Алина Знаменская - Пока живу, люблю
Вика положила подушку на голову. И все равно слышала скрипы. Примерно полчаса спустя захрапела мать. Вика лежала среди какофонии бесцеремонных ночных звуков и чувствовала себя абсолютно лишней в собственной квартире. И в своей семье. А заодно и в мире вообще. Отец поглощен новой семьей и счастлив. Мать ушла в свои проблемы и считает, что у старшей дочери их нет. Юлька — та вообще не способна замечать дальше собственного носа. А ей, Вике, впору выть на луну. Ей тридцать лет. Еще немного, и она станет похожа на Ольгу Петровну — будет так же орать на учеников, подпрыгивая от каждой неверной ноты. Да ее уже сейчас все раздражает. И храп матери, сотрясающий стены (напоминание о том, что неизбежно ждет ее, Викторию), и скрип в спальне, этот бесстыдный эгоистический скрип (напоминание о том, что ее не ждет). Никогда. Она так и останется не у дел, ничего не изведав, годная лишь на то, чтобы работать за других, профессионально расти да воспитывать племянников. Горячая слеза жалости к себе сползла по щеке и увлажнила подушку. Племянник зачмокал под боком. У Вики в мозгу всплыл весь текст письма: «Вика, милая! Хочешь — верь, хочешь — не верь, но это я, Марина. Вика, ты мне очень нужна. Поверь, ты одна в состоянии мне помочь! Приезжай сразу, как получишь письмо. Если ты не приедешь — я никогда тебе этого не прощу! Марина».
Глава 2
Вика стояла перед зданием областной клинической больницы и беспомощно крутила головой. Еще раз перечитала адрес: Краснодарская, 8. Прямо напротив нее на огромном, красного кирпича, корпусе красовалась аккуратная белая восьмерка. Приехали!
Впервые заползла мысль о розыгрыше. Если ее разыграли, то это финал… Хоть садись в лужу, в которой стоишь, и.., хочешь — плачь, хочешь — смейся. Здесь, в этом огромном городе, у Вики никого нет. День потерян. Можно, конечно, пойти погулять по магазинам. Но только не с Викиными деньгами. Придется возвращаться на вокзал. Ясное дело — здесь никто не живет. Тут — больница. Большие новые корпуса, больничный городок. Мимо Вики торопливо сновали люди туда-сюда. Несколько раз ее даже толкнули, да еще и посмотрели с подозрением, как на ненормальную. Неизвестно, сколько бы она так простояла, если бы от ворот не отделился охранник в камуфляже и не поинтересовался, зачем она тут стоит. Вика молча протянула ему конверт с адресом. Охранник махнул рукой в глубь больничного двора, и Вика послушно пошла туда, куда ей показали. На адресе были указаны корпус и номер комнаты. Внизу, в холле для посетителей, ей объяснили, что первая цифра у трехзначного числа — это этаж, и согласно ему нужно позвонить и вызвать кого нужно.
Вика так и сделала. Набрала по телефону код этажа и позвала Марину из двенадцатой комнаты.
Марина не вышла, но зато за Викой пришла молчаливая и строгая медсестра и позвала ее за собой.
Они проехали на лифте на шестой этаж. Молча миновали длинный пустынный коридор и подошли к палате № 12. Заглянув туда, медсестра разрешила: проходите. Вика отчего-то испугалась. Она ничего не понимала, не успела себя подготовить к чему-то конкретному и запаниковала. Что-то подобное она испытала однажды, когда на соревнованиях ей предстояло съехать на лыжах с высокой горы.
Вика взяла себя в руки и, открыв белую дверь, вошла внутрь. Палата оказалась светлой, чистой и просторной. Здесь стояла всего лишь одна кровать, а остальная мебель — диван, кресла, телевизор — пыталась заменить собой домашнюю обстановку. Такие больничные палаты Вика видела, пожалуй, лишь в сериалах. Все это Вика успела отметить в те несколько первых секунд, когда перешагнула порог палаты. Как сфотографировала. А потом она увидела женщину на кровати.
Викин взгляд буквально прилип к ней, выискивая знакомые черты прежней Марины. Встреться они случайно на улице, Вика, конечно, не узнала бы бывшую подругу. Бледный, с желтоватым оттенком цвет лица, круги под глазами. Да, вот глаза… Пожалуй, глаза — зеленые, с янтарными крапинами — остались прежними. Они вспыхнули, едва Вика сделала первый шаг, засветились неподдельной радостью и чем-то еще…
— Я знала, что ты сегодня приедешь! — торжествующе возвестила Марина и приподнялась. Она поправила подушку и села. — Возьми стул и садись поближе.
Вика сняла плащ, взяла стул.
— Марина, ты в своей записке ни словом не обмолвилась, что.., ты в больнице.., я даже не подозревала.
— Это не важно, — перебила Марина, жадно разглядывая подругу. — Главное, что ты приехала. Я так тебя ждала!
Марина взяла Вику за руку и с нежностью и с каким-то даже трепетом погладила ее. Вике стало неловко. Она почувствовала себя.., слишком здоровой, что ли? Ей стало досадно за свой румянец на щеках, за свои мягкие белые пальцы, за свою здоровую полноту, которая теперь казалась неприличной на фоне болезненной Марининой худобы.
— Ты заболела? — спросила Вика очевидное.
— Да пустяки. Об этом — потом. Мы так давно не виделись! Я хочу, чтобы ты рассказала о себе.
Виктория физически ощущала на себе Маринин взгляд, полный неподдельной заинтересованности. Более того, эта заинтересованность носила характер жажды, оттенок чего-то собственнического.
Марина смотрела на Вику так, как, должно быть, смотрят матери на детей, приехавших в родной дом после долгого отсутствия.
Виктория растерялась.
— Что обо мне рассказывать, Марина? Живем вдвоем с матерью. У отца другая семья.
— Правда? А твоя младшая сестра?
— Юлька выскочила замуж, родила. Теперь у меня и братик есть — Артурчик, и племянник — Ромка. Такие вот дела.
— Вот это да! Но Юлька же такая молоденькая, она, наверное, еще учится?
— Учится. Отец оплачивает обучение. А мать нянчит внука. И мне, конечно, достается. Мать до сих пор не может смириться, что папа ушел к другой женщине.
— Ну а ты? Ты сама? — перебила Марина. — У тебя мужчина есть?
— Какой мужчина! — Виктория махнула рукой. — В нашем захолустье! Да и живу я как — школа, дом, магазин, дом, школа. Изредка — конкурсы в колледже и поездки на семинары. Пойти у нас в городе некуда, так что…
— Понятно, — задумчиво произнесла Марина, не выпуская из рук Викину ладонь. — Ну а на работе.., все хорошо?
Вика пожала плечами. Усмехнулась. Можно сказать и так: все хорошо. Учеников много. В конкурсах Вика с ними участвует, без дипломов не остается. Коллеги ее уважают. А с другой стороны — чего хорошего-то? Зарплата нищенская, нервотрепки — куча. Вот и думай — хорошо или плохо? Вика вкратце поведала Марине о своих перипетиях. Неподдельное внимание Марины удивляло. Она ловила каждое Викино слово и удовлетворенно кивала, не прерывая. На что это было похоже? Возможно, на то, как бабушки слушают своих внучек-невест. Бабка, лишенная собственных ярких переживаний, готова переживать задругах. Исподволь насыщаться чужими впечатлениями.
