Ирина Лобановская - После третьего звонка
— Ты полюбил Хайяма? — спросила Таня.
— Не то слово, — протянул Виктор. — Не полюбил, а просто не мыслю себе ни дня без его строчки… "По образу и духу своему!" Вот еще:
Тот, кто следует разуму, — доит быка,
Умник будет в убытке наверняка!
В наше время доходней валять дурака,
Ибо разум сегодня в цене чеснока.
Чтоб мудро жизнь прожить,
Знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Это обо мне. И всех касается… Могу продолжить:
Луноликая! Чашу вина и греха
Пей сегодня — на завтра надежда плоха,
Завтра, глядя на землю, луна молодая
Не отыщет ни славы моей, ни стиха.
— Ищешь себе оправдания? — резковато поинтересовалась Таня. — Неплохо устроился!
— С этим не поспоришь! — согласился Крашенинников. — А что? Дело хорошее! Все ищут, и я тоже. Не вижу в том греха… Все путем! Знаешь, Танюша, когда я сделал предложение Оксане? Я ведь тогда по-настоящему спивался, сейчас это просто лютики-цветочки, детские забавы, Анька не понимает… Я напивался до того, что Оксане приходилось водить меня в сортир… Атас! Сам я не справлялся. Да-да, ни со штанами, ни со своей штукой. Не гримасничай и не морщи нос… В один такой вечер я и сказал ей: "Выходи…" Выходи — это от слова "выход". Выход из положения.
— Значит, ты просто искал человека, который бы тебя водил в сортир? — жестко спросила Таня. — И нашел, наконец! Красавицу Оксану с сиреневыми глазами. Неплохой вариант, заметь! Беспроигрышный!
— Да, я мужик не промах! — подтвердил Виктор. — Только не нужно делать из меня скотину! Я сам прекрасно знаю, что представляю из себя — дуб дубом! — но не более того! Ты куда это намылилась? — с тревогой крикнул он.
— Мне пора, Витя, — отозвалась Таня. — К тебе собирался сегодня зайти Алеша…
— Да, Алексей, божий человек, — пробормотал Виктор. — Как же я виноват перед ним… Иногда мне кажется, Танюша, что на свете больше не осталось людей, перед которыми я бы оказался не виноват! "В чем был и не был…" Ты, Алеша Попович, Гера, Татка, Оксана, дети, Анна, в конце концов… Когда ты придешь?
— Завтра, как всегда, — ответила Таня.
Облачко медленно таяло, исчезая в воздухе.
— Покорми Алешу, он голодный, — шепнула Таня, уходя. — И не пейте слишком много… Пожалуйста.
Алексей почему-то явился вместе с Анькой. Виктор выразительно крякнул.
— "Визит дамы"! — прокомментировал он. — Чему обязан вашему посещению? Ты зачем из дома замелась?
Аня молча кивнула на Алексея.
— "Но разведка доложила точно", — заверил Виктор. — А кому ты подкинула татаро-монгольское иго, ласточка?
— Что это тебя вдруг взволновали дети? — мгновенно вспылила Анна. — Неужели ты еще помнишь об их существовании?
— Поневоле, — объяснил Крашенинников. — Хотя бы по тем "кускам", что я тебе ежемесячно отстегиваю. И немалые, заметь!
— Трогательно! — сказала Аня, села и закурила, закинув ножку на ножку. — Деньги — это единственное, о чем ты не забываешь! И то счастье.
Виктор внимательно осмотрел ее. Надо признать, вполне прилично выглядит, запросто может произвести впечатление. В общем, у него довольно интересная на вид молодая жена, а что глуповата — так это сразу не заметно. Только если откроет рот.
— "Лишь бы ты была довольна", — нежно промурлыкал Виктор и глазами показал Алексею на укромный уголок: там пряталась заветная бутылка.
Алексей развел руками и моргнул в сторону Анны. Ну и дурак! Зачем привел? Далась ему эта дурында!
Крашенинников подошел к чистому холсту и неторопливо стал его догрунтовывать. Не терять же с Анютой время зря!
— Что-то новое? — спросил Алексей.
— Собираюсь, — неопределенно ответил Виктор. — Все-таки попробуй сосредоточиться и ответить на мой вопрос, Нюся. Что тебя привело ко мне? Ты здесь нечастый гость.
— Ты сам в этом виноват! — заявила Аня.
— Не обольщайся! — охладил ее пыл Виктор. — У тебя просто странная манера обращать мои прекрасные поступки и благие намерения в страшные преступления перед тобой, а также перед лицом моей собственной совести.
— Благими намерениями ад был вымощен! — выпалила Анька.
Виктор хмыкнул и взглянул на нее, довольно талантливо изобразив уважение. Начитанная! Понахваталась где-то. Алексей сидел у стола и улыбался. Блаженненький! Чего он там наболтал про Виктора Аньке, что она сразу же сюда прилетела, как оглашенная? Дура серая!
— Ну, ребята, — сказал Крашенинников, — мне эта игра в прятки или в жмурки надоела! В третий раз спрашиваю, чего примчались? Я вроде в порядке, и баб здесь, Анюта, как ни странно, нет. Так что никаких очевидных поводов для ревизии не усматривается…
Анна беспокойно завозилась на стуле и переглянулась с Алексеем явно в поисках помощи и поддержки.
— По-моему, ты устал, — неуверенно начала она. — Выставка отняла у тебя много сил. Нервное и физическое перенапряжение. Тебе нужно отдохнуть, Витя…
Виктор посмотрел на нее с искренним изумлением. Что за необычная забота о человеке? Подозрительно… Ох, этот Алексис! Чего он ей там только наплел?
— Так недолго и заболеть, — настойчиво продолжала Аня. — Тебе нужно взять отпуск и куда-нибудь уехать…
И вовсе неожиданно! Что происходит?
— А как же девки? — задумчиво спросил Виктор. — Окстись, Нюся! Можно ли спокойно и равнодушно отправлять мужа прямо в объятия разных вертихвосток? Вот уж не предполагал, что ты способна искушать судьбу! Это рисковое дело, Анюта, игра с огнем! Я могу в момент сорваться с катушек долой и загулять в хвост и в гриву! А тогда все — с концами! Смекаешь, мать?
Аня посмотрела на мужа как-то непривычно грустно и даже с некоторой лаской. Алексей молчал.
— Ты уже давно с катушек долой, — прошептала Анна. — С кем ты тут один разговариваешь по вечерам, Витя?
Ах, вот оно что! Дело прояснилось! Крашенинников с досадой оттолкнул мольберт, едва не свалив его, и с ненавистью взглянул на Алексея. Хитрый, черт, и как здорово притворяется! Просто мастерски! Недаром в цирковом училище обучался!
— Что ты несешь, Анюта? Офонарела? — взвился Виктор. — Бестолковкой-то хоть немного шевели! Сама знаешь, запойный я, а с пьяного какой спрос!
— Почему ты отказался ехать в Италию? — спросила Анна. — Два раза такие предложения не делают!
— "Не нужно мне солнце чужое", — пооткровенничал Виктор и снова придвинул к себе мольберт. — А насчет предложений тебе виднее. У тебя в данной области очень богатый опыт.
Это был удар ниже пояса, запрещенный прием. Алексей перестал улыбаться и провел ладонью по краю стола. Крашенинников искренне проклял себя в душе и пожелал самому себе поскорее сдохнуть. Но его опять заносило, теперь никак не остановиться.
— Хороший человек, Алексис, — это не профессия! — заявил он. — И напрасно ты на нее рассчитывал! На дивиденты Сонечки Мармеладовой в наше время не проживешь. И ни в какое другое тоже.
— Виктор, прекрати! — крикнула Аня. — Я напрасно к тебе пришла! Но я очень беспокоилась!
Далось ей проклятое беспокойство!
— Ты лучше озадачивайся детьми, — порекомендовал Виктор. — Чем они там у тебя целый день занимаются?
— Ползают по-пластунски! — заявила Анюта. — Их Алеша научил, и они теперь в восторге от нового занятия. А тебе их даже научить нечему! Разве что водку жрать!
— Ну, этому и Алексей научит запросто, в два счета, не боись! — обнадежил ее Виктор. — Только чуточку позже. У вас еще есть время для других мероприятий!
Анька встала и выпрямилась. В глазах у нее мерцали прозрачные слезинки, которые делали ее краше и привлекательнее. Виктор снова с удовлетворением осмотрел ее.
— А ты молоток, мать! — сообщил он. — Можно сказать, отбойный! Не в том смысле, что отбоя нет, а в том, что любой выпад свободно отобьешь одной левой. Впрочем, — он еще раз внимательно оглядел Анну, — я, кажется, немного не в ту степь… Ты еще и в том самом смысле вполне ничего. Самое оно! Раздевайся, я чего-нибудь с тебя быстренько набросаю. Дело хорошее! На Алексиса внимания не обращай, кроме того, он давно уже все это видел и хорошо знает!
— Клоун! — крикнула Аня.
— Не по адресу! — холодно ответил Крашенинников. — Клоун вон сидит! — и он кивнул в сторону Алексея, который даже не изменился в лице и по-прежнему добродушно улыбался. — Не дрейфь, я еще не сошел с ума! И детей пока могу обеспечивать, малюя свои бесконечные картинки, которые так впечатляют толпу и идут нарасхват. Я там опять загнал кое-что… Деньги на кухне, можешь взять.
— Неужели ты так никогда и не научишься разговаривать со мной по-человечески, Витя? — тоскливо спросила Анна.
