Николай Никандров - Путь к женщине
– Ста-ро-ре-жим-ни-ки!!!
С треском захлопывает за собой дверь.
В зале за столиками неопределенное молчание. Кто-то, спрятавшись за чужую спину, хохочет.
Вырываются по адресу ушедшего несколько негромких замечаний.
– Чудак!
– Что-то из себя строит!
– Просто ненормальный!
Шибалин, сидевший это время внизу, на стуле, поднимается на одну ступеньку на кафедру и среди тишины спрашивает у всех:
– Ввиду обилия сегодня всяких инцидентов, может быть, отложим мое выступление до другого раза?
Собрание точно вдруг просыпается от долгого тяжелого сна. Машет руками, головами:
– Нет, нет! Что вы, что вы! Ни за что! Ваша тема так интересна! Начинайте сейчас! Просим! Просим!
И потом все собрание протяжно дудит, как в басовые трубы:
– Про-сим! Про-сим!
Встает на своем председательском месте Данилов.
– То-ва-ри-щи!!! Ти-хо!!! Зап-ри-те там две-ри!!! Будем считать, что ничего не случилось!!! Никита Акимыч, ваше слово…
Садится.
IV
Могуче и трагически режет каждое слово Шибалин и тяжелыми жестами руки сечет перед собой воздух, точно ставит в своей чеканной речи невидимые знаки препинания.
– Итак, товарищи, принимая во внимание все сказанное мною тут перед вами сегодня, я с полным правом и со всей энергией утверждаю: р-революции не было!!!
Последние три слова он выкрикивает и делает рукой и всем корпусом бросающие движения вверх. Потом некоторое время стоит, молчит и с мрачно-торжествующей миной глядит вверх, как бы любуется, высоко ли забросил.
Аудитория сидит, ловит каждое слово оратора, следит за каждым движением его приковывающего лица, не шевелится, не дышит.
– Р-революции не было, потому что человек как личность остается по-прежнему ужасающе одинок, кошмарно одинок, точно окруженный беззвучной ледяной пустыней!.. Р-революции не было, потому что человек – и мужчина и женщина – по-прежнему с беспредельной тоской в глазах стоит перед неразрешенной проблемой пола!.. Р-революции не было, потому что человек как таковой по-прежнему таскает на своем горбу весь тяжкий груз полученных им по наследству тысячелетних предрассудков, разоблачению самого страшного из которых, собственно, и была посвящена моя сегодняшняя импровизированная лекция! Речь идет, как вы уже знаете, об укоренившемся среди нас чудовищном обычае подразделять людей на наших "знакомых" и "не знакомых"!.. И в то время, как со "знакомыми", с этой микроскопической горсточкой людей, нам разрешается всяческое общение, вплоть до любви и брака, – с "незнакомыми", то есть со всем остальным населением земного шара, мы не имеем права даже заговаривать при встречах на улице, потому что, видите ли, это "не-при-лич-но"!!!
По залу, по группам сидящих за столиками прокатывается завывающий гул общего удивления:
– У-у-у… У-у-у…
Только один юнец, сутулый, с разочарованным лицом, кричит со своего места:
– Старо! Нельзя ли чего-нибудь поновей!
Остальные дружно шипят на него:
– Цшш… Цшш…
Данилов привстает, сверлит их черными очками. Шибалин хмурится, наливается еще большей упрямой волевой силой, продолжает:
– И, благодаря подобной вопиющей дичи, товарищи, каждый из нас – будь то мужчина или женщина – до сего дня обречен выбирать себе пару из мизерно узкого круга своих личных "знакомых", минуя всех остальных…
Шибалин делает дурацкую гримасу и насмешливо-кривляющимся голосом раздельно цедит одними губами:
– Бери не ту, которая тебе больше всего на свете подходит, не далекую, не идеальную, а ту, которая имеется у тебя под рукой!!!
Опять по залу из конца в конец прокатывается массовый вой удивления и солидарности с мыслью оратора. Кто-то догадливо кричит из-за своего столика:
– Надо выбирать себе такую, чтобы от нее не тянуло к другим!
Данилов пугает его темными очками. Он прячется.
И снова энергичная речь Шибалина.
В дальнейшем Шибалин говорит, что благодаря указанному им предрассудку каждая брачная связь двух человек на земле до сих пор оказывается недоразумением, ошибкой, за которую в течение всей своей жизни расплачиваются обе стороны – и мужчина, и женщина…
– Товарищи! Сегодня мы уже разбирали с вами во всех подробностях семейную трагедию величайшего гения, какого когда-либо рождала земля, нашего Льва Николаевича Толсто го!.. А Гоголь?! Неужели вы думаете, товарищи, что на всей земной планете, на обоих ее полушариях, не отыскалась бы девушка, которая всей душой полюбила бы нашего чудесного Гоголя и которую в свою очередь полюбил бы и он?!
– Конечно, отыскалась бы! – звенит взволнованный голос первой женщины, участницы собрания.
– И еще сколько! Не одна! – вырывается возглас у другой.
– Сколько хотите! – подтверждает нервно третья.
– Каждая согласилась бы! – признается за всех четвертая.
– Еще бы! Го-голь! – поясняет пятая.
Мужчины слушают разошедшихся женщин и с выражением великого своего превосходства добродушно посмеиваются.
И Данилов улыбается, когда звонит женщинам и призывает их не прерывать оратора.
Шибалин тоже не может удержаться от улыбки, когда обращается исключительно к ним:
– Ну вот видите, товарищи женщины, разве я был не прав? Когда в одном этом зале и то нашлось столько питающих должные чувства к Гоголю! А между тем Гоголь за всю свою жизнь так и не встретился со своей парой, потому что она находилась где-то за проклятой чертой его личных "знакомых"!.. Товарищи, и не только Толстой, и не только Гоголь!.. Я сегодня приводил вам из всемирной истории еще более возмутительные примеры, когда мировые гении человечества принуждены были тайно сожительствовать со своими безграмотными кухарками!..
– Извиняюсь, товарищи! – встает со своего места и прерывает Шибалина молоденький паренек с карандашом и записной книжкой в руках. – Чего же вы видите тут возмутительного, если мужчины сожительствуют с кухарками? Разве кухарка не такой же трудящийся, как и прочие граждане?
– Да, да! – вскакивает и еще более горячится другой. – Тем более странно слышать подобные слова теперь, когда по всему нашему Союзу пооткрыты пункты по ликвидации безграмотности!
– Товарищи! Ша! – обрушивается на них третий, машет руками, гримасничает, спешит. – Это же говорится не про теперь, это берется из всемирной истории! Нельзя равнять!
Данилов заставляет их замолчать. Шибалин продолжает.
– Товарищи, я утверждаю, – ударяет по крышке кафедры рукой, – я утверждаю, что на всем земном шаре женатые мужчины живут не с теми женщинами, с которыми хотели бы!
Взрывом стихийного смеха награждает эти слова оратора мужская половина собрания.
– Хо-хо-хо!
– Браво, браво!
– Вскрыл-таки!
– Расшифровал!
– Что же, товарищ Шибалин, вы теперь будете их всех разводить? – спрашивает один смеясь.
– Да!.. Разводить!.. – со злостью восклицает Шибалин и начинает бегать, метаться по кафедре, трудно дышать…
Потом снова возвращается к спокойной трактовке своей темы.
– Товарищи! – взывает он к собравшимся, а через них как бы и ко всему человечеству. – Товарищи! До каких же пор мы, люди разного пола, будем, точно врожденные враги, обманывать друг друга? До каких пор мужья и жены будут разыгрывать друг перед другом недостойную разумных существ комедию? Не пора ли нам наконец сказать друг другу всю правду – мужчины женщинам, женщины мужчинам! Учинить единое все мирное объяснение! Всем мужчинам договориться со всеми женщинами! А то, взгляните-ка вокруг, что сейчас происходит: мужчины недовольны, изнывают, ничего как следует не делают, раньше времени гибнут; женщины – то же самое – недовольны, изнывают, ничего не могут толком делать, преждевременно гибнут… А из-за чего недовольны? Из-за чего изнывают? Из-за чего так рано гибнут? Да друг из-за друга!!!
Аплодисменты слушателей и их крики на момент наполняют шумом весь зал. В то же время из нескольких мест несутся резкие свистки.
– Вот верно сказано!
– Взято прямо из жизни!
– Каждый человек видит себя как на ладони!
– Вот она когда выплывает наружу – вся правда!
– Товарищи, что вы говорите? Какая правда! Правду вы узнаете только после прений! Нельзя так поддаваться! Тут против многого можно возразить!
Данилов стоит, смотрит, звонит…
Шибалин волнуется, мечется по кафедре, мысленно раздувает свою идею дальше.
Идея захватывает его все больше и больше, и он уже не в состоянии молчать, не в силах удержать свою страстную речь, и через минуту она опять льется у него и льется, скачет по стремительным порогам и скачет, тащит его за собой и тащит.
– И каким лицемерием, товарищи, каким бесплодием звучат после этого наши фразы о "всемирном братстве народов"! Какое уж тут "всемирное братство народов", когда на этом распродурацком свете даже обыкновенного "знакомства" между двумя людьми самочинно осуществить нельзя, не рискуя попасть в милицию!.. И самое страшное, товарищи, в том, что так обстояло дело на всей земной планете тысячи лет!.. Тысячи лет, вплоть до сегодняшнего вечера, разъединял одну семью человечества, дробил ее на замкнутые личности этот бесовский институт "знакомых" и "незнакомых"! Тысячи лет в каждом человеке насильственно вытравлялось всякое социальное чувство, в корне убивалась возможность общения со всеми другими людьми! Тысячи лет человек-самец и человек-самка были противоестественно разлучены, одеты друг от друга в непроницаемую броню изуверского предрассудка! Тысячи лет, товарищи, вплоть до этой самой минуты, в которую я сейчас с вами говорю, длилась эта беспримерная всесветная провокация – провокация против личности, провокация против общественности!.. И только вот сегодня, сейчас, видя, как все человечество молчит, видя, как оно делает вид, что ничего не замечает, я, Никита Шибалин, решил наконец объявить бунт против такого всечеловеческого социального оскопления!..
