Тьерри Коэн - Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...
Габриэль успокоился, понял, что обижаться ему не на что. Ему двадцать лет, у него множество преимуществ, он готов к завоеванию делового мира. Все его недовольства — пустой каприз. А капризы не в его вкусе.
Сегодня вечером они с друзьями повеселятся — с вином и девушками.
* * *Габриэль сидел в компании друзей — таких же студентов, как он, из того же вуза, из того же квартала.
Музыка гремела, заглушая голоса, и молодые люди, расположившись за столиком, общались улыбками, жестами, условными знаками. Стаканы наполнялись, опустошались, наполнялись вновь. Габриэль смотрел на девушек, танцующих на площадке, и наслаждался ощущением всемогущества. У него было все — молодость, красота, ореол успеха. Одна из девушек за столом предложила ему нюхнуть в туалете кокса. Он взглянул на нее: хорошенькая, соблазнительная, готовая на все. Легкая добыча, похожая на множество других, с которыми он набрал немалый донжуанский опыт. Она возбудила в нем желание и пренебрежение.
С такими девушками он умел общаться, легко включался в игру, но в душе их презирал. Они достигали своих целей, используя умение зажигать мужчин, гасить, впрочем, тоже, но сосредоточены были на себе, говорили одно, а думать могли совершенно противоположное. Кокаин помогал им справляться с остатками гордости. Они странствовали по модным барам, ресторанам, дискотекам, казались себе глубокими и свободными, но были пустышками.
Габриэль скрыл за улыбкой презрение и принял предложение. Эта, другая — все равно. В эту ночь он не собирался спать один.
Годом раньше
3
Габриэль рассеянно поглядывал на сцену. Вокруг него все — кто успешно, кто безуспешно — притворялись, что наслаждаются представлением. С недавних пор стало хорошим тоном камуфлировать деловую сторону благотворительных акций культурной программой. Если бы на эту вечеринку не были приглашены клиенты его отдела, он бы, конечно, никуда не пошел. Но участие в презентациях тоже было его работой. Надо было быть на виду, пожимать руки, обмениваться любезными фразами, поддерживать и завязывать знакомства, необходимые для успешного продвижения биржевых бумаг.
Он уже окончательно изнемог от скуки, когда объявили очередной многообещающий талант.
Танцовщица привлекла его внимание своей изысканностью, фигурой, и он стал следить за танцем. Чем же эта молодая женщина отличалась от остальной труппы? Красотой лица? Тонкостью черт? Нет. Хотя наметанный глаз Габриэля сразу распознал красавицу, и все же она находилась слишком далеко, чтобы он мог оценить всерьез достоинства ее внешности. Нет, дело было не в лице — особенными были ее движения, они завораживали, заставляли следить за собой. Грациозность и сила, точнее, плавность и необузданность боролись в этом гибком теле, то выплескиваясь, то сплетаясь. Ритм был органикой танцовщицы, и она вплетала в музыку свои отточенные движения.
Все остальные танцоры, участвовавшие в спектакле, хотели понравиться зрителям, искали в их глазах интерес или одобрение, ради которых старались, и только эта девушка жила в собственном мире, вне времени и пространства, хотя двигалась со всеми вместе. Казалось, она танцует ради собственного удовольствия, из внутренней настоятельной необходимости. Отличие было разительным, оно поражало. Так изумляют чудо и благодать.
* * *Выступление закончилось, Клара переоделась и через зал пошла к выходу. Она устала, ничего не видела, смотрела в пол. Огонь погас, она снова была печальной и неуверенной.
Габриэля тронула беззащитность хрупкой фигурки, он невольно встал и поспешил за ней.
— Добрый вечер, — начал он негромко, — я хотел вам сказать, что… Вы произвели магическое впечатление… Колдовское…
Клара подняла на него глаза, холодно посмотрела. Она привыкла к заигрываниям после спектакля, к пошлостям выпивших мужчин и ответила с вежливой улыбкой:
— Благодарю, вы очень любезны. — И направилась к выходу.
Габриэль на секунду замер в нерешительности. Впечатление произвела не холодность танцовщицы, а собственное странное ощущение — сродни боли, почти физической. Ничего подобного он никогда не испытывал, и ощущение это было ему неприятно. Оно походило на страх, холодок предчувствия, предвещавший потрясение. Или драму.
Но он не стал копаться в себе, поспешил за девушкой и догнал, когда она уже взялась за ручку двери. Заговорил, стараясь, чтобы торопливые слова, которые он произносил, складывались в фразы, хоть как-то выражавшие его восхищение.
— Знаете, я не большой поклонник танца. Если совсем честно, на представлении я скучал. Но появились вы, и что-то изменилось. Вы особенная. Танцуя, говорите о другом, не о том, о чем ваши партнеры. В каждом вашем движении таится огонь. Вы глубоко меня тронули. Просто потрясли. — Габриэль торопился, он хотел успеть.
Кларе стало любопытно, с ней еще так не говорили. Но ей хотелось, чтобы с ней говорили так. Воплощать и передавать чувства — ради этого она танцевала. И вот…
Словно очнувшись ото сна, она снова взглянула на юношу и вдруг поняла, что он очень хорош собой. Очень. И знает об этом, и держится поэтому с особой уверенностью.
Жаркая волна вспыхнула у нее в груди, поднялась к лицу и окрасила румянцем щеки. Клара улыбнулась, пытаясь за улыбкой спрятать растерянность.
Габриэлю она показалась еще красивее.
Он воспользовался ее смущением и пригласил куда-нибудь сходить выпить. Клара замерла в нерешительности. Тогда он взял ее под руку. Его обаяние, его чувство юмора должны были ему помочь. Теперь он старался говорить как можно веселее, шутливее.
— Я устала. — Клара все еще не сдавалась.
В другое время ей не составило бы труда отделаться от молодого человека, отправить восвояси любого назойливого приставалу. Но в этом юноше что-то ее привлекло. Самоуверенность служила щитом чувствительности, и это неожиданное сочетание подкупало.
— Отдохнем в соседнем баре. Выпьем за знакомство!
Он смотрел ей прямо в глаза, и Клара почувствовала, что не так уж он в себе уверен.
— Хорошо, зайдем ненадолго. У меня час, не больше. Мне завтра очень рано вставать.
— Отлично. Меня зовут Габриэль. — Он протянул руку.
— Клара.
Ей понравилось прикосновение его руки, теплое, дружеское.
Они прошли немного вперед, и Габриэль толкнул дверь паба. Он хорошо его знал. Спокойное, достойное место. Оформлено со вкусом, изысканная публика, хороший джаз. Что может быть лучше для первой встречи?
Усевшись за столик, Клара огляделась, оценила обстановку, публику, и насмешливая улыбка тронула ее губы.
