Ида Йессен - Азбучная история
Сюзанна открыла. На сей раз она была в джинсах и блузке с расстегнутым воротом. Не говоря ни слова, протянула руки к Якобу.
— Папа, мы еще поиграем в водяные пистолеты, — сонно пробормотал мальчик. Но Сюзанна понесла его в кровать. Йоаким остался в прихожей. Бросил взгляд в гостиную, рассчитывая увидеть Дитте, но ее там не было. В комнате стояла его мебель: стол от Пита Хейна с мягкими стульями, кресло от Бруно Маттсона и секретер орехового дерева с ручками слоновой кости, некогда принадлежавший его прапрадедам. Но он больше не узнавал эти вещи. Сюзанна устроила все на собственный лад, а у нее на первом месте были мелочи вроде бельевых прищепок, рекламных брошюр и игровой приставки. Ему ужасно хотелось рухнуть в кресло, но он остался стоять, сраженный давней слабостью, которая окончательно им завладела. Сюзанна появилась очень нескоро. Они посмотрели друг на друга.
— Что случилось? — спросила она.
— Кое-что ужасное, — тихо ответил он.
Она провела его на кухню, усадила. Пахло запеченной свининой. Духовка была открыта. Маленький столик застлан скатертью, на нем тарелки и бокалы. Накрыто на четверых. Сюзанна раздраженными движениями принялась собирать тарелки.
— Ты останешься здесь не дольше, чем потребуется на объяснения, — бросила она.
— Ладно.
— Вообще-то я приготовила тебе ужин. Но тебе на это начхать.
Он промолчал.
— Думаю, ты даже не представляешь, каково мне было сегодня, — продолжала она. — И между прочим, я имею в виду не только себя. Но и Якоба.
— О чем ты?
— Я не могла с вами связаться. Ты приезжаешь в семь. Хотя мы договорились на пять. Два часа, Йоаким, два часа я понятия не имела, где вы. Потом ты наконец заявляешься как ни в чем не бывало. У мальчика температура. Он весь горит. И что это за одежда на нем? Очень хотелось бы знать. Чем ты занимался, Йоаким? — Она гремела приборами и посудой, грохотала дверцами шкафа. Потом обернулась. — Вот что я хочу знать. Будь любезен, объясни, больше мне ничего не нужно.
— Сюзанна! — сказал он. Вся его беспомощность словно бы открыто лежала прямо перед нею на столе. — Мы нашли женщину, которую ударили ножом. Она истекала кровью, Сюзанна!
Она посмотрела на него. Глаза медленно сузились.
— Как это понимать?
Пришлось рассказывать все подробно. Сюзанна потребовала начать с самого начала, с той минуты, когда они сели в машину и покатили прочь. Он всего не помнил, казалось, с тех пор минула вечность. Он попробовал объяснить ей это, но такие вещи ее не интересовали. Йоаким рассказал про автозаправку, про туалет и про то, что они обнаружили, когда вернулись. Рассказал, что поднял тревогу, отослал Якоба в машину, перевязал незнакомку и освободил филиппинку.
— А Якоб? — спросила Сюзанна. — Он что, так и сидел один в машине?
Она встала, подошла к окну. Устремила взгляд в садик. Маленькая какая, поглядеть со спины — так прямо девочка, со светлыми крысиными хвостиками, которые слегка подрагивали, пока она размышляла.
— Ты должен понять, — наконец медленно проговорила она, — я не могу на тебя положиться. Ну сам подумай и пойми, — она обернулась, пробуравила его взглядом, — пройдет ОЧЕНЬ много времени, прежде чем я снова смогу доверить тебе Якоба.
— Но… — заикнулся было Йоаким, — я же не виноват, что так случилось.
— Ты ведь не станешь отрицать, что Якоб сегодня видел то, чего маленький ребенок видеть не должен.
Да, этого он отрицать не станет.
— Сам понимаешь, — сказала Сюзанна и, помолчав, добавила: — Нечего сидеть тут и жалеть себя. Любой признает, что я права. Я уверена. Всё, говорить больше не о чем.
— Отрадно слышать столь четкий ответ, — сказал Йоаким. — Я так и предполагал. — Он встал. Сюзанна снова отвернулась к окну. Йоаким вышел из кухни, направился к выходу. Он был уже на крыльце, когда она догнала его.
— Ты уходишь?
— Не могу больше. Я устал, Сюзанна.
— А я, по-твоему, нет?
— На это мне наплевать.
Она застыла как громом пораженная. Столь резко он никогда с ней не говорил. Она так и стояла, а он открыл дверцу машины, сел за руль, запустил мотор и еще успел увидеть, как она выбежала на тротуар. Секунду спустя Сюзанна скрылась из виду за поворотом. На середине моста Лиллебельтсбро он вдруг вспомнил, что машина взята напрокат. Свернул в Стрибе, заехал на большую стоянку в буковой роще. Там был кафетерий и киоск, где продавали блинчики. Заглушив мотор, он довольно долго сидел в машине. Потом наконец взял себя в руки и вышел. Две девушки-киоскерши уже собирались закрывать, но все же отпустили ему последнюю чашку кофе и несколько горячих блинчиков с сахаром, который прилип к кульку. Автомобилей на стоянке было много, в кафетерии полно народу, но Йоакиму не хотелось идти туда. Он остался на улице. Несмотря на голод, бросил блинчики в урну, только выпил кофе. Смеркалось, в листве буков над головой гремел птичий хор, ничего подобного он, кажется, раньше не слыхал. Снова сел в машину. Короткий отдых пошел ему на пользу. В голове чуток прояснилось, по крайней мере он вполне мог следить за дорогой. К Реддингу Йоаким подъехал, когда уже совсем стемнело. Отыскал автозаправку, где на парковке по-прежнему стояла его машина, а оттуда добрался до желтого кирпичного дома. Зарулил на посыпанную гравием площадку во дворе, поднялся на крыльцо, позвонил в дверь. Открыла ему невысокая женщина средних лет. Подняла голову, взглянула Йоакиму в лицо.
— Кто ж такой к нам пожаловал? — спросила она, и Йоаким рассказал, кто он и зачем пришел.
— Верно, Нильс про тебя говорил, — кивнула она. — Ну и как? Все получилось?
— И да, и нет, — ответил он.
— А ты устал, как я погляжу. Что с твоей машиной?
— На парковке стоит.
— Так она ведь сломана, не поедет.
Об этом Йоаким не подумал.
— Можешь заночевать у нас, — сказала женщина. — Мы сдаем комнату с завтраком, хотя вывеску не держим. Обычная цена — две сотни, но с тебя возьму полторы.
Он помедлил.
— Заходи, — сказала женщина.
На кухне сидели тот самый Нильс, одолживший ему «форд», девушка с заправки и еще одна пара средних лет. Все встали, за руку поздоровались с Йоакимом, пригласили сесть. Все смотрели на него, всем хотелось узнать, что он делал, и разговор сам собой зашел о налете.
— Мы по радио слышали, — сказал Нильс. — Налетчиков уже повязали, неподалеку от Крусо. Тревогу-то подняли очень быстро. В новостях сказали, они из Литвы.
Йоаким сидел в полудреме. Едва заметил, как пожилая пара попрощалась и ушла. А сам оглянуться не успел, как очутился в чистой постели. Комната явно девичья, судя по зеркалу и полке со шкатулкой для побрякушек. И по большому плакату с портретом Брэда Питта над кроватью.
В этом доме он провел следующие полтора суток, пока машина находилась в ремонте. Ветер гулял над равниной, где все деревья сплошь были невысокие и клонились на восток. Сияло солнце, над полями распевали жаворонки. Он взял напрокат велосипед, съездил к озеру Йельс-сё, а на обратном пути сражался с встречным ветром, который вышибал слезы у него из глаз. Хозяйка, казалось оживившаяся с его появлением, спросила, не знает ли он в Копенгагене хорошую спокойную гостиницу. Она хотела бы летом устроить себе и мужу мини-каникулы.
— Знаю, — ответил он, — есть такая, на Водроффсвай.
— Запиши мне на бумажке.
Укладываясь этим вечером спать в девичьей светелке, он чувствовал себя почти защищенным. Слышал, как другие тихонько ходят по дому, тоже собираясь спать, и эти звуки наполняли его покоем.
— Но завтра я поеду домой, — прошептал он. — И что мне там делать?
Долго он лежал без сна, устремив взгляд в комнату, озаренную светом уличного фонаря, и вдруг его осенило.
23
Настала осень. На улице темно, только ветер свистит. Мало кто в такой вечер пускался в дорогу, и в гостинице было тихо. Йоаким сидел за стойкой, белый свет лампы падал на книгу. Глаза спокойно скользили по строчкам. Тишину нарушал только шорох бумаги, когда он переворачивал страницы, да дребезжание стекла, когда на входную дверь налетал особенно сильный шквал. В четверть восьмого он позвонил Якобу, как бывало каждый вечер. Несколько минут они поговорили, потом Йоаким снова взялся за книгу. Прошло полчаса. Вдруг дверь открылась, потянуло холодом. Ветер с воем ворвался в холл. Втолкнул внутрь какую-то женщину, которая с трудом устояла на ногах.
Дверь захлопнулась, шум утих. Женщина стояла посреди ковра, встряхивала зонтик, вывернувшийся наизнанку, пыталась сложить его как полагается. Затем шагнула к стойке.
— Добрый вечер, — сказал Йоаким.
— Добрый вечер. Я заказывала одноместный номер на два дня. Дорис Эйе.
Имя показалось ему красивым. Он нашел его в компьютере, увидел, что она из Тистеда. Наверно, на курсы приехала. Он снял с доски ключ.
