Макар Троичанин - Вот мы и встретились
В Северодвинске, городе, построенном зэками на сваях и собственных костях, их никто не встречал, никому они не были нужны, хотя и имели направление в этот город, и страсть как захотелось сесть в обратный поезд. Дневные сумерки и мокрый снег усиливали это желание. Пришлось кое-как разместиться в вокзальном зале ожидания, так не похожем на башметовский, и отгородиться чемоданами от враждебного мира.
- Не дрейфь, братья славяне, иду на «Вы», - подбодрил вождь и исчез в поисках врага, подло не явившегося на встречу.
Славяне впали в вокзальную дремоту. Примерно через час вождь появился в сопровождении рыжей дамы в очках и с неприятным брюзгливо-злобным выражением заштукатуренного лица, задубевшего от постоянного общения с лживой творческой интеллигенцией и вдвойне лживой артистической братией.
- Мы ждали вас с вечерним самолётом, - проскрипела она то ли простуженным, то ли пропитым голосом сквозь ярко накрашенные губы, светившиеся словно стоп-сигналы в здешней темноте. Пирамидон виновато кашлянул, смущённо задёргал носовой грушей.
- Видите ли, нам противопоказаны авиалайнеры – наша заслуженная артистка не переносит полётов, особенно взлётов и посадок.
Рыжая зыркнула по паре женщин в зачуханной дорожной одежонке и с лицами, помятыми твёрдыми вагонными подушками.
- Как фамилия?
- Гончарова, - быстро назвал старый врун, угрожающе взглянув на Марию Сергеевну и надеясь, что в барашковой голове рыжей найдётся какая-нибудь более-менее заслуженная с такой распространённой фамилией.
Чиновная продюсерша сузила глаза под выщипанными и нарисованными бровями, покопалась в архивах памяти, но зацепки там не нашла. И немудрено: всяких заслуженных и народных развелось в нашем отсталом государстве столько, что стало уже неприлично не иметь какого-нибудь официального ярлыка, зачастую не соответствующего таланту.
- Что-то я не припоминаю…
Пирамидон, чтобы как-то выкарабкаться из вранья, решил ещё больше запудрить ей мозги.
- Она – заслуженная Каракалпакской республики.
Рыжая недоверчиво взглянула на него, что-то туго соображая.
- Это где?
Трагик и сам толком не знал.
- Где-то у Каспия, говорят… Вы знаете, где Каспий?
Местная культорганизаторша презрительно фыркнула.
- Знаю, конечно, справа от Чёрного. – Она, очевидно, вспомнила карту страны, обязательно висящую за её спиной на стене кабинета.
- Вот и они там обитают, эти самые карла… клара… ну, в общем, калпаки. Народ степной, всё на ишаках да ослах передвигаются. Гончарова даже машин боится. – Никто не мешал старому актёру красиво врать, потому что это было не враньё, а импровизация, и всем четверым было профессионально интересно, как он из неё выпутается в реалии. – Даже хотели с собой осла прихватить в багаже.
- И прихватили, - подала голос заслуженная, весело глядя на завравшегося осла.
Культ-дама перевела взгляд с одной на другого, дотумкала, наконец, что её мурыжат, и взъярилась:
- Ну, хватит меня опрыскивать туфталином! Почему вас так мало?
- Мало? – возмутился напоследок предводитель. – Да знаете ли вы, что наш театр самый продвинутый в этом сезоне? Что наш последний спектакль номинирован на «Золотую маску»? – Не выдержав его испепеляющего взгляда, натуфталиненная особа отвела свои зачернённые глаза в сторону. – Нас буквально разрывают на куски! Вы должны радоваться, что вам достался кусок.
Но занозистую даму это счастье почему-то не обрадовало.
- Ну и куда я этот кусок вставлю? – культурподельницу не так-то просто было сбить с чиновничьего панталыку. – Все мероприятия до конца года расписаны, на большую сцену вас не выпустишь, - она критически оглядела хлипкий артистический конгломерат, заброшенный наугад резвым Аркадием Михайловичем. – Разве что пустить вас по клубам? – произнесла обидно, словно перед ней были не столичные золотомасочники с заслуженной артисткой, а какая-нибудь провинциальная попса. – Вот что, - строго взглянула на шарагу, - свалю-ка я вас флотским. – Она достал из изящной, блестящей лаком, сумочки картонку визитной карточки с золотистой каймой и подала Плаксину. – Устроитесь – звоните, я подошлю к вам кого-нибудь из морского штаба. Кстати, у вас что?
Пирамидон как-то догадался, что она спрашивает про репертуар.
- В основном классические миниатюры Чехова.
Администраторша поморщилась.
- А нет ли чего-нибудь посовременнее? Кому ваш Чехов нужен? Театр должен идти в ногу со зрителем, - изрекла наставительно. – Звоните, - и быстрой напористой походкой пошла к выходу.
Проводив её потухшими замороженными взглядами, архаики похлюпали уже засопливевшими носами, деланно равнодушно оглядываясь вокруг, чтобы не глядеть друг на друга.
- М-да, - пробасил трагик, почесав двумя пальцами потускневший на холоде нос, - нас, оказывается, не ждали. Им, оказывается, нужен Большой с балетом впридачу. – Он чувствовал вину за неудачную презентацию и пытался её смягчить.
- Зачем ты разозлил её? – помощница критически рассматривала дёргающуюся от расстройства фигуру неудачливого организатора. – Нажил плешь и не усвоил, что всякое зло аукнется. Тем более – от власти. Теперь нас потащат по кораблям и баржам. Ты умеешь плавать?
- Пусть везут хоть к чёртову Посейдону на кулички! Зато я прищемил хвост этой сучке, потерявшей естественное внешнее обличье и человечье внутреннее содержание. Присосалась, гнида, к тёплому местечку благодаря муженьку, рыбному олигарху, и возомнила себя всемогущим меценатом за наши налоги. Глаза-то у неё, что стёклышки – ничего не излучают. Ненавижу таких! Особенно баб! Никого нет подлее чинуши от искусства! И вообще, заелись здешние лопари-чухонцы – заслуженных им подавай!
- Утихни! – прервала трагический монолог Мария Сергеевна. – Что дальше?
- Дальше? А дальше пойду узнавать насчёт пристанища, - виновато улыбнулся организатор. – Не хнычь, матросня! Живы будем – не потонем!
Устроились в приличной гостинице, ближайшей к вокзалу, чтобы в любой момент можно было слинять на обратный поезд. Сняли два двухместных номера и лидеру для понта одноместный с ванной, чтобы можно было всем мыться.
- А нельзя ли и мне одноместный? – Алёне не хотелось делить кров с неприятной склочницей и злючкой, считающей, что не театр для неё, а она для театра.
Марии Сергеевне тоже стала поднадоедать капризная девица. Неприязнь усилилась, когда она поняла, что видит в Алёне себя молодую, бестолковую, болванистую и экзальтированную тем, что она – актриса.
- Дормидонт Егорыч, уступи люкс будущей звезде, а мы с тобой по-стариковски и вдвоём прокантуемся.
Звезда в ярости закусила нижнюю губу и, сверкнув на благодетельницу ненавидящим взглядом, сдержалась, никак не среагировав на издёвку.
- Цыц! – прикрикнул предводитель. – Забыли про кодекс?
На этом очередной внутренний конфликт был исчерпан, но непримиримость между женщинами не исчезла, свернувшись клубком в ожидании новой стычки.
Сборным пунктом стал номер Стаса и Влада. Собравшись сразу же после раскладки вещей все в ожидании уставились на худрука.
- Давай, Маша, - попросил Плаксин, - поделись с нами творческими замыслами.
Она перечислила выбранные ею миниатюры и добавила специально для Алёны ещё одну: «Загадочную натуру» - про дамочку, вынужденную выходить замуж за богатых стариков – очень даже современный сюжет. Мужики приняли миниатюры безропотно.
- Желательно побольше импровизации, - наставляла Мария Сергеевна, - можно и с отступлением от текста, в общем, побольше игры, лишь бы было смешнее. Чехов, думаю, не будет в обиде – надо идти в ногу с народом, - повторила административную заповедь местной шишки.
- Сделаем,- пообещал Влад, - оторвёмся на все 100 Чеховых.
- А мне роль дамочки не нравится, - Алёна смотрела в текст миниатюры, низко опустив голову и не показывая глаз.
- Ну и что? – начала злиться худручка.
- Она мне не по душе, - Алёна ещё ниже опустила голову так, что свесившиеся волосы закрыли всё лицо.
- Подумаешь! Не нравится! – вспылила Мария Сергеевна. – Это работа! Мало ли, что кому не нравится!
- Вы сами говорили, - упрямилась младшая, подняв голову и смело глядя в глаза старшей, - что не режиссёр должен навязывать роль актёру, а он сам выбрать ту, которая больше всего соответствует его чувствам, его характеру.
Наступила минутная напряжённая тишина – бунт на корабле! Творческому руководителю наступили на хвост, и она даже порозовела от негодования, но от своих слов не откажешься – не политик, и потому с усилием сдержалась от язвительных замечаний.
- И что ты, если не секрет, выбрала?
Алёна облегчённо вздохнула.
- Хотелось бы из «Дяди Вани». – «Если сейчас скажет, что хочет последнюю сцену, то я её прихлопну чем-нибудь тяжёлым», - Мария Сергеевна поискала глазами что-нибудь подходящее на столе. – Можно из 2-го действия с Астровым, вот это: «В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли», - процитировала Алёна слова доктора. – И ещё от Сони: «Душа и сердце его всё ещё скрыты от меня, но отчего же я чувствую себя такой счастливой?».
