Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил
– Да что ты суетишься. – С похмелья Доктор бывает нетороплив и вальяжен. – Я же сказал, спешки нет – утопчем и по времени, и по баблу. Денег наковыряем не торопясь, а там и разберемся. Заодно Пряник с нами рассчитается – ты ж по этому поводу уже год гундишь. Короче, так. Я на месяц еду в Коктебель, все концы оставляю тебе. Ни в чем себе тут не отказывай и ищи новые схемы денег поднять.
– Ну ништяк! То есть ты по бабам в Кок на море, а я тут конопаться? Ну спасибо, родной!
– Слушай, хорош грузить! Обычные наши дела ты и один без проблем обтяпаешь. По обналу все и так идет, под процент люди денег дать в очередь стоят. Найдешь человека, который берет на траст – и без проблем. А поездка в Кок – сплошная экономия: там же все копейки стоит. Так что не суетись, а попозже и сам приезжай. Я как раз на месте все и разведаю.
– Да уж, ты разведаешь… – Ну что же у меня за судьба такая дурная, только что не свечку держать! Впрочем, сплавить этого дуроеба на полтора месяца из Москвы даже полезно: идиотских движух меньше будет. А сам я вроде косячить особо не склонен. Вроде, ага.
– Сашек обоих я с собой возьму, наверное, – добавил Макс.
– Ну здрасьте-приехали! То есть мне и налик таскать в одиночку, да еще и без машины!
– Ой, ну расслабься уже! Может, возьму обоих – а может, только одного – еще не решил. У Комиссарова с бабой непонятки, да и солнце он не любит. И зачем тебе машина, если и заказчики, и исполнители к тебе насчет нала домой ездят? Кстати, такси твои любимые еще никто не отменял.
Насчет дома – справедливо. К этому моменту мы отстроили цепочку так, что на дом (ну, в один из трех домов – ко мне, к Доктору или на Чертань) приезжали не только заказчики по обнальным делам, но и исполнители. То есть сидеть одному с мешком денег, конечно, не ахти как приятно, но всяко лучше, чем с этим же мешком по Москве бегать.
В общем, будем считать, что Макс меня убедил. Ну или я сам убедился, тем более что переупрямить этого упрямого дурака все равно невозможно – сколько раз проверял. В конце концов, коктебельский отдых я выношу только в небольших количествах. Вырвусь потом на полторы-две недельки – и хорош. А спокойно поработать, чтоб никто не пилил, даже приятно. Никто не требует резких движений, никто не впрягается в левые дела, о которых узнаешь только тогда, когда уже полные вилы и надо разруливать. Нет, одному в Москве при делах куда спокойнее, чем с этим безумцем даже на отдыхе. Доктор тоже большой мастер словить гимор на ровном месте, и лучше я от него отдохну прямо на месте, без экстремизма. Опять-таки месяцок его не видеть и не слышать – уже неплохо.
Вот такие диспозиции были у меня летом 93-го года. Хотя чуть позже выяснилось, что все складывается далеко не так гладко.
Как мотылек на огонь
В лазаревскую тусовку я влезал не торопясь: уж больно люди серьезные. Гении. Пару раз отправил через них средние суммы по обналу, контора работала как часы. Ну, условные часы, конечно, – день-два просрочки, но по тем временам ничего страшного в этом не было. Никаких поводов для беспокойства.
Тем более что к этому моменту я успел познакомиться с, как сказали бы теперь, исполнительной дирекцией. Милая супружеская пара, Ира Никонова и ее муж Миша (номинальный гендиректор фирмы). Обоим под 35, любители выпить, попеть песни под гитару (старая школа!) и посмеяться. Спокойного Мишу (офицерский типаж: высокий, крепкий, усы, светлые волосы коротко острижены) удачно дополняла цыганистая хохотушка Ирка. «Цыганистая» – в смысле жгучая брюнетка, небольшого роста, но вполне в теле. Оба в свое время окончили МИСИ, оба любители КСП – в общем, «люди моего круга», причем круга, из которого я успел изрядно выпасть. Приятная компания, одним словом.
Появляться в конторе на Гашека я стал все чаще, благо от дому два шага, да летом на Маяковке и просто откровенно приятно: тихо, зелень, ветерок. Иногда денег забрать (ну да – здесь предлагался только самовывоз), но чаще просто потусоваться. Основной специализацией «никоновцев» (так мы назвали в дальнейшем эту пару) была наружная реклама, и понятно, что они перманентно искали новых заказчиков. Обсуждалось, само собой, не только это: «потрещать за научные разработки» очень уважали обе стороны.
Одной из главных тем обсуждения была, как нетрудно догадаться, персона Лазаря, великого и ужасного. Сам господин Шестаков часто по-свойски наведывался в кабинет к подчиненным; видя меня, что называется, «одаривал приветным взором». Никоновцам привычно, а мне приятно, чего уж там.
Тем более что Биг Босс часто выдергивал меня на конфиденциальные разговоры. Смысл которых, впрочем, сводился к одному: «Ты пойми, обнал – это детские игры! Ищи деньги под мои проекты, и вообще – держись меня!»
Люди, желающие дать денег под процент, у меня были – причем не один и не два. Правда, от предлагаемых Лазарем условий многие банально шугались: «Что-то уж больно сладко». Но я уверенно шагал навстречу пропасти: как же так, сам Шестаков – уже без всяких посредников (Гуревич из тусовки как-то выпал) – предлагает прямое сотрудничество! Это ж какие перспективы! Тем более что про необходимость изыскивать средства на чертово Фаберже я тоже не забывал. Даром что в существование его, если честно, особо не верил, а уж в то, что что-то срастется, и подавно.
Несколько раз за компанию брал с собой Бублика. Он как раз нашел себе женщину, у которой решил обосноваться, аккурат в паре домов от меня. Парочка, конечно, была уморительная: длинный и тощий Бубел и весьма пышная Марина. Но как минимум на первых порах жили они довольно неплохо. Тем более что Володя, не будь дураком, почти постоянно был в завязке, а в трезвом виде он человек приятный и даже небезынтересный. На Гашека его приняли… ну, не так радушно, как меня, но при его виде тоже выражали вполне положительные эмоции.
Места в лазаревской конторе было предостаточно – так что в какой-то момент я обнаружил, что мотаюсь туда почти как на работу: благо, что стул-стол-телефон предоставляли запросто, а компьютер категорически не воспринимался как элемент собственной жизни (только как товар – да и это, скорее, уже в прошлом). Не исключаю, что просто соскучился по офисной работе: ничего подобного у меня к этому моменту не было уже почти пять лет. К никоновцам даже пару раз съездил попьянствовать домой: скромная двушка на Каховке была всегда гостеприимно распахнута для друзей. В число которых я вроде бы довольно уверенно и вошел.
«Увязание коготка» проходило в несколько этапов. Уже став, можно сказать, другом семьи и почти сотрудником лазаревцев-никоновцев, я все же смотался на недельку в Крым к братве. Успев перед выездом принципиально договориться с парой человек, которые были готовы поиграться в шестаковский траст. Жадность если и не лишает рассудка, то уж точно прибивает инстинкт самосохранения.
Первомайство
Коктебель мне на сей раз не понравился вообще. Еврейское счастье: напороться в конце августа на довольно прохладную погоду, да еще и с постоянными дождями.
* * *Но леший с ней, с погодой: людей, ездящих в Кок на майские праздники, этим напугать сложно. А вот явление в эту, так сказать, Тулу со своим самоваром привело к куда более серьезным проблемам.
Очередную Лену (партийная кличка Первомайская – по месту жительства) я лениво окучивал аж несколько лет. Не удивляйтесь: «ленивое окучивание» – это звонки раз в пару месяцев по большой пьяни. Барышню мне подогнал еще Костенко, который, как я понял, в свое время так от нее ничего и не добился.
И надо ж было такому случиться, что по весне я ее в очередной раз заманил к себе домой, где все и свершилось. На глазах у изумленной подруги, лежавшей на соседней кровати менее чем в метре от ложа страсти («таки здрасьте!», ага). И пошел какой-то странный вялотекущий роман, в котором, похоже, обе стороны не очень понимали, что они друг из под друга хотят. Зато очень скоро выяснилось, чего обе стороны как раз таки не хотят, причем категорически. Но до этого оставалось еще несколько месяцев.
Девушка Лена была… странной. Другой вопрос, что странности ее уж больно часто напоминали обычную стервозность. При том, что внешне на классическую стерву она вовсе не походила – скорее уж на тургеневскую барышню. Миниатюрная блондинка с длиннющими волосами, маленькой грудью и тихим голосом. Впрочем, и этим тихим голосом гадости она умела говорить очень хорошо.
Оглядываясь назад, могу сказать, что один из главных минусов всех женщин (ну, по крайней мере тех, которые мне встречались) – то, что они из-под тебя постоянно чего-то хотят. Нет, речь не о деньгах – хотя дорогие вещи Лене очень нравились, да и на машинки она заглядывалась типа «Мерседес S 140». Просто чего-то ей постоянно было надо и, что хуже, постоянно что-то не нравилось. Я и сам иногда не прочь поныть, но не на постоянке же этим баловать любимого человека! И я плохой, и друзья у меня говнюки, да и вообще жизнь – дерьмо, а тут еще и дождик какой-то противный. И это, так сказать, на ровном месте, в отсутствие каких-либо конкретных поводов. А поводы появлялись, не извольте беспокоиться. Мы, знаете ли, тоже не книжные черви какие, умеем зажечь.
