Людмила Немиро - Игрушка для чудовища (СИ)
Как ни странно, но говорил грек сравнительно осмысленно. Мои глаза загорелись любопытством.
А что, если в таком состоянии он выложит мне всю правду? Знать бы, какую именно. Но не в этом суть. Важнее было то, что Кавьяр не понял, зачем я приперлась на самом деле.
— Что ты забыла в моем кабинете? — тут же огорчил грек и, взяв со стола сигарету, закурил.
Сейчас его совсем развезет от никотина.
— Просто хотела пожелать Вам спокойной ночи, господин, — выдала я слащавым голоском.
Но даже будучи пьяным, Клио раскусил меня и, хохотнув, закинул ноги на журнальный столик.
— Так-так-так, а у нас тут маленькая лгунья, — жутковатый огонек в глазах грека заставил меня занервничать. — Говори, зачем пришла? Что на этот раз задумала?
— Н-ничего… — Черт, прозвучало до глупого неправдоподобно!
Великий Станиславский заорал бы свое пресловутое: «Не верю!»
Вот и Кавьяр, прищурив темные очи, пожирал взором мою скромную фигуру, облаченную все в тот же растянутый свитер, и кривовато усмехался.
— Никогда не научишься следить за своей мимикой, — покачал он головой и поманил пальцем. — Иди сюда.
— Может, я лучше спать отправлюсь? .. — Ох, какая глупая ошибка!
Грек нахмурился и понизил голос, что действовало безотказно.
— Подойди сюда, Лена.
Приблизилась медленно, недоумевая: почему не Летти?
— С чего вдруг снова Лена? — спросила только потому, что нужно было что-то спросить.
— Просто мне так захотелось. — Ну да, это же очевидно! Фигню спрашиваешь, Летти.
Грек брезгливо одернул мой свитер и, схватив за руку, довольно грубо, но очень неожиданно усадил к себе на колени. К такому повороту я не была готова. Меня коробило от его близости, поэтому я тут же принялась отбрыкиваться и отталкиваться локтями, за что получила ощутимый шлепок по бедру.
— Успокойся! — шикнул на ухо господин. — Иначе отправлю в подвал. Будешь в клетке сидеть. Хочешь?
Конечно, я не хотела, поэтому притихла и попыталась расслабиться. Но ни черта не получалось. Сидела, вытянувшись по струнке, будто в позвоночник штырь стальной вставили.
— Боже, расслабься ты. Словно глыба льда, — пробормотал грек, и мурашки побежали по спине.
Так страшно стало. Казалось, еще немного, и Кавьяр раздавит меня во всех смыслах.
— Не могу, — только и вымолвила я, совсем одеревенев.
Тяжелый вздох за спиной.
— Тогда слушай, что я тебе скажу. Ты здесь совсем не потому, что мне так захотелось. На то были веские причины, о которых тебе знать не положено. Я в сотый раз повторю, прекращай упрямиться. Иголки выпустила и пыхтишь. Это смешно выглядит. Сама ведь знаешь, что я сильнее. Зачем нарываешься? .. Не груби, не перечь, выполняй приказы… Все получится. Я не изверг.
Как удосужилась спрыгнуть с коленей Кавьяра и сама не заметила. Просто отскочила от него на несколько метров и выпучила глаза.
— Ты… ты понимаешь, о чем говоришь? — Ой, кажется мне, сорвусь. — Ты не изверг? ..
— Летти, — к Клио вернулось прежнее состояние. — Умолкни сейчас же. Не зли меня. Я сам разберусь со своими проблемами. Не ты мне будешь указывать на недостатки. Вернись на место.
Я, в отчаянии опустив голову, поплелась к двери.
— Летти, — лениво так и негромко, — куда намылилась?
— Ты же сказал… Ох, черт… Ты имел в виду…
Осознав, что сглупила, подошла к Кавьяру и встала так, чтобы нас разделял журнальный столик. Он сначала не выказывал интереса, нарочно медленно потягивал виски и выпускал тонкую струйку табачного дыма.
— Можно мне? — вырвалось случайно.
Грек вскинул бровь, явно насмехаясь.
— Нельзя. Подойди поближе.
На свой страх и риск осталась стоять на месте.
— Ты пьян.
— Даже в таком состоянии я соображаю лучше, чем ты, Летти. Подойди. Но прежде чем послать меня, хорошенько подумай.
Что ж, отличное предложение. Я подумала.
— Пошел… — посмотрела на Кавьяра и замолчала. — Зачем ты признался в том, что я здесь неслучайно? Это нечестно.
Грек хохотнул.
— Нечестно? Ты серьезно? — подался вперед и ухватил меня за запястье, больно стиснув. — Непозволительная роскошь, Летти, беседовать со мной на равных. Ты моя наложница, помнишь об этом?
И на этот раз усадил рядом с собой. Ну, хотя бы так. Уже легче.
Молча созерцала обстановку, сложив руки на коленях, словно примерная ученица. Приятное помещение, обставленное со вкусом. Сплошной минимализм: стол, два кресла, небольшой диван, вдоль стены стеллажи с полками, уставленными книгами и папками. Ничего лишнего. Все в строгой форме и так организованно — совсем не похоже на взбалмошного и нервного хозяина.
— Мне бы хотелось, чтобы ты нам помогла кое в чем, поэтому и упомянул о неслучайном выборе, — продолжал тем временем Клио. — Но, видимо, рано. Ты еще не готова.
От любопытства и нетерпения я заерзала на диване, всматриваясь в профиль грека.
— А покурить-то все-таки можно? — снова заметила пачку сигарет на столике.
Кавьяр затушил о пепельницу тлеющий фильтр и развел руками.
— Ты оглохла? — повернулся ко мне. — Я запрещаю тебе. Ненавижу курящих баб. Даже не думай. Никогда… Поняла?
Кивнула и, судорожно сглотнув, отвернулась.
Подлец, не сомневаюсь, что это просто очередное издевательство.
— Расскажи мне о своих родителях.
Вот это неожиданность. С кем угодно обсудила бы эту тему, но только не с тобой, Кавьяр.
— Ни за что… — проворчала я, передернув плечами. — Не хочу.
Клио взъерошил себе волосы, чем еще больше дополнил образ домашнего тирана: небрежный внешний вид и алкоголь.
— В общем, понятно. Ты все еще не осознала, насколько вляпалась. Ну, ничего. Времени у нас много.
Грек встал и, сунув руки в карманы брюк, неопределенно махнул головой.
— Убирайся, пока я не решил тебя наказать за то, что прокралась в мой кабинет.
Значит, он понял. А на что я надеялась? Кавьяр не дурак — знает же, что я не оставлю попыток сбежать.
— Эээ… Можно… Я бы хотела узнать… кое-что… — вымолвила, запинаясь, и остановилась у двери.
— Что еще? — холодный тон Клио не предвещал ничего хорошего.
— Что с Юми? Ты убил ее?
Это была чертовски большая ошибка. Мне даже показалось, что я услышала, как Кавьяр хрустнул костяшками, резко сжав кулаки.
— Только не говори, что тебе жаль ее, — как-то неестественно заблестели его глаза, а голос внезапно охрип.
— Нет… Не знаю… Она ведь не виновата…
Грек двинулся в мою сторону, и я поняла — это конец.
Ну что за дура? На кой-хрен нужно было спрашивать об этом?
