Алекс Меньшиков - Двадцать один
А она как раз на Машу похожа, отметил я про себя.
— Кирюх, а в ней что-то от Маши есть, тебе не кажется?
— Ну да… темные волосы, улыбается похоже.
— Нет, я о другом, здесь все дело в настроении! Она такая же… живая, что ли. Впрочем, не важно… Я тут, между прочим, тоже на практику записался.
— Ты? Я думал, что ты, как обычно, договоришься о материалах.
— Да, были мысли не озадачиваться. Но я решил, что пора узнать, на кого учишься.
— Полезное дело…
— Тем более, я с редактором газеты разругался, той, в которую меня послали.
— А из-за чего? Хотя не удивлюсь, если редактором была девушка.
— Ха-ха. Скорее тетенька. Она меня, представь, начала учить, как писать надо! Придиралась к каждому предложению, вот я и не выдержал и сказал все, что думаю.
— Может, она была права? — осторожно спросил Кирилл. — Я имею в виду, что ты пишешь чересчур образно и голословно немножко, не по-журналистски, а как публицист скорее.
— Ну, вот и хорошо! Может, это мой стиль. Необязательно быть журналистом, чтобы стать крутым публицистом.
— Чего тебе и желаю. И куда устроился?
— Это новая газета, точнее, журнал. Для молодежи. Называется «Двадцать один». Там у них редактор такой…, — я не мог подобрать точного слова, — американский. Наверное, в Штатах работал. Отличный дядька! Мы с ним так хорошо пообщались!
— Как зовут? — Кирилл любил прихвастнуть знакомством с известными журналистами.
— Соболев, Сергей Анатольевич.
— Нет, не слышал. И что он тебе задал?
— Я сегодня иду вечером в клуб «Подземка».
— Эээ… друг, я понимаю, что у тебя с девушкой проблемы. Но легкие наркотики — не выход, — начал упражняться в остроумии Кирилл.
— Да там какие-то дебаты. Молодые политики спорят. Надо, кстати, пойти подготовиться. Ты к нашей политике как относишься?
— Да какая вообще, Мир, у нас политика?
— Что ты имеешь в виду?
— У нас ведь все решают одни и те же люди, — Кирилл понизил голос. — Цензура кругом. Нет политики, только авторитарная власть.
— Ну, не знаю. Мне Соболев сказал, чтобы была полная объективность.
— Значит, ты нашел первого честного редактора, Мир. — Кирилл хлебнул кофе и довольно потянулся.
3
Вечеринка для политических изгнанников
В шесть часов вечера я стоял перед ржавой обклеенной стикерами дверью клуба и ждал, когда же мне, наконец, откроют. На улице было людно, вокруг меня компаниями стояли ребята неформального вида — видимо, местный контингент. Я очень боялся, что они последуют за мной. Наконец, дверь со скрипом и лязгом открылась, и за ней показался невысокий паренек в длинном не по размеру плаще и пригласил войти. Клуб «Подземка» располагался в старом бомбоубежище, чем и объяснялось его название. Мы спустились по длинной гулкой лестнице и оказались в гардеробе. Здесь парень протянул мне руку:
— Привет, меня зовут Сергей. Я один из организаторов, представляю информационный проект «Молодой политик».
— Меня — Мирослав. Я из журнала «Двадцать один». И давно вы проводите дебаты?
Я достал блокнот, ручку и приготовился записывать, но у моего собеседника зазвонил телефон, и он, извинившись, убежал наверх.
Вход в основной зал был занавешен шторой из полиэтиленовых лент, свисающих до пола. Я раздвинул их руками и вошел внутрь.
В зале было много людей, темно и очень накурено. Я отправился напрямую к барной стойке и заказал кофе. Бармен возился долго, ходил за зернами, молол. Было видно, что кофе здешние посетители пьют редко. Я присел и начал рассматривать собравшуюся публику. Атмосфера в бомбоубежище напоминала вечеринку, только очень странную. Внешний вид людей меня настораживал, вокруг мелькали несуразные подростки в кожаных куртках, бородатые мужики в костюмах. Многие из них выглядели настолько комично, что встреть их на улице — я бы не сдержал улыбки.
— Ну что, как тебе? Познакомился с кем-нибудь? — поинтересовался Сергей, вернувшись.
— Эээ… Пока осматриваюсь. Слушай, Сереж, расскажи мне, кто здесь кто?
— Тебе про всех?
Здесь представители молодежных политических организаций, есть члены партий.
— А из «Своих» кто-нибудь есть? — вспомнил я единственное известное мне название.
— Нет, они редко ходят сюда. Ждем только участника дебатов. Здесь, в основном, оппозиция. Прямо перед нами — «Молодежное яблоко», за ними — коммунисты. Вон там, в углу — вообще отдельный кадр.
Я посмотрел в угол и увидел очень странного персонажа. Он был в джинсах, натянутых до груди, которые помимо этого были подогнуты на ногах до щиколоток. На голове — зачесанные под Элвиса волосы и огромные очки в толстой оправе, из-под них глядели сосредоточенные темные глаза.
— И откуда он?
— Он из небольшого движения «Белое дело». Не советую с ним разговаривать — потом не отвяжешься.
— Буду знать. А эти суровые ребята, — я показал на коммунистов, — они не опасны?
Коммунистам, к слову, было лет по тридцать-сорок. Лица их заросли густой щетиной, губы плотно сжаты.
— Да не пугайся. Они безобидные. Разве что в запале, микрофон из рук могут вырывать.
— Сергей, а кого слушает «Яблоко»? — продолжал интересоваться я.
«Яблочные» ребята стояли вокруг дивана, на котором развалился полноватый небритый мужчина в очках. Он, плавно покачивая рукой, что-то им объяснял.
— Это их руководитель в нашем городе. Очень харизматичный и умный. Настоящий лидер.
— Слушай, а у тебя самого какие политические взгляды?
— Я либерал. Я за свободу. Вот и все. А если про партийную принадлежность — то за «Яблоко».
Ага, подумал я, нужно быть осторожнее. Не ляпнуть чего про «Яблоко» и про этого лидера на диване. Видимо, он пользуется большим авторитетом.
Сзади послышался пьяный крик. Большинство гостей разом обернулись. Разгребая руками полиэтиленовые шторы, в зал ввалился толстый парень с копной светлых сальных волос. Пошатываясь, он дошел до барной стойки и плюхнулся в нескольких метрах от меня. По залу раздался шепот: «Дегтярев! Дегтярев пришел!». К нему подбежали человек десять и столпились вокруг. Он обслюнявил щеки девушкам и некоторым парням и заказал себе водки.
— Что это за чудо? — поинтересовался я.
— Это известный питерский блоггер Дегтярев. Говорят, он единственный оппозиционер, которого читают там. — Сергей выразительно показал пальцем вверх. — Как только кто-нибудь начинает заниматься молодежной политикой, то сразу начинает читать и обсуждать его блог.
— А как это, «заниматься» молодежной политикой?
— Что значит как? Участвовать в мероприятиях, маршах. Создавать вот такие площадки для дискуссий.
— И все? А обычным людям где польза?
Сергей замялся. Ответа на этот вопрос у него заготовлено не было.
Я отвернулся и тут увидел на диванчике девушку. Единственную девушку на всей этой странной тусовке. Девушка была очень хорошенькая. Черные вьющиеся волосы, аккуратный носик, глубоко расстегнутая блузка. Люблю таких утонченных брюнеток. Интересно, как она сюда, такая красивая, попала?
— А вон та девушка, она тоже из оппозиции?
— Нет. Она из «Своих». Зовут Ира. Пришла поддержать участника дебатов. Ничего, правда?
— Ничего. Слушай, спасибо за экскурсию… по персонажам этого мероприятия. Я пойду знакомиться. Мне мнения для репортажа нужны.
Я взял кофе, пересел на диван и повернулся к девушке:
— Привет, и кого вы поддерживаете? — Я решил сделать вид, что ничего о ней не знаю.
— Юру, — она показала на лицо парня из «Своих», изображенного на афише, висевшей на стене сбоку.
— Меня зовут Мирослав, я из журнала «Двадцать один».
— Меня Ирина зовут. Привет, Мирослав.
Она протянула мне руку и развернулась ко мне почти полностью, положив колени на диван.
«А у нее еще и ножки стройные», — подумал я.
Разговор обещал быть приятным. Я улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза.
— Так ты давно в движении? Расскажи мне про него… и про себя немного.
— Лучше не сейчас, уже дебаты начались, давай смотреть, — она кивнула в сторону небольшой импровизированной сцены. На ней стояли три высоких барных стула, на которых лежали микрофоны. С двух сторон подошли участники, потом вышел ведущий. Им оказался мой знакомый Сергей. Он поприветствовал гостей и пригласил участников занять свои места.
Дебаты начались.
Спорили участники на тему демократии, упакованную в красивое название «Судьба либеральной оппозиции в современной России». Хотя здесь больше подошло бы слово «ругались».
«Свой» Юра сразу показался вполне адекватным парнем. Он хорошо говорил, был логичен и выглядел помимо этого человеком успешным. Мне понравилась его со вкусом подобранная одежда и спокойный тон речи. Имя его оппонента из движения «Оборона» я прослушал. Он был маленький, очкастый, с тонким голосом и неуверенными движениями. Он постоянно ерзал на стуле, повышал голос, срываясь на визг. В общем, был типичным представителем здешней публики.
