Александр Закладной - Там, где наши сердца
Переключив таким образом свои мысли на другую тему, я успокоился, прилег на диван и не заметил, как заснул. Проснулся я уже полностью посвежевшим и спокойным. На часах было двадцать минут шестого.
– Вот черт, – сказал я сам себе, направляясь в ванную. – Чуть не проспал.
Душ еще больше взбодрил меня, и, наскоро перекусив, я вышел из дома. На остановке долго стоять не пришлось – почти сразу пришел автобус. В принципе я мог вполне дойти и пешком – пять минут ходу, но недавно прошел дождь, все размокло, и мне не хотелось идти по грязи.
Уже подъезжая к площади, я заметил из окна плотную фигуру Шведа и рядом с ним, резким контрастом, – нашего общего друга, маленького и худощавого Лешу Бельмудского по прозвищу Бельмуд.
Пока я добирался до них, к друзьям подошел Глайзер.
Поздоровавшись со мной, Леша спросил:
– Слушай, Омар, так кого мы ждем? Эти бакланы ничего не говорят.
– Сейчас увидишь, – тоже уклонился я от ответа. – Ваш знакомый.
Из-за поворота вышел Денис и направился к нам, но Леша не обратил на него внимания.
– Привет, – сказал Шольц.
Леша с минуту смотрел на него, а затем начал истерически хохотать.
– Где они тебя нашли?
– Аист принес, – усмехнулся подошедший Щорс, и следующие десять минут, до прихода Ильи, были посвящены бессмысленному разговору про Крым.
В баре «Двенадцать стульев», где мы сидели постоянно, наша компания оказалась лишь в семь часов. Весь персонал бара, включая хозяйку, давно уже знал нас по именам и делал нам небольшую скидку, а одна из официанток откровенно положила глаз на Илью. Когда была ее смена, мы могли и есть, и пить в кредит, пообещав расплатиться «потом». Правда, долг мы всегда возвращали – не хотелось терять насиженное место.
Но сегодня вместо официантки Оксаны оказался незнакомый – видимо, новый – парень с козлиной бородкой.
Глайзер по-хозяйски сдвинул два стола, загромыхал стульями. Я, как всегда, сел возле стены, напротив меня – Шольц. Официант с недовольным видом подошел к нам:
– Что будете заказывать?
– Ну давай пока пива, – бодро сказал Глайзер. – Семь бокалов.
– Что еще?
– Да пока ничего, – произнес Глеб. – Позже решим.
– У нас не принято просто пить пиво, – сухо сказал официант. – Вы должны взять хотя бы орешки или чипсы.
– Слушай, друг, – изумленно сказал Андрей. – С каких это пор?
– Всегда.
– Сколько ты здесь работаешь, дорогой? – сердито спросил он. – Пару дней? А мы в этом баре уже полтора года. Так что принеси пива и не капай на мозги.
Официант порывался что-то ответить, но, так и не решившись, пошел выполнять заказ.
– Вот же придурок, – сказал Глайзер. – Ему клиентов завлекать надо, а он их отпугивает. Сюда и так, кроме нас, почти никто не ходит.
Первый тост был за Шольца.
– Я предлагаю выпить за нашего дорогого гостя из солнечной Ялты, – провозгласил Щорс, пародируя кавказский акцент. – И за предстоящие веселые дни.
Чуть позже, ставя бокал с пивом на стол, он задел локтем папку, с которой пришел, и оттуда на пол посыпались листы с напечатанным текстом.
– Что это? – с интересом спросил Глайзер, беря их в руки. – «Элювиально-аккумулятивные коэффициенты указывают на отсутствие биологической аккумуляции изотопов урана в органогенном горизонте…» Что это такое?
– Не для твоих дефективных мозгов, – вздохнул Щорс, отбирая у него листы. – Мне завтра по этой теме сообщение в институте делать, еле материал нашел. Буду завтра рассказывать, кому свойственны дефициты дочернего радионуклида, а кому нет.
– Ну-ну, – сказал Глайзер. – Смотри не облажайся.
– Постараюсь, – сухо ответил Андрей.
– Послушай, Бар… – сказал Денис, обращаясь к Глебу. Тот захохотал.
– Я не Бар, – хлопнув его по плечу, проревел он. – Бар – это Илья, а я – Швед.
В зале появился крепкий мужик, придерживающий за локоть крашеную блондинку. Я отвернулся, но он, заметив меня, посадил свою подругу и подошел к нашему столику.
– Здравствуй, Кирилл.
– Здравствуйте, Николай Петрович, – через силу улыбнулся я. Кроме меня с ним поздоровался только Щорс – больше никто отца Кати не знал. – Как у вас дела? Давно не виделись.
– Давно, – кивнул Николай. – Зашел вот кофе попить после работы с женой.
– С женой? – изумленно спросил я.
– Женился я полгода назад, – подтвердил он. – Хочешь, познакомлю?
– В следующий раз, – замотал я головой, но Николай вытащил меня из-за стола. – Идем, заодно и поговорим.
Я напрягся – про беременность своей дочери он не должен был знать, но все же…
– Познакомься, это моя жена Инга.
– Кирилл.
– Это… как бы тебе сказать… – добавил Николай Петрович, – бывший, к сожалению, парень моей дочери, то есть почти что бывший зять.
Инга улыбнулась, показав золотые зубы.
– Наслышана о тебе…
– Хорошего или плохого?
– Всякого, – произнесла она, кокетливо стреляя в меня глазами. Мне стало смешно. Как, интересно, живется Кате с этой сорокалетней дурой?
– Ты бы зашел к нам, – добродушно предложил Николай Петрович. – Посмотришь, как Катюша изменилась. В институт поступает, медицинский.
– Не знаю. Извините, меня друзья ждут… – быстро сказал я и вернулся к своему столу. Получилось грубо, хотя к отцу Кати я относился очень хорошо. Как, впрочем, и он ко мне. Про беременность он так и не узнал. Вот так бывает – сидит человек и даже не знает, что мог бы уже с внуком нянчиться.
Настроение упало почти до нуля. Никого не слушая, я просидел полчаса, а затем поднялся:
– Я домой, завтра рано вставать.
– Действительно, – произнес Илья. – Мне тоже.
Бельмуд разочарованно пожал плечами.
– Ну тогда уже все пойдем. Тупо мы посидели.
– В следующий раз лучше посидим, – резко сказал я. – Идем.
На свежем воздухе я слегка успокоился. Щорс махал руками и что-то рассказывал, постоянно подшучивая над Шольцем.
– Кстати, – вдруг сказал Шольц. – Мне сегодня утром фальшивые десять гривен дали. Я же ваших денег не знаю, домой принес, а тетка говорит, что они фальшивые. Теперь не знаю, что с ними делать.
– Они у тебя с собой? – усмехнулся Глайзер и, получив подтверждение, сказал: – Давай сюда.
– Зачем?
– Кое-что устроим! – воскликнул Макс, останавливаясь мимо ларька, возле которого мы проходили.
– Что вы хотите? – улыбнулась нам продавщица, совсем молоденькая девушка.
– Пива, – лениво сказал Глайзер. – Пять бутылок.
После этого, сделав вид, что ищет деньги, он знаком показал, чтобы мы открыли бутылки. Все расхватали пиво. Стоим, пьем.
– Зачем открывать? – шепотом спросил Денис у Бара. – Вдруг она заметит?
– Если заметит, что деньги фальшивые, то все равно уже не сможет ничего сделать. Открытое-то пиво ей даром не нужно. А если спросит, то других денег ни у кого нет, понял?
Но девушка ничего не заметила. Равнодушно бросив десятку в корзинку, она достала сдачу.
– Не надо, – отмахнулся Глайзер.
Подходя к перекрестку, где нам надо было разойтись в разные стороны, Щорс сказал Денису:
– Ты вот что, завтра заходи ко мне часов в шесть вечера. Адрес запомнил?
– Да.
– Что-нибудь придумаем.
Глайзер начал зевать.
– Все, расходимся. Спать хочу, завтра на работу. Давайте.
Мимо нас пронесся мотоциклист на «Ямахе». Проводив его взглядом, мы с Глебом ушли домой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
22 мая 1999 года, суббота
РАССКАЗЫВАЕТ ДЕНИС АКСЕНОВ (ШОЛЬЦ)
Мне кажется, что я совсем не люблю людей. Хотя нет, не так. Скорее всего, я не люблю счастливых людей. Когда я встречаю на улице людей со счастливыми улыбками, особенно если это влюбленные парочки, то у меня на душе кошки скребут.
Не знаю, может быть, проблема все-таки во мне? Так говорят некоторые, с кем я могу более-менее нормально поговорить. Но видимо, у меня просто неудачно складывается жизнь. Практически каждый день одно и то же – все уныло и серо. Я и в Одессу-то приехал, чтобы что-то изменить. А вот теперь не знаю – тетка пригласила меня, потому что и в самом деле хотела меня увидеть, или ей просто скучно быть одной, пока ее муж, штурман, плавает по океанам?
Впрочем, мне все-таки повезло. Повезло, что я встретил здесь тех ребят, с которыми познакомился в прошлом году, хотя, честно говоря, они не все мне нравятся. Кирилл слишком груб, впрочем, как и Алексей, а Андрей с Максимом слишком легкомысленны. Меня это немного раздражает. Я, вообще, очень раздражительный тип. Как-то раз я попытался подсчитать все те вещи, которые меня раздражают, и сам ужаснулся – их оказалось очень много. Я даже не представлял раньше, что так много. Из-за пустяка я могу ходить и целый день рычать на всех. Отчего так, сам не знаю.
Вот вчера, например. У меня с утра было очень хорошее настроение, а потом я увидел на улице целующуюся парочку и целый день ходил злой. Или ехал я вот недавно в автобусе. Возле меня сидела девушка, а ее парень, стоя над ней и держась за поручни, все время наклонялся и целовал ее. И не лень же этому придурку было наклоняться?!
