София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено
– Конечно. Пойдем.
Мы поднимаемся по лестнице в отель, охранник на входе вопросительно вздергивает бровь, на что я говорю:
– Гид «Арейона». Мехмет-бей разрешил. Лиза останавливается у дверей, сразу за по рогом, и восторженно оглядывает ресепшен:
– Ой, как у вас тут классно! Туристы тоже хорошие?
– Всякие. Слушай, Лиза, а почему ты до сих пор работаешь? Трудно же.
– А где деньги брать? На какие шиши рожать?
Лиза приехала в Анталию семь лет назад, выйдя замуж за турка, найденного ею где-то на просторах Казахстана. Но турецкий муж, увы, обещанного счастья заграничной жизни Лизе не обеспечил. Он мало того что пил совершенно по-русски, так еще и начал побивать жену а вместе с ней и ее пятнадцатилетнюю дочь, приехавшую к матери вскоре после свадьбы. Лиза терпела в ожидании гражданства и устроилась на работу в «Арейон», где сошлась с водителем, да так сошлась, что решила в свои сорок два года рожать от него. А первому мужу она платила отступные, в ожидании теперь уже развода.
Глядя на Лизу, я вспоминаю ее рассказ о том, как она в первый сезон работы отельным гидом, изучая турецкий на слух, долгое время подходила к ресепшен со словами „Bekâr mısınız?“[26], пока какая-то добрая душа не подсказала ей, что вежливее начинать разговор все же с „Bakar mısınız?“[27], а семейное положение можно выяснить позже.
– А что, Лиз, дорого здесь рожать?
– А что здесь дешево? Счет вчера пришел за электричество. Я просто офигела. Я дуре своей, дочке, запрещаю пользоваться кондиционером, но не уследишь же! Работа.
– Понятно, – киваю я. – Ладно, Лиз, извини, у меня коктейль сейчас. А туалет вон там.
Расставшись с Лизой, я прохожу атриум и сворачиваю к зимнему ресторану, в котором мы проводим инфококтейли. Захожу в темный зал – в нос ударяет пыльный, спертый воздух – и, тихонько притворив дверь, присаживаюсь за ближайший стол. Мне грустно. Мне очень грустно. Еще не израсходовала я вчерашнюю хандру, а уже копится, густеет новая. Лезут в голову партийно-советские слова про атмосферу недоверия, в которой приходится работать. Я говорю себе, что не произошло ничего удивительного и каждый имеет свою тайну и право на нее, но все же чувствую себя облапошенной, думая о том, что Ильхам оказался не тем, к кому я привыкла, и не тем, за кого он себя выдает. Бедный бакинский студент? По меньшей мере, не такой уж и бедный. Немецкий паспорт обходится очень дорого, независимо от способа, которым его приобретаешь.
Интересно, он мне в Европу предложил поехать потому, что я знаю немецкий?
Из холла до меня доносятся голоса и смех туристов, и я, встряхнув головой, встаю, чтобы раскрыть окна и проветрить ресторан перед коктейлем.
За исключением двенадцати человек, на коктейль приходят все туристы, приехавшие сегодня. Они шумно рассаживаются в зале зимнего ресторана, по-прежнему душном и пыльном, несмотря на открытые настежь окна, а я молча жду, пока они устроятся, стоя у дверей и похлопывая по ладони стопкой экскурсионных брошюр.
Когда шум стихает, я выступаю вперед.
– Здравствуйте! Спасибо, что нашли время прийти на наш инфококтейль, – произношу я громким, натренированным голосом.
– А где коктейли? – ехидно интересуется пьяненький мужичок из переднего ряда.
– В баре напротив можете взять. Меня зовут Тамара, а моих коллег – Ильхам и Алексей, они позже подойдут сюда. Сейчас я расскажу вам немного об отеле, страховке, экскурсиях и обратном отъезде, а также отвечу на ваши вопросы, касающиеся отдыха.
Моя речь льется, и я даже не слышу своих слов, машинально проговаривая их одно за другим. Любитель коктейлей выходит из ресторана и возвращается спустя несколько минут с запотевшим стаканом пива. Туристы переводят взгляд на стакан в его руках, некоторые начинают ерзать, и я повышаю голос, перетягивая их внимание на себя.
– В отеле пятиразовое питание: завтрак, обед, полдник, ужин и поздний ужин, который здесь называется «ночной суп». Во всех барах, за исключением пляжного, подают спиртные напитки, а лобби-бар, который напротив – я указываю ладонью себе за спину, – работает круглосуточно. Пожалуйста, пожалейте свои организмы и не перегружайте их хотя бы в первые дни – дайте им привыкнуть к другому климату и режиму, чтобы не испортить себе отдых.
При этих словах любитель коктейлей взмахивает пивом:
– Да, у вас же тут ЧП сегодня произошло. Что там с мужиком?
Проигнорировав этот вопрос, я беру в руки большие фотографии, которые мы сделали за свой счет в начале сезона, чтобы увеличить продажи.
– А теперь позвольте мне перейти к экскурсиям. Многим из вас отель скоро наскучит – чаще всего это происходит на четвертый день, – и вы захотите увидеть что-нибудь еще.
– А почему именно на четвертый? – спрашивает женщина справа от меня.
– Статистика, – отвечаю я строго, чтобы не дать увлечь себя в ненужный мне сейчас разговор.
– Интересно.
Я выставляю перед туристами фотографию порта с белыми яхтами и синим морем:
– Итак, одна из самых насыщенных и ин тересных экскурсий, в программу которой входят и прогулка на яхте, и древние руины, и прогулка по современным турецким селени ям… Демре – Мира – Кекова…
Когда я заканчиваю расхваливать термальные воды Памуккале, в ресторан входят Ильхам с Бебеком. Они устраиваются с билетными книжками на изготовку неподалеку от входа.
– Записаться на экскурсии можно сейчас у меня и моих коллег, Ильхама и Алексея.
Я развожу руки в стороны, как стюардесса, показывающая запасные выходы в самолете.
Туристы встают и, лениво потягиваясь, сбиваются в группки. Некоторые тут же выходят из ресторана, не задав ни одного вопроса и не бросив и взгляда на фотографии, разложенные на моем столе.
– А что, записываться только сейчас можно? – осведомляется плотный мужчина, отец семейства, и многие поворачиваются в мою сторону, заинтересованные в ответе.
– Если вы планируете поехать в ближайшую неделю, то лучше записаться сейчас. Иногда за день-два уже не бывает мест, особенно в середине сезона, – осторожно отвечаю я. Этот момент очень важен: сейчас туристы либо дружно начнут покупать, либо так же дружно потянутся к выходу. Главное – не отпугнуть их своей настойчивостью и звучать достаточно расслабленно, чтобы они не побоялись подойди к столу рассмотреть фотографии и задать вопросы. Но если я сейчас перегну палку в сторону настойчивости или же, наоборот, расслабленности, то туристы пойдут на улицу, где их уже поджидает Заур с рафтингом дешевле нашего на двадцать долларов.
Наконец передо мной усаживается отец семейства и, задавая вопросы, начинает выбирать экскурсии и даты. Его дети и жена тем временем с громкими восклицаниями рассматривают фотографии. Скоро туристы уже толпятся у моего стола, и я направляю их к Ильхаму и Бебеку.
Коктейль удался.
Когда последняя пара выходит из ресторана, Бебек приносит из лобби-бара три стакана с содовой, и мы, выключив жаркий верхний свет, начинаем считать деньги. В дыму наших с Ильхамом сигарет мы похожи на бухгалтеров итальянской мафии, подсчитывающих прибыль после ночи работы нелегального казино. Даже столы в ресторане покрыты зелеными скатертями, правда бледно-зелеными.
– У меня семьсот сорок, – объявляю я, от кидываясь на спинку стула.
Ильхам удовлетворенно кивает и складывает купюры в свой бумажник:
– У меня чуть меньше. Нормально. Главное, чтобы возвратов не было.
Бебек допивает залпом содовую и утирает губы внутренней стороной запястья.
– Ильхам, слушай, а давай я вместо тебя «Дисколенд» сделаю? – говорит он. – Мне на до от Машки куда-то деться.
Заинтересованная, я подпираю подбородок ладонью:
– И что ты скажешь ей, что едешь по работе на дискотеку в Анталию? – Я выставляю вверх указательный палец, продолжая продавать. – К тому же с водными горками!
– Не знаю. Может, сказать, что это ночная обзорная экскурсия? С кожей—золотом?
– Нет, про магазины девушке лучше не говорить, – возражаю я. – Лучше уж про какуюнибудь авторемонтную мастерскую, можно даже про амфитеатр залить, руины для многих барышень репеллент, но только не магазины.
– Блин, я уже запарился! И самое интересное то, что у меня сейчас вроде как две бабы, но я ни с одной не сплю!
– Как так?
– Ну, вчера на дискотеке Машка сразу подошла. Я по сторонам посмотрел, Ленки вроде не видно, можно расслабиться. Расслабился, блин! Потом спасался от обеих – за колонной, по стеночке, по стеночке. Пошел в ложман. Остался с носом. – Бебек вздыхает вполне горестно и опускает глаза на ширинку. – С этим вот носом. Ну что, Ильхам, поменяемся? Я с Ленкой тогда съезжу.
Ильхам пожимает плечами и поворачивается в мою сторону – может быть, хочет напомнить мне о том, что на прошлой неделе мы решили, что отвезем туристов в «Дисколенд» вместе и пойдем в кино на последний сеанс. Я неопределенно морщусь и отворачиваюсь.
