Джонатан Коу - ЭКСПО-58
Отдельный кабинет
СМЕРШ — государственное ведомство-убийца при советском правительстве. Его сеть работает как внутри страны, так и за рубежом. В 1955 году численность СМЕРШ насчитывала сорок тысяч человек, как мужчин, так и женщин. СМЕРШ — сокращенное название от «смерть шпионам», употребляемое лишь внутри ведомства, а также высшими государственными чинами. Обычные люди боятся даже произносить это слово вслух. Штаб-квартира СМЕРШ (дом 13) располагается в огромном уродливом здании на широкой мрачной улице под названием Сретенка.
Томас читал эти строки двумя днями позднее, сидя на кровати в своей комнате «Мотеля ЭКСПО» — ему нужно было как-то убить время перед тем, как отправиться на ужин с Аннеке. Книгу «Из России с любовью»[44] в твердой обложке он приобрел в англоязычном магазинчике на Sint-Katelijnestraat — улице Святой Катрин в центре Брюсселя.
Этот абзац определенно встревожил его. Неужели жизнь в Советском Союзе до такой степени жестока? Трудно даже представить себе, что остроумный и галантный Черский является частью этой системы. Томас был склонен относить книги Флеминга, ставшие очень популярными в Англии, к области фантазии. Но с другой стороны, автор определенно писал с большим знанием дела. Может, он впрямь когда-то работал на военную разведку? Помнится, Томас читал даже статью об этом писателе, где разбиралась его биография. Будто бы долгое время Флеминг действительно был тайным агентом. Так что не исключено, что этот человек знает, что говорит.
Но хорошенького понемножку, и Томас отложил книгу. Самому ему волноваться не о чем, лично с ним ничего страшного не происходит! Просто он будет помогать мистеру Уэйну и мистеру Редфорду в их многотрудном деле. И тут уже нельзя пойти на попятный. Кстати, почему он все-таки принял их предложение? Трудно сказать. Ну, во-первых, тщеславие. На него делают ставку как на человека, способного поймать женщину в капкан любви. Если начальство считает, что он настолько неотразим — кто бы спорил? Но был и второй мотив. В Томасе взыграло давно забытое чувство патриотизма. За последние два дня он то и дело примеривал на себя сияющий ореол национального героя. Его позвало Отечество, а стало быть, и Ее Величество Королева! Ну, был еще один немаловажный и весьма приятный бонус (хотя Томас не смел себе в этом признаться): ему суждено провести некоторое время (энное количество часов, а может, дней, а может, даже ночей) в приятной компании мисс Паркер!..
Не закрывая книги, Томас положил ее на кровать, корешком вверх, и задумался, глядя в световой люк, над которым сейчас проплывали белые облака. Дело, конечно, весьма деликатного свойства. И ему следует продумать: как бы поаккуратней все объяснить Аннеке…
Мистер Редфорд с мистером Уэйном проявили удивительную тактичность в этом вопросе. Со всем, так сказать, пониманием. Они сами предложили, чтобы Томас ничего не скрывал. Аннеке — милая девушка, сказали они, добрая и простодушная. Конечно же, они проверили ее досье, историю ее семьи — ничего такого, что могло бы вызвать вопросы. Учитывая, что между Томасом и мисс Хоскенс завязались теплые дружеские отношения (хотя Уэйн с Редфордом назвали это по-другому), нужно быть благородным — просто рассказать все, как есть, про Черского и мисс Паркер, и что он, Томас, получил важное задание, поэтому Аннеке должна его понять: теперь ему придется уделять много времени другой девушке. Уэйн с Редфордом подчеркнули, что разговор предстоит трудный, но они призвали Томаса ничего не скрывать и отвечать на все вопросы Аннеке честно. Другими словами, Томас должен поступить как истинный джентльмен. У. и Р. посоветовали пригласить Аннеке на ужин — они даже заказали для них столик в ресторане «Прага» при чехословацком павильоне. «Прага» считалась самым лучшим заведением на выставке. Кстати, Аннеке давно мечтала туда попасть.
С мисс Хоскенс все было понятно. Но как же Сильвия? Тут Уэйн с Редфордом замахали руками. Они даже удивились, когда всплыла тема жены. Нет, ни в коем случае и ни под каким предлогом нельзя рассказывать мисс Паркер, что у него есть жена и ребенок! Это будет самой большой ошибкой. Если Эмили что-то и слышала от Тони Баттресса, нужно заболтать ее и полностью откреститься от этой версии. Ну, скажите, что вы больше не живете вместе, что ваш брак давно дал трещину и что вы вообще не общаетесь и разбитый сосуд не склеить…
Томас внимательно выслушал У. и Р. и согласился последовать их совету. Только, добавил он, дело совсем не в этом. Как семейный человек, он не готов пойти на физическую измену, пусть даже ради исполнения такого важного задания.
Услышав это, Р. И У. удивленно переглянулись. Похоже, что этот вопрос вообще находился вне их компетенции.
— Ну, это вам решать.
— Мы не можем вам ничего посоветовать.
— Чужая душа — потемки.
— В тихом омуте черти водятся…
— Единственно, что…
— В семейной жизни есть свои прелести, мы понимаем…
— И вы дорожите своей семьей…
— Но разве вас это остановило?..
— Что-то вас не очень мучила совесть…
— Когда вы вступили в отношения…
— Вернее сказать, начали общаться…
— С мисс Хоскенс…
— Поймите нас правильно…
— Вы уж не обижайтесь…
— Но нам показалось, что…
— Что вы себе уже достаточно много позволили…
— И получается, что вы весьма вольно интерпретируете…
— Понятие супружеского долга.
— И, кроме того…
— Да, кстати…
— Ваша милая женушка в Тутинге…
— Насколько нам известно…
— Только не подумайте, что мы зубоскалим…
— Или хотим посеять зерна сомнения — ни в коем разе…
— Но все же вероятно и, скорее всего…
— Судя по поступающей к нам информации…
— Ваша жена и ваш сосед…
— Очень сблизились…
— В самом широком смысле этого слова…
— И все это — в ваше отсутствие.
Всем своим видом показывая, что им неловко говорить на подобные темы, мистер Редфорд и мистер Уэйн умолкли, предоставляя Томасу несколько минут на размышления. Но тот еще больше запутался.
Да и теперь, сидя на кровати в своем номере, Томас так и не нашел выхода из этого двусмысленного положения.
Он снова взял с кровати книгу. Интересно, а как бы поступил на его месте Джеймс Бонд? Судя по тем романам, что Томас успел прочитать, его самого ну никак нельзя было сравнить с героем Флеминга. Прежде всего, Джеймс Бонд никогда бы не женился и не осел в Тутинге, не завел бы ребенка и не ходил бы на службу с девяти до пяти. Не погряз бы в долгах и домашних заботах, пеленках, в постоянных мыслях о хлебе насущном и укропной воде…
Томас вздохнул и встал с кровати. Через несколько дней он, в первый раз за все время, полетит на выходные в Лондон. Он уже привык к брюссельской жизни и прекрасно понимал, что визит домой дастся ему нелегко. Именно поэтому он пребывал в неком нервическом возбуждении, ожидая сегодняшнего ужина с Аннеке.
Да, и до отъезда ему предстоит два раза встретиться с Эмили Паркер…
В данный момент на выставке проходили Дни Чехословакии: во всех кинотеатрах показывали чешское кино, а в концертных залах играли чешскую музыку. Неудивительно, что все ломились в «Прагу», где Томасу и предстояло свидание с Аннеке.
Когда в девять часов вечера они заявились туда, народу был полный зал. Но, собственно, это была «Плзень», одна из двух зон «Праги». Здесь цены были подешевле, и все тридцать-сорок столиков оказались заняты. К тому же тут стоял такой шум, что разговаривать было невозможно. Томас предположил, что ему забронировали столик в другой зоне — в ресторане «Де Люкс». Если так, то Редфорд с Уэйном действительно расстарались.
Но, как выяснилось, те не просто постарались, а прямо костьми легли! Потому что Аннеке с Томасом со всем почтением попросили проследовать в отдельный кабинет, где был накрыт столик на двоих, и это было нечто! В центре стола красовалась огромная ваза с каскадом из цветов. Обилие изящной посуды и приборов говорило о том, что ужин обещает быть весьма продолжительным.
— Сэр… Мадам… — официант предусмотрительно отодвинул стулья, предлагая гостям присесть. Затем, вручив каждому меню в белой пухлой обложке с золотым тиснением, он учтиво удалился. Обстановка оказалась куда более интимной, чем можно было ожидать. Аннеке изумленно взглянула на Томаса, и с ее губ соскользнул непроизвольный вопрос:
— А… И вы сможете за все это заплатить?
Отличный повод сказать прямо сейчас, что все расходы берет на себя небольшое ведомство при правительстве Англии, и с этого момента можно плавно перейти к намеченному разговору. Томас уже был готов выложить все, как есть, но вместо этого вдруг изобразил на лице великосветскую (или — глупую и самодовольную, как вам будет угодно) улыбку и с пафосом произнес:
