что сравнивать пару роликов и «феррари»... нет, все равно нет слов.
- Я думаю, леди слишком много протестует. Ты не занималась бы столь вызывающей лесбийской пропагандой, если бы была уверена в себе и в своей сексуальной идентичности.
- Пропагандой? Я всего лишь уделила несколько минут, чтобы попытаться ответить на вопрос, который ты мне задала. Если хочешь увидеть вызывающую пропаганду, посмотри на рекламу в метро, в магазинах, в телевизоре, везде. Важные шишки используют гетеросексуальность и женские тела, чтобы продавать все в этой стране - даже насилие. Черт, вам, бедняжкам, в наше время уже только компьютеры годятся в пару.
Полина начала злиться, но потом решила обдумать то, что я выложила ей.
- Я никогда не думала об этом так, в смысле, о рекламе и обо всем таком.
- А я думала. Ты ведь никогда не видела, чтобы с помощью картинки целующихся женщин тебя побуждали купить сигареты «Салем», правда?
Она рассмеялась.
- Смешно, очень смешно. Что ж, весь мир, должно быть, выглядит для вас по-другому.
- Это правда. Он выглядит деструктивным, больным и прогнившим. У людей нет больше своих «я» (может быть, их и с самого начала-то не было), так что их обиталище - это их пол, половые органы и то, с кем они трахаются. Трусливый смешок, и все в порядке.
- Я... Неужели все гомосексуалы так же чувствительны, как ты?
- Не знаю. Я со всеми не разговаривала.
У Полины было достаточно здравого смысла, чтобы смутиться своего последнего вопроса. Она сделала достаточно длинную паузу, чтобы допить свой бокал, затем налить снова. Она начинала пьянеть.
- Может быть, тебе стоит переключиться на содовую. Я не хочу, чтобы ты набралась.
- Я? Нет! Со мной все прекрасно. Только еще хлебну... - и она осушила половину бокала. Она начала откровенно пялиться на меня. Мне нравилась Полина, может быть, я даже немножко ее любила, но это было трудно принять. Я не ожидала, что такая интеллигентная женщина может оказаться такой классической фанатичной гетеросексуалкой. Я чувствовала себя жуком под лупой. Ну ладно, может быть, единственная красота, что осталась в городах - это бензиновые разводы на шоссе, а в людях, которые здесь живут, красоты давно уже нет.
Полина прервала мои мрачные мысли.
- Молли, ты спала со многими женщинами?
- С сотнями. Передо мной невозможно устоять.
- Будь серьезной.
- Я серьезно - невозможно устоять.
Я протянула руку, положила ладони ей на плечи и поцеловала, что обеих нас изумило. Она начала отстраняться, но затем решила рискнуть. Благородно и смело с ее стороны. Нетрудно было предсказать, что после поцелуя она начнет возражать.
- Ты не должна была это делать! Чем ты тогда отличаешься от мужчины, если вдруг вот так целуешь меня без спроса?
- Если бы я спрашивала, ты бы меня не поцеловала. Давай поцелую тебя еще раз, чтобы ты могла уверенно оценить разницу. Мне не понравилось бы, если бы ты спутала меня с противоположным полом.
Ее глаза расширились, и она начала упираться, но я не была настроена на сочувствие. Я сжала ее покрепче и одарила долгим французским поцелуем. Ей понравилось. Ей это нравилось, но не нравилось то, что я делаю так, чтобы ей нравилось. Она в ярости отстранилась от меня.
- Как ты смеешь? Как ты... Да мне уже столько лет, что я тебе в матери гожусь!
- А мне уже столько лет, чтобы понимать, что это неважно. Почему бы тебе не слезть со своего священного члена? Ты это оценишь. Любая женщина, у которой осталась хоть часть вагины, это оценит. Женщина, которая целует женщину - это прекрасно. А женщины, которые занимаются любовью - это динамит. Так почему бы тебе просто не дать себе волю и не заняться этим?
- Это неслыханно. Ты сумасшедшая.
- Есть такая возможность, но, по крайней мере, я знаю, о чем говорю, по личному опыту. А ты знаешь только с одной стороны...
Это ее задело. Было уже слишком близко к цели. Я была дюймов на пять меньше Полины, но это не удержало меня от того, чтобы перейти к следующему шагу и уложить ее на мой матрас. Прежде чем она смогла сложить свои нежные ручки в кулаки, чтобы ударить меня, я еще раз ее поцеловала. Я трогала ее грудь, прижималась к бедрам, и Полина решила, что она действительно не знает это дело с другой стороны, и сорок один год - достаточно долгое время для блуждания в потемках. Вот, она уже готова, и то, что я почти ее принудила, для нее было очень удобно. Так она могла избежать ответственности за то, что занимается любовью с другой женщиной; ну и вино тоже помогало. Но, какими бы ни были причины, на поцелуи она отвечала. Она вытянулась на матрасе и прижалась ко мне всем телом. Было особо не о чем говорить. Как только мы обе сняли одежду и забрались под одеяло, она взглянула на меня хитрыми глазами и спросила:
- Где мы сейчас?
- Что?
- Где мы сейчас?
- В кровати, в моей комнате. Где же еще?
- Нет, нет, мы в мужском туалете.
- Где?
- Да, мы обе в мужском туалете на станции метро «Таймс Сквер».
- Полина, нас не пустят в мужской туалет.
- Ты должна рассказать эту историю вместе со мной. Тебе надо участвовать в этой фантазии, иначе я не смогу кончить. Так что, прошу тебя, мы в туалете, и ты смотришь на меня, и замечаешь мой член и говоришь: «какой хороший член, большой и сочный», - ну, давай же!
- Хороший член, - кхм, - большой и сочный.
Она начала возбуждаться и заерзала на кровати.
- Дальше, дальше!
- Что еще сказать?
- Все, что угодно. Сама придумай.
- М-м... это самый сочный член, который я видела. По-настоящему крупный экземпляр.
