Андрей Курков - Форель a la нежность (сборник)
Под омарами и севрюгой лежал слой блестящей фольги.
Алина задумалась. Каким-то уж слишком мелким был морозильник, если его дно совпадало с уровнем фольги! Нет, просто организаторы решили сэкономить на подарке. Дальше, вероятнее всего, чистый лед или просто пустое пространство, ведь до дна не меньше полуметра!
Вычистив ледяную крошку и сбросив ее в раковину кухонной мойки, подруги пустили горячую воду, а сами вернулись к морозильнику. Обеих разбирало любопытство.
Они аккуратно подняли фольгу и увидели под ней слой жесткой серой бумаги, поверх которого лежал кулек с какими-то документами или инструкциями.
Алина взяла кулек и выпотрошила его на кушетке, стоявшей слева от морозильника. В глаза бросились какие-то старинные зацелофанированные удостоверения с фотографией молодого симпатичного мужчины.
Алина взяла одно из них, поднесла к глазам. Прочитала.
«Арсеньев Виктор Леонидович 1911 года рождения. Исследователь-полярник».
Посмотрела недоуменно на другие документы. Еще два удостоверения и «сертификат подлинности», тоже зашитый в целлофан.
«Этим удостоверяется подлинность фигуры исследователя-полярника Арсеньева Виктора Леонидовича, найденного и вырезанного из цельного куска льда на Острове Шпицберген 24 марта 2006 года. Фигуре присвоен каталожный номер 4356. Подготовка объекта и его оформление осуществлено фирмой «Мириакль» – эксклюзивные подарки и сувениры».
Алина уселась на кушетку. Слово «Мириакль» она уже где-то слышала. А! Точно! В ночном клубе, когда парень в белом зачитывал список фирм-спонсоров.
– При чем здесь полярник? – пожала она плечами.
Леля все это время стояла рядом и рассматривала документы, лежавшие на кушетке.
– Шампанское, видишь, тоже полярное! – сказала она. – Наверно, та вечеринка в клубе так называлась. Какая-нибудь «Полярная ночь»!
Они снова подошли к морозильнику. Подняли серую грубую бумагу и замерли. Под бумагой ровненько, как солдатик в строю, лежал внутри цельного куска прозрачного льда настоящий полярник в форме, похожей на военную. На ногах – унты, на голове шлем вроде танкистского из старых фильмов про войну.
– Что это? – испуганно спросила Леля.
– Это Арсеньев Виктор Леонидович, – отмороженно произнесла Алина, не сводя глаз с красивого, но очень бледного лица полярника.
– Ты его знаешь?
– Нет, его представили… Там вон документы, – она кивнула на кушетку.
– Ну и сюрприз! – покачала головой Леля. – И что с ним делать?
Алина краем уха услышала шипение кипящей воды. Оглянулась.
– Ты бросай фрукты моря в воду, а я сейчас, – скомандовала Алина.
Взяла еще раз в руки «сертификат подлинности», внимательно осмотрела его с обеих сторон. Остановила взгляд на телефонном номере, по которому можно было заказать полный каталог эксклюзивных подарков и сувениров фирмы «Мириакль». Подошла к телефону.
– Фирма «Мириакль», слушаем вас! – прозвучал из трубки приятный женский голос.
– Добрый день, – произнесла Алина и запнулась.
– Добрый день, говорите!
– Понимаете, ко мне попал подарок с вашим сертификатом… Нельзя ли его вернуть?
– Просто вернуть нельзя, а обменять можно. Какой каталожный номер?
– Сорок три пятьдесят шесть.
– Секундочку, я посмотрю по компьютеру! – произнесла обладательница приятного голоса. – Ага! Вот! Полярник в цельном куске льда… Арсеньев В. Л. Знаете, тут могут быть проблемы. Его покупала фирма, торгующая морозильными установками для рекламной акции. В принципе то, что покупается для различных акций, мы не обмениваем. Вот если бы это ваш муж купил, а вам не понравилось, тогда другое дело!
– Но что же мне делать? – В голосе Алины прозвучала растерянность. – Я не замужем… Что же мне, с этим замороженным полярником жить? Это же как труп в холодильнике!
– Как вас зовут? – спросила представительница фирмы.
– Алина.
– Алиночка, успокойтесь! Я вам вот что скажу! У нас было пять полярников со Шпицбергена. Первого купила эта торговая фирма, а остальных – частный коллекционер. Я ему перезвоню сейчас и спрошу: не захочет ли он у вас купить пятого. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась Алина.
– Продиктуйте мне ваш номер телефона и ждите!
Леля колдовала над плитой, время от времени бросая обеспокоенные взгляды на свою подругу.
– Ты знаешь, он красивый! – сказала она, поймав взгляд Алины и кивнув на морозильник. – Жалко, что замерз!
Алина кивнула. Потом, чтобы отвлечься, достала спагетти. Поставила снопик длинных разноцветных спагетти в узкую кастрюлю-спагеттницу из нержавейки и открыла третью бутылку полярного советского шампанского.
Они с Лелей как раз ее допивали, когда зазвонил телефон.
Спагетти с соусом и фруктами моря были уже готовы. Оставалось только натереть пармезана.
Звонила представительница фирмы «Мириакль».
– Алина, добрый день еще раз! Вам страшно повезло! Василий Германович готов его забрать прямо сейчас. Говорите адрес!
– Стрелецкая сорок восемь, квартира 32, – продиктовала Алина. – А когда он приедет?
– В течение двух часов!
– Его заберут, – грустно произнесла Алина, вернувшись к столу.
– Жалко, – кивнула Леля, натирая пармезан. – Такой молоденький и красивый!!!
Спагетти просто таяли во рту. Полярное шампан ское щекотало языки. Леля и Алина обсуждали личную жизнь парикмахерши Вероники, которой хронически не везло в любви. О полярнике они уже забыли, но тут кто-то позвонил в двери.
Алина, пошатываясь, прошла в коридор. Открыла.
Перед ней стоял невысокий плотный мужичок в дорогом костюме. На носу элегантные очки, на пальцах – четыре массивные перстня с камнями.
– Полярник у вас? – спросил он.
– Да.
– Покажите!
Алина взглядом пригласила его войти и тут заметила, что за его спиной стояли несколько мужчин в серой спецодежде. Он дал им знак обождать за дверью, а сам прошел.
Алина открыла пришедшему морозильник. Он наклонился и внимательно рассматривал полярника минуты три. Потом попросил документы и «сертификат подлинности». Еще минут пять читал удостоверения и сертификат.
– Сколько вы за него отдали? – неожиданно спросил, обернувшись к столу, за которым в это время молча сидели Алина и Леля.
– Пятьсот баксов, – ответила Алина.
Он полез во внутренний карман пиджака. Достал портмоне. Подошел и опустил на стол шесть стодолларовых банкнот.
– Беру, – сказал, как отрезал. – Теперь у меня будет вся шпицбергеновская экспедиция сорок тридцать девятого года!
– Вы что, историк? – спросила заплетающимся языком Леля.
– Нет, у меня свой винзавод под Одессой.
– А-а! – протянула Леля, выстроив, видимо, в своей голове какую-то логическую нить.
– Сто долларов – это залог за морозильник, – покупатель переключил внимание на Алину. – Без морозильника я его домой не довезу!
– Хорошо, – охотно согласилась Алина Мужчина впустил в квартиру четырех грузчиков в спецодежде. Они отключили морозильник от розетки и вынесли его.
В квартире мгновенно стало удивительно тихо.
– Мне будет его не хватать, – как-то плаксиво произнесла пьяная Леля.
Алина саркастически усмехнулась. Взяла в руки зеленые банкноты.
– Может, сегодня снова туда пойдем?! Все-таки у меня день рождения!
– День рождения у тебя через четыре дня! – совершенно спокойно произнесла вдруг Леля. – Так что давай потерпим. А вообще, давай за него выпьем, за Арсеньева! За всех полярников! Их так тут не хватает! Ну, нету здесь настоящих мужиков, одни «клевые», на которых только дуры могут клевать! Но ведь мы же не дуры?
Алина закивала в знак согласия.
Четвертая бутылка полярного шампанского приближалась к половине.
– За полярников! – твердо произнесла Алина.
– И за подводников! – добавила Леля. – Они тоже настоящие мужчины!
Рождественский сюрприз
На улице сыпал снег. Пушистый, лохматый, ленивый, как перебравший украинского гостеприимства ирландский турист. И по этому утреннему снегу, такому чистому и праздничному, не спеша прогуливались мы с Мариной. Мороз нас только бодрил, румянил наши лица. Лисья шуба надежно защищала Марину от холода. Правда, красная лыжная шапочка с надписью «Нескафе» казалась странноватой. Мне тоже не было холодно: дубленка, джинсы, волчья меховая шапка с отстегивающимися ушами.
Прошел уже месяц с нашей с Мариной свадьбы. Учились мы оба в университете. Курс назывался круто и по-английски: «business administration». В стране медленно происходила смена сливок общества со старых на новые, и мы уже почти ощущали себя верхним слоем этих сливок, легким движением ума превращающим недоразвитое постсоветское государство в здоровое капиталистическое общество.
За последний месяц, который, впрочем, оказался первым месяцем зимы и нашей совместной жизни, мы с Мариной согрелись своею любовью до какой-то удивительно сладкой усталости. Казалось, что дольше наслаждаться друг другом нет не только сил, но и – нет, не подумайте, что желания, – не было уверенности, что физическая радостная близость снова принесет нам то ощущение полета, к которому мы уже привыкли и которое воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Это действительно была боязнь, не боязнь остаться без сладкого, но без ощущения сладости этого сладкого.
