Кэтрин Хайд - Пурпурное сердце
Деннис предельно сосредоточен. Он подается вперед, так что его тело принимает форму буквы С, хмурит брови. Майкл ловит себя на мысли, что за спиритическим сеансом Деннис выглядит старше. Майкл, в отличие от Денниса, убежден, что спиритизм — не более чем самообман. Ведь достаточно легкого движения пальцев — и стрелка на доске начнет вращаться. Можно просто сесть перед доской и озвучить свои тайные мысли. Увидеть то, что хочется видеть.
— Я никогда не верил в эти штуки, — говорит Майкл.
— Неважно. Это твое личное дело. Доска работает независимо от того, веришь ты в нее или нет.
На Майкла, находящегося в сильном подпитии, это заявление производит мрачное впечатление.
— Меня пугает одна мысль о том, что ты можешь говорить с духами или с кем там еще, не знаю.
— Как же ты можешь бояться, если не веришь в это?
— Ну, я имею в виду, если бы я верил, мне было бы страшно.
Деннис поднимает голову. И хмурится еще больше, глядя на Майкла. Майкл помешал ему, разрушил магию сеанса. Такое случается, когда он навеселе. Правда, иногда он проделывает то же самое и на трезвую голову.
Деннис встает и направляется наверх спать, оставляя спиритическую планшетку на полу.
Майкл сидит, вперив в нее взгляд, ему кажется, будто прошел уже целый час. Хотя на самом деле минуло всего несколько длинных минут. Лучше бы Деннис убрал доску, думает он. А теперь он невольно уставился на нее, и у него такое ощущение, будто она сама смотрит на него. Чтобы убрать планшетку, нужно, по крайней мере, до нее дотронуться. Майкл не уверен в том, что ему хочется это делать.
Возможно, он верит в ее силу больше, чем смеет самому себе признаться. Он в очередной раз отгоняет непрошеную мысль.
Возможно, именно сейчас доска интересует его больше, чем когда-либо, поскольку его тяготит один насущный вопрос. Он порождает некое смутное ощущение. За двадцать один год своей жизни Майкл крайне редко задавался какими-либо вопросами, если это вообще случалось. Его кредо — чем меньше вопросов, тем лучше.
Ему вдруг приходит в голову, что полбутылки вина могут облегчить его паранойю, и он решает проверить. Кажется, помогает. Планшетка все больше напоминает друга, который с радостью ответит на прямой вопрос.
Он кладет планшетку на колени и просит ее объяснить феномен строевых учений.
Ему совсем не страшно, так как он убежден, что ответа не получит.
Стрелка вздрагивает под кончиками его пальцев, хотя он надеялся, что никакой реакции не последует. Однако стрелка, словно живое существо, продолжает перемещаться, завораживая его своим движением.
Он думал, что стрелку всегда двигает пользователь, а сейчас он не верит своим глазам. Он готов поклясться, что не трогал стрелку, поэтому происходящее кажется странным. Он не знает какой ответ хочет получить, у него нет ни малейшей догадки на этот счет, и тем интереснее знать куда его подсознание уведет стрелку. Он даже не может представить, что мог бы сообщить себе такого, о чем еще не знает.
Стрелка пишет по буквам сообщение.
ПРИВЕТ МАЙКЛ
Он чувствует, что кожа покрывается мурашками, а на голове шевелятся волосы. Он подумывает о том, чтобы сбросить планшетку с колен, но стрелка продолжает двигаться, выдавая все новые, уже более длинные сообщения.
НЕ БОЙСЯ ЭТО ТОЛЬКО ТЫ
— Я? — произносит он негромко, вслушиваясь в звонкую пульсацию крови в ушах.
Стрелка замирает.
Он мысленно спрашивает у своего невидимого собеседника, если таковой действительно существует, может ли тот дать ответ на мучающий его вопрос. Он повторяет это, теперь уже вслух.
— Ты знаешь, откуда взялся тот сержант?
Стрелка упирается в слово.
ДА
— Откуда я знаю все эти фокусы с ружьем?
Быстро и уверенно стрелка подбирает слова.
ПОТОМУ ЧТО Я ЗНАЮ
Майкл какое-то время размышляет о происходящем, втайне подыскивая причину, чтобы увильнуть от продолжения разговора. Потому что я знаю. Разве это что-нибудь объясняет?
— Почему я должен знать то, что знаешь ты? — Ему, конечно, интересно, к кому он обращается на «ты», но он не озвучивает свое любопытство.
ПОТОМУ ЧТО Я ЭТО ТЫ
— Так, выходит, тебя зовут Майкл?
НЕТ
— Тогда в чем выражается то, что ты — это я?
— Что ты сказал, Майкл? — Раздается голос. Реальный, громкий, резкий.
Майкл вскрикивает, отшвыривая планшетку.
В дверях стоит Деннис, выглядит он удивленным. Майкл, прижав руку к груди, пытается восстановить дыхание. Он чувствует, как в груди неистово бьется сердце.
— Деннис, ради всего святого, брось это дела.
— Эй, старик, ты что-то услышал?
— Может быть. Нет. Я не знаю.
Он отпихивает ногой планшетку и делает вид, что собирается идти спать.
Глава третья
Уолтер
Вы решили, что на мне можно поставить крест? Ни в коем случае. Если бы смерть покончила со мной, эта история не имела бы продолжения.
Никто из ее героев и шагу не сделает без меня. Они просто не знают, куда идти, они не знают жизни.
Я не намерен оскорбить этих людей, хотя создается впечатление, что я единственный, кто все знает. Я лишь хочу сказать, что эти люди мои друзья. Просто, когда вы живы… О, черт. Как это я смею говорить подобное, ведь я обижаю всех вас. Когда вы живы, вы не видите перспективы. Это все равно что заблудиться в лесу. Вы не видите всего леса и не знаете, в какой его части находитесь. Вы просто видите окружающие вас деревья, но не имеете ни малейшего представления о том, в какой части леса они растут, насколько велик сам лес. Если вы бродите кругами в поисках выхода, то не уверены наверняка в том, что уже видели именно эти деревья. Никакой перспективы, понимаете? Взгляда со стороны.
Я знаю, что в моих словах можно отыскать некое предубеждение против всего живого, и возможно, в этом заключается часть правды. Только побывав в двух измерениях, можно сравнивать их.
Впрочем, я позволю себе заметить следующее. Кое-кто из живущих на земле обладает проницательностью. В определенной степени. То есть какая-то частичка их сознания охватывает перспективу, и в определенных ситуациях они опираются на эти ощущения. Но они не могут постоянно пользоваться своими способностями, а почему — никто объяснить не может.
Так что я воздаю должное тем, кому есть за что воздать, и признаю, что некоторых из числа живущих можно назвать провидцами.
Когда-то Мэри Энн была такой. Именно это объясняет тот давний инцидент на заднем сиденье отцовского «форда», который произошел прямо перед моим отбытием. В то время я смотрел на него иначе. Тогда я еще не обладал даром предвидения.
Но она знала, что я не вернусь.
Интересно, осталось ли это при ней. Надеюсь, что да. Это большое подспорье, если она, конечно, этим пользуется. Но предвидение — забавная штука. Этот дар жизнь каким-то образом обнаруживает в вас и отбирает его в первую очередь.
А вот кто был настоящим провидцем, скажу я вам, так это Бобби. Вы с ним уже не встретитесь, потому что он мертв. По-настоящему, а не так, как я. Там, на острове, он был нашим с Эндрю приятелем. Хороший был парень Бобби.
Вскоре после нашей высадки он сбежал из лагеря и купил местную проститутку для нас четверых. Да, это как раз наглядный пример того, о чем я сейчас говорю. Бобби как будто знал, что нам нужно, и я это уже тогда понял, хотя и был жив.
На острове наша четверка была самой дружной. Четыре мушкетера, как мы себя называли. Я, Эндрю, Бобби и Джей.
Но вернусь к проститутке. Мне неловко называть ее так, хотя она самая что ни на есть проститутка. А неловко потому, что выглядит она лет на шестнадцать, и, если бы на остров не высадился десант, она могла бы остаться такой же, как и все остальные девчонки, — как ваша дочь или сестра.
Как бы то ни было, она не такая.
Она обходится Бобби в его золотое кольцо. Это плата за всех нас четверых. Широкий жест, но у меня возникает желание остаться в стороне. Впрочем, приходится считаться с мнением остальных мушкетеров, так что я вступаю в долю.
В сумерках я нахожу ее в джунглях, разлегшейся на куртке Бобби. На ней нет ничего, кроме того кольца на среднем пальце. Она держит руку вытянутой вверх, любуется украшением. Я-то знаю, сколько ребят уже посетили ее, но она выглядит так, будто ей это не известно. Она вроде как и не замечает никого. Я стою прямо перед ней, а она не отрываясь смотрит на кольцо.
Она выглядит какой-то ранимой и беззащитной, и меня это, наверное, должно возбуждать, только ничего такого я не чувствую. Я уже заметил, что со мной не проходит многое из того, что проходит с другими. Надеюсь, мне не удастся установить причину.
Мне становится грустно.
Но я все равно делаю это, так что честно могу сказать ребятам, что все было. Это же подарок. Вполне по-мужски.
