Джозеф Хеллер - Портрет художника в старости
Молнией промелькнула в голове мысль: что, если это не пустое мечтание, излившееся на бумагу, а зашифрованная заметка на память? Не о нем, а о ком-то еще. Сердце его кольнула досада, он чувствовал, что обижен, нет, обманут. Он начал лихорадочно рыться в памяти. По вечерам, тем более ночью он всегда дома. Но нередко уезжал на целый день в город, и она всегда заранее знала об отъезде. Она тоже выезжала в город, даже чаще, чем он, и часто оставалась там на ночь одна, говорила она, в их небольшой квартире. Неужели?..
Женщина, написавшая, что ее ублаготворили троекратно, была не та добропорядочная добродушная домоседка, которую он знал как облупленную. Неужели его такая домашняя жена — вероломная изменщица? Где она нашла такого мужчину или малого, который ублаготворил бы ее троекратно? И где, черт побери, она выискала это словечко — «троекратно»? И что, если здесь задействован не один мужчина, а двое, трое?
По мере того как мысли оскорбленного до глубины души мужа катились по наклонной колее к полному унижению, постепенно извращенно-парадоксальным образом набирало градус творческое вдохновение писателя. Достоверное, из первых рук сексуальное свидетельство — это же настоящая находка, бесценный клад для застопорившегося романа! И еще одно обстоятельство заставило его улыбнуться. Неужели смирная, спокойная женушка с двадцатипятилетним стажем — это любвеобильная, но голодная цыпочка и так слаба на передок, как он и не подозревал? В таком случае не исключено, рисовалось ему в радужном свете, что она станет желанной, как чужая жена, такой вожделенной, что он поднатужится ублаготворить ее троекратно, если не загнется прямо на ней.
«Писатель Ллойд X., автор нескольких романов, имевших умеренный успех, был широко известен в узких кругах, но в последнее время…»
— У, бл-лин! — простонал Порху, вознося очи горе, и закинул руки за голову, чтобы размять спину и правое подреберье. Снова побаливала печень, ну что тут поделаешь? Да и этот парень Ллойд X. сидит в печенках. Зачем мучиться над банальным биографическим фоном? Может быть, вообще обойтись без него? Или отложить до того поворота сюжета, где он не покажется противоречащим возвышенному и чувственному строю повествования? Тогда, глядишь, и скучная предыстория прозвучит иначе, юмористически. И перо само заскользило по желтой линованной бумаге блокнота к сцене, которая обязательно должна заиграть.
«— Какого черта, хотел бы я знать? — накинулся на жену Ллойд.
— Ты о чем, дорогой?
— Милдред, ты прекрасно знаешь, о чем! О книге, которую ты специально оставила на виду.
— Какая книга? О чем ты говоришь?
— О твоем дневнике, вот о чем! Оставила открытым на виду, чтобы я прочитал?
— А, это… Ну вот что, дорогой. Во-первых, я не оставляла его открытым на виду. Он лежал в ящике вместе с моим бельем. Во-вторых, я не люблю, когда ты суешь нос куда не следует. В-третьих…
— Я не сую нос, черт побери! Ящик был наполовину выдвинут. Дневник лежал поверх белья. Ты знаешь, как бережно я отношусь к твоему белью. Я не мог не прочитать. Что с тобой происходит, Милдред?
— Ничего не происходит. Я завела новый дневник, вот и все. И пожалуйста, не кричи. Нашел из-за чего нервничать.
— Я не нервничаю. Я в ярости. И кричу я совершенно спокойно. Что тебе известно о герцогине Мальборо?
— О ком?
— Ты что, глухая? О герцогине Мальборо.
— В первый раз слышу. А что?
— В первый раз? А где ты вычитала ту цитату, которую записала? И откуда, черт побери, ты взяла это словечко — „троекратно“?
— Оттуда. Убирала у тебя, вижу — листок на столе. Ну, я и переписала. Забавной мне показалась эта фраза. Мне пришла в голову потрясающая идея.
— Какая еще идея?
— Написать книгу.
— О Господи! Какую книгу?
— Секс-книгу.
— Секс-книгу?
— Ну да, роман с точки зрения женщины, которая не утратила вкус к любви. Читатель сегодня подготовленный. Книжка пойдет нарасхват.
Голова у Ллойда пошла кругом. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь собраться с мыслями.
— Откуда ты знаешь… почему ты думаешь, что герцогине нравится заниматься любовью? Ты сказала, что первый раз слышишь о ней.
— Я и сейчас не знаю, кто она такая. Но она употребила слово „ублаготворил“. Это означает, что она была не против того, чтобы муж три раза довел ее до кондиции. Даже не потрудившись снять сапоги. Вот я и подумала, что такая женщина может стать героиней романа. Как по-твоему?
— Ты в самом деле вздумала писать роман?
— Чем я хуже других баб, которые пишут? Во всяком случае, попытаюсь. Это будет как бы описание сексуальной жизни.
— Единственное, что ты писала, это кулинарные колонки для местной газетенки. Откуда тебе пришла эта сумасшедшая мысль писать?
— От тебя.
— Опять от меня?
— Конечно. Ты же пишешь книгу под названием „Сексуальная жизнь моей жены“, правда?
— Правда, и ты это чертовски хорошо знаешь!
— Тогда что же тут сумасшедшего? Почему я тоже не могу написать книгу?
— Одновременно со мной? И такую же книгу?
— Нет, не такую же. Надо же как-то убить время. Мы даже можем издать их вместе.
— Нет, Милдред, не можем и не будем, это я тебе обещаю… Где ты возьмешь материал? Материал с неба не свалится.
— У меня есть некоторый опыт, ты же знаешь. И от других женщин кое-что слышала. Я ведь окончила среднюю школу. Была в колледже совместного обучения и жила в одном общежитии с мальчиками. Кроме того…
— Что еще?
— Могу кое-что и у тебя позаимствовать, если позволишь. Точнее, из твоей жизни в Гринвич-Виллидж, когда ты отирался с наркоманами и нимфоманками. Как звали ту девицу, которая месяцами глотала героин, а потом угодила под колеса автомобиля? Я оставила для нее свободное место.
— Ты что, уже начала?
— Ага, три главы накатала. У меня будет еще больше материала, если ты позволишь прочитать, что написал. Позволишь?
— Нет, Милдред, не позволю. Ни одной моей страницы не увидишь.
— Тогда я сама буду придумывать. Ты мне вот что скажи: когда мужчина кончает мочиться, он моет…
— Руки! — взвыл Ллойд. — Только руки, если хочет!
— А ты моешь?
— Ну, это уж слишком! Милдред, это безумие… Как ты не понимаешь?»
— Блин! — простонал Порху. — Я теряю нить повествования. Это же безумие — двигаться дальше без всякого плана, тем более что у моего писателя тоже нет никакого плана. Нет, надо сделать передышку, а потом составить подробный проспект того, куда и как пойдет действие после этого поворота.
Прогулка по пляжу сейчас не поможет. У него не хватит ни сил, ни воли. Может, подремать с устатку, подумал он и, растянувшись на кровати, вознес молитву своей счастливой звезде, что его жена Полли не собирается втайне от него писать секс-книгу и, насколько ему известно, вообще не собирается писать. Впрочем, кто ее знает?
Да, неплохая была задумка, неплохая, но стареющий человеческий интеллект не переварит такого событийного хитросплетения. Перегрузка повергнет его в хаос, в безумие. Еще бы — он пишет секс-роман, и его жена тоже пишет секс-роман, причем крадет его мысли; у него роман о писателе, который пишет секс-роман, ее роман — о том же. Понятно, такое сцепление даст неожиданный комический эффект, ради него… Порху едва поборол искушение прокрасться в спальню, посмотреть тетради и блокноты жены, убедиться, что там нет эротических записей и рукописей. Нет и быть не может. Они достигли твердой договоренности, теперь ничто ничему не угрожает.
А все-таки золотая жила, этот сюжетик, думал Порху, но увы, не для него, не сейчас и не потом.
Господи, воззвал он, не зная, про себя сказал это или вслух, куда же ты скрылась, моя замечательная и мучительная муза, столь благосклонная в былые времена?
В то же мгновение его мысли скользнули по касательной, он вскочил с кровати и схватился за перо.
СЕКСУАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ МОЕГО СУПРУГА Рассказ богини Геры, записанный Юджином Порху Роман Глава 1. Введение
Будь у меня близкая подруга, я попросила бы ее вместе со мной описать сексуальную жизнь моего супруга, для того чтобы поколения, которые придут за нами, знали правду о его неподобающем поведении, о том, что я пережила и перестрадала ради сохранения нашего брачного союза и моего положения богини — хранительницы дома и семейного очага. О, если б я написала такую книгу! Но у меня нет верной и преданной подруги, и я не умею писать. Думаю, что не умею, не пробовала. Конечно, я вожу знакомство с Афродитой, как и с другими богинями, но мы не любим друг друга, и она отъявленная лгунья, во всяком случае, мне врет постоянно. Я попыталась было узнать, что было между ней и моим супругом Зевсом, но ничего от нее не добилась. Я знаю, что когда-то очень давно Зевс как бешеный ее преследовал. Это всем известно. Его не смущало, что Афродита была дочерью Дионы, стало быть, могла оказаться его собственной дочерью. Он, видите ли, божество, причем верховное. Может делать, что ему заблагорассудится. Он сделал своей женой Персефону, его и Деметры дочь, но об этом я расскажу в соответствующем месте этой большой книги, где собираюсь разоблачить неверного Зевса, поведать обо всех его изменах, хотя и половины их не знаю. Только увидит хорошенькую бабенку, тут же на нее лезет. Я и оглянуться не успевала. Не говорю уж о его старых любовницах или о юноше-красавце Ганимеде, которого не могу считать соперником, и о других мальчиках. Но как ни стараюсь, до сих пор не могу узнать, совокуплялся он с Афродитой или нет. Он, конечно, молчит и все больше раздражается, если я расспрашиваю. Вот я и перестала его пытать. А несносная Афродита насмешливо дерет нос и многозначительно хихикает.
