Леонора Каррингтон - Слуховая трубка
— А почему бы и нет? Такое случалось и раньше, — резонно заметила Кармелла. — И вообще будет верхом справедливости, если все ужасные правительства замерзнут в своих правительственных дворцах и парламентах. Сидят перед микрофонами и ничего не делают, пусть уж лучше вымерзают. Поделом им — с тысяча девятьсот четырнадцатого занимаются только тем, что губят народы.
Непонятно, почему миллионы и миллионы людей подчиняются тошнотворной кучке господ, именующих себя правительством? Видимо, людей пугает слово. Происходит нечто вроде планетарного гипноза, притом очень вредного.
— Так продолжается века, — заметила я. — Лишь очень немногие выходят из подчинения и устраивают то, что называется революциями. После чего формируют еще больше правительств, которые зачастую оказываются более жестокими и глупыми, чем предыдущие.
— Людей трудно понять, — кивнула Кармелла. Остается надеяться, что они все вымерзнут. Не сомневаюсь, жить станет лучше и приятнее, если некому будет подчиняться. Придется думать за себя, а не руководствоваться тем, что говорит реклама, кино, полицейские и парламенты.
Пока мы говорили, Маджонг успел принести полость. Кармелла отдала мне дубленку, завернулась в мех и оперлась на руку шофера-китайца.
— Вернусь завтра к полудню, — бросила она через плечо. — Скажи, чтобы простерилизовали двойное бунгало. После убийства в нем нездоровые вибрации.
Кармелла растворилась в ночи, а я, закутавшись в дубленку, пошла приглашать дам на пир с сардинами и портвейном.
Двери бунгало и Наташиного иглу стояли открытыми, ветер гулял по пустым комнатам. Наташа и миссис ван Тохт уехали. Куда они подевались, мы так никогда и не узнали, правда, никто из нас особенно и не старался выяснить.
На рассвете я поднялась и выглянула на улицу. По-прежнему падал снег. Я удивилась, увидев, что в такой ранний час несколько дам шли по направлению к главному зданию. Может, поскольку Наташи и миссис ван Тохт больше среди нас не было, решили позавтракать в столовой? Но трудно было поверить, что их мучает голод — накануне мы хорошо попировали: запивая портвейном, съели по несколько банок сардин каждая. Не ужин — банкет. Или после стольких дней поста у них пробудился необыкновенный аппетит? Я не спеша оделась, размышляя над загадками, на которые пока не нашла ответа.
Смотрю без звука, как ты кружишься вокруг.
Застыв, наблюдаю…
О ком это? Если первая загадка о Земле, может быть, вторая о Солнце? Не исключено. Ведь Солнце ходит по небу. Но следующие строки гласят:
Кренишься больше, чем нужно,
И шапки в пояс превращаются дружно.
Пояс — это явно экватор, на месте которого образуются новые полюса. Если в загадке есть смысл, а не просто намерение затуманить голову отгадывающего, тогда неподвижный наблюдатель, который кажется двигающимся, не может быть Солнцем. От того, что полюса поменяются местами с экватором, нам не станет казаться, что Солнце движется по небу. Для нас оно и без того движется.
Ты кружишься без ног, но кажешься хромоногой.
Я замерла на месте, но кажусь в движении.
Как меня зовут? Подумай немного.
Кто же это? И почему вращающаяся Земля кажется хромой? Я не находила ответа. И чувствовала, что не в состоянии напрягать свои старые мозги поисками разгадок. Немного злясь, я закуталась в свою огромную дубленку и вышла на снег. Солнце еще не встало — рассвет длился необычно долго, но затянувшие небо облака все равно бы скрыли светило.
Снега навалило почти по колено, но благодаря сильному морозу он был рассыпчатым и сухим. Я ощущала себя чуть-чуть виноватой из-за того, что прогуливалась в теплой меховушке, в то время как другие согревались, кутаясь в старые одеяла. Если Кармелла не привезет им дубленок, раскроим мою на всех. Будет чем поддерживать в тепле бронхи. Проблемы с легкими в нашем возрасте не подарок.
Единственным зеленым участком в саду оставался идеальный круг с вросшей в почву скалой, где из-под земли пробивался теплый источник. Эта зелень вокруг жарких темных глубин выглядела удивительно нереальной на фоне раскинувшейся снежной равнины. Гамбитам следовало бы устроить банный домик с бассейном, где мы могли бы погреть наши ревматические суставы. Ведь серные купания полезны ревматикам. Но они, наверное, не хотели тратить деньги на всякие усовершенствования, ведь недвижимость им не принадлежала. Законный же владелец мог бы организовать прекрасное спа, с естественным теплым источником. Однако ему, видимо, хватало и того, что приносил бакалейный магазин.
Мне встретилась по пути маркиза, и мы вместе закутались в дубленку. Ее лицо посинело от холода.
— Необъяснимо! — крикнула она мне в левое ухо.
— Абсолютно, — согласилась я, прилаживая слуховую трубку, которую теперь всегда носила с собой на шнурке на манер Робин Гуда. — Никогда в это время года не бывало такой неустойчивой погоды.
— Я сказала «необъяснимо», а не «неустойчиво», — поправила маркиза.
— Да, действительно, необъяснимо, — согласилась я. — Хотя геологи что-нибудь бы накрутили в своих туманных сводках. Такое количество снега южнее тропика Рака — необычное явление.
— Дело не только в снеге, — поправила меня маркиза. — Уже одиннадцать утра, а солнце еще не взошло.
Остатки моих жидких седых волос встали дыбом — солнце не взошло! Надвигается какой-то катаклизм. Мне стало страшно, но в то же время интересно.
В гостиной горел камин, и все дамы сгрудились возле него с кружками кофе. Они живо обсуждали происходящее вокруг.
— Надеюсь, сюда мигрируют морские львы, — проговорила Анна Верц. — Ужасно умные твари.
Мы могли бы научить их всяким трюкам в саду, и они бы съели немного сардин.
— Если солнце погаснет, на нашей планете выживет только арктическая плесень, — предположила Джорджина. — Но и она со временем исчезнет.
Насущной проблемой было отсутствие одежды, и я предложила, если Кармелла не привезет на всех дубленок, разрезать мою. Все согласились, что это, по крайней мере, защитит от холода наши бронхи.
— Пройдет еще какое-то время, прежде чем здешние места наводнят полярные медведи, — продолжала Анна Верц, чьим воображением, судя по всему, завладели северные звери. — Полярные медведи очень опасны, хотя лично я думаю, что любое животное дружелюбно, если обращаться с ним без агрессии. Надо научиться относиться к ним с добром, но осторожно, каждый вечер оставлять миску с молоком или кусок соленой трески, которую они очень любят. Постепенно они станут позволять гладить себя и даже будут спать в бунгало, отчего внутри станет значительно теплее. Один или два полярных медведя размером с обычную упряжную лошадь способны генерировать очень большое количество тепла.
— Кстати, о тепле, — перебила ее Джорджина. — Предлагаю перенести сюда кровати и поддерживать ночью огонь, иначе не выживем. Мы и так, наверное, последние люди на земле.
Медные часы над камином показывали, что уже полдень, но бледное солнце не становилось ярче и снег валил без передышки. Деревья им так сильно придавило, что одна-две пальмы не выдержали и упали.
Анна Верц сходила на кухню, набрала сухого хлеба и бросила на веранду птицам.
— Замерзли, бедняжки, и вдруг сделалось совершенно нечего есть.
Голуби, воробьи и несколько ворон ходили по снегу и искали, что бы поклевать. В кронах какие-то пернатые начали было щебетать, но тут же замолкли, не зная, то ли это утро, то ли вечер. Мы и сами не могли бы сказать, если бы не смотрели на медные часы.
Джорджина заперла дверь, на случай если нагрянет доктор Гэмбит и примется ругать за разожженный огонь.
— Если полезет со своими идиотскими проповедями, надо будет его связать и заткнуть рот кляпом, — предложила она. — В конце концов, их только двое против шести.
Я стала беспокоиться за Кармеллу, которая обещала к полудню приехать. Снег завалил дороги, машину вести, должно быть, трудно.
Может, тоже проспала, подумала я, ведь рассветать-то стало только в одиннадцать часов.
На лужайке собиралось все больше птиц. Самые отважные заходили на веранду и клевали крошки. Прилетел тукан и несколько попугаев. За ними морские птицы: чайки, пеликаны и живущие на побережье в тропиках маленькие белые журавли.
Вскоре мы все прилипли к окну и любовались картиной: в сумерках трудно было разобрать породу птиц, но те, кто подходил ближе, отчетливо выделялись на снегу.
Внезапно громко звякнул дверной колокольчик, и подобравшиеся ближе к дому птицы в испуге взлетели. Мы с Джорджиной пошли открывать. Все обрадовались, увидев, что ко входу подъехал сиреневый лимузин Кармеллы.
— Откройте, — попросила она, просунув голову в одно из окон. — Надо поставить машину в сад, чтобы пользоваться фарами. Электричества некоторое время может не быть.
