Катарина Бивальд - Дай им шанс!
В другой раз Сара решила прочитать классику пролетарской литературы. Но кончилось это тем, что она прочитала четыре книги Моа Мартинсона и ни одной Харри Мартинсона. Она прочитала большинство комедий Шекспира, но ни одной трагедии, и все книги Оскара Уайльда. Сара читала многих нобелевских лауреатов, но часто после того, как они выиграли премию. Исключением была бы Джойс Кэрол Оутс, если бы она получила премию. У Эми было много книг, которые Сара еще не читала. Их чтение доставит ей такое удовольствие. Поставив все книги на последнюю полку, она поставила на нее табличку «Читатели Броукенвила рекомендуют».
Особое наслаждение ей доставило поставить туда все семь томов «В поисках утраченного времени». По два экземпляра. Подумав, Сара убрала пять книг, решив, что это будет лучшим доказательством того, что кто-то в Броукенвиле уже наслаждается этой прекрасной литературой, что говорит о его безупречном вкусе.
Когда первый чисто вымытый джип подъехал к светофору, они были готовы. Энди прислал пару постоянных клиентов «Площади». Один держал книгу вверх ногами, а другой спал на ходу, но в остальном все шло по плану. Уильям Кристофер стоял у кинотеатра и с явным интересом читал разговоры дона Камилло с Иисусом, изредка посмеиваясь. Грейс сунула книги всем посетителям закусочной и велела отложить вилки и ложки. Один посетитель запротестовал, ссылаясь на спешку, но одного взгляда Грейс было достаточно, чтобы он мирно начал читать. Джордж сидел в кресле в магазине и читал. Не Пруста. Книгу про Шопоголика. Сама Сара стояла в дверях магазина, готовая встречать покупателей из Хоупа.
— Что за черт! — воскликнул мужчина. Женщина улыбнулась Грейс и смутилась при виде ее грозного взгляда. Сара начала жестикулировать, и Грейс расплылась в улыбке, которая никого не могла обмануть.
— Могу я вам помочь? — предложила Сара, понимая, что нужно спасать ситуацию. Они почти близки к тому, чтобы превратить Броукенвил в нормальный город, где живут счастливые и образованные люди. И с погодой им повезло. В солнечный день город выглядел приятнее. И люди с книгами в руках не вызывали подозрений.
— Я вообще-то не любительница книг, но эта неплоха, — неохотно призналась Гертруда Энни-Мэй.
Энни-Мэй с сомнением посмотрела на обложку.
— Вид у нее какой-то подозрительный.
Гертруда хмыкнула. Их окно выходило на угол главной улицы, где наблюдалось странное скопление машин и читающих людей.
— Что происходит? — поинтересовалась Энни-Мэй. Гертруда понятия не имела, но ни за что не призналась бы. Она сделала вид, что не слышала вопроса.
— Это она дала тебе книгу?
Гертруда кивнула. Энни-Мэй мечтательно вздохнула.
— Романтическая история была бы приятнее. Ничего непозволительного, разумеется.
— Чушь. Принцы и…
— Знаю. Лягушки.
Через час Гертруда задремала в кресле с книгой на коленях. Энни-Мэй посмотрела в окно. На улице была такая чудесная погода. Может, стоит прогуляться? Погреться на солнышке? Невзначай пройти мимо книжного? Что тут такого?
В книжном было не протолкнуться. Покупатели из Хоупа растерянно разглядывали полки с непонятными табличками. Один посетитель не мог выбрать между «Улиссом» Джойса и «Географией» Гертруды Стайн. Другой явно гадал, кто в Броукенвиле мог порекомендовать «Море, море» Айрис Мёрдок. Энни-Мэй проскользнула внутрь. Она протиснулась к прилавку. Покупатели расступились перед миловидной старушкой, пропуская ее вперед. Нагнувшись над прилавком, Энни-Мэй громким шепотом, слышном во всем магазине, сказала Саре:
— Простите. У вас есть любовные романы?
Посмотрев по сторонам, не слышит ли ее кто, она столь же громко продолжила:
— Приличные любовные романы, разумеется. — И с надеждой добавила: — Например, издательства «Арлекин»?
Когда посетители из Хоупа уехали, все отложили книги, кроме священника, который, единственный, не мог оторваться от чтения. Завсегдатаи «Площади» задремали над своими экземплярами. Оставалось сделать только одно — рассмеяться. Сара держалась до того, как последний клиент из Хоупа выйдет из магазина, а потом расхохоталась. Она смеялась до слез над любовными романами и спящими любителями книг. Сара смеялась и никак не могла успокоиться. Даже когда появилась Джен, чтобы обсудить успех их плана с распродажей и новостным бюллетенем. Джордж все так же сидел в кресле. Энди позвонил и спросил, как все прошло. Сара решила не выдавать завсегдатаев.
— Нам не помешало бы обзавестись информацией для туристов, — предложила Джен.
Тут уж Джордж молчать не мог.
— Думаешь, это хорошая идея? — спросил он с явным сомнением.
— А почему бы и нет? Книжный прекрасно подойдет для этой цели. И в Броукенвиле есть прекрасные возможности для туризма, например… Я уверена, что мы что-нибудь придумаем. Надо только приложить усилия. А то в последнее время все тут обленились. Туристическая информация, — повторила она. — Неплохая идея.
— Но о чем информировать людей? — спросил Джордж. — О «Площади»?
— О книжном магазине. И о закусочной. Можно устраивать танцевальные вечера, как раньше. Муж мне рассказывал.
Глаза Сары опасно заблестели.
— А в качестве рекламы использовать фото Карла, — предложила она. — Лучшей приманки для туристов и не придумаешь!
Сара Линдквист
Корнвэген 7-1
13638 Ханинге
Швеция
Броукенвил, Айова, 10 ноября 2010 года
Дорогая Сара!
Как здорово, что ты интересуешься нашим маленьким городком. Сегодня я думала о смехе и решила рассказать тебе немного об Энди. Энди недавно был у меня в гостях вместе с Томом и Карлом, своим другом. У Энди смех в генах. И кудрявая голова. Мне кажется, это неслучайно. Наверное, в детстве ему туго приходилось с такими кудрями. Конечно, таким локонам позавидует любая девочка, но мальчики наверняка дразнили его. Как-то я слышала, что один мальчик сказал, что Энди украл папильотки его мамы. Том пришел в ярость и бросился защищать Энди. Клэр тоже рвалась помогать. Том не понимает шуток. Он слишком серьезен. Но готовность защищать друзей похвальна. Я хотела было уже вмешаться, но все разрешилось, благодаря смеху Энди. Он буквально согнулся от смеха.
— Прости! — выдохнул он. — Но мысль о том, что я мог что-то стащить у твоей мамаши, слишком безумная.
А надо сказать, что мать этого мальчика лупила его почем зря.
— Не могу представить, как я… я… убегаю от нее (от смеха ему трудно было говорить) с полными карманами папильоток? Это же хуже, чем воровать яблоки!
Слова о яблоках рассмешили даже Тома. Я всегда считала смех лучшей защитой. Но с отцом Энди это не работало. Меня утешало только то, что это ко мне Энди обратился, когда решил уехать из Броукенвила.
С наилучшими пожеланиями,
ЭмиПоощрение гомосексуализма
Новости о гомосексуальной литературе распространились по городу с молниеносной скоростью. С таким же успехом можно было и объявление в газете дать.
Вскоре после распродажной субботы в магазине появился новый покупатель. На вид ему было лет двадцать пять, но двигался он с уверенностью зрелого мужчины. Наверно, ему стоило больших усилий это спокойствие. Тем не менее видно было, что он не совсем понимает, что надо делать в книжном магазине. Внутрь он вошел решительным шагом, но потом замер с прямой спиной и дерзким взглядом. Но что-то в выражении его лица подсказало Саре, что он не так уверен в себе, как пытается показать. На Сару и книги он даже не смотрел. Его голова явно была занята чем-то другим. Затем он начал медленно ходить вдоль полок.
— Вы из Броукенвила? — спросила Сара.
— Нет, — ответил мужчина. — Из Хоупа.
— Вам там нравится? — спросила Сара, просто чтобы поддержать разговор.
— Нет, не нравится.
— Ищете что-то особенное?
Судя по всему, он принял решение. В глазах появились мальчишеские искорки. Сара спрашивала про книгу, но в ответ услышала:
— Друга?
Сара улыбнулась.
— Нижняя полка слева от вас.
— Моя мама рассказала о вас. Сказала, что вы будете гореть в аду за то, что склоняете людей к гомосексуализму.
Было немного неприятно, что женщина, которую она даже не знала, желала Саре сгореть в аду, но одновременно лестно. Она, Сара Линдквист, поощряла гомосексуальность! Кто бы мог подумать?
— Что я могу сказать? Такую рекламу не купишь за деньги.
— А вы?.. — с надеждой спросил он.
Сара поняла, как много это значит для него, и решила не говорить правду. Но и солгать она тоже не могла.
— Бисексуалка, — нашла она компромисс и покраснела. Саре было стыдно за эту ложь, поскольку она даже парад меньшинств ни разу не смотрела.
