Александр Закладной - Там, где наши сердца
Обзор книги Александр Закладной - Там, где наши сердца
Александр Закладной
Там, где наши сердца
Обращение к читателю
Независимая литературная премия «Дебют» – главный российский проект, работающий с новым поколением писателей. Она присуждается авторам моложе 25 лет, пишущим на русском языке. Ежегодно «Дебют» вводит в литературу десятки новых имен. Это не только лауреаты и финалисты премии, но и другие талантливые писатели, ярко заявившие о себе в ходе конкурса. Оформилась целая генерация молодых прозаиков, поэтов, драматургов, которую так и называют: «Поколение „Дебют“.
Учредитель премии «Дебют» – Международный фонд «Поколение». Он возник в 1996 году по инициативе единомышленников, озабоченных судьбой нового поколения россиян, будущим страны. Основателем и бессменным руководителем фонда стал депутат Государственной Думы Андрей Скоч. Он же в соавторстве с писателем Дмитрием Липскеровым основал в 2000 году Независимую литературную премию «Дебют».
Попечители Международного фонда «Поколение» – известные люди, высокие профессионалы в своих областях. Это директор НЦССХ им. А.Н. Бакулева, академик РАМН Лео Бокерия, член-корреспондент РАО, доктор педагогических наук Евгений Ямбург, главный врач РДКБ, профессор Николай Ваганов, заместитель председателя Комитета физической культуры и спорта г. Москвы Ренат Лайшев.
Международный фонд «Поколение» ведет ряд больших благотворительных программ. Это поставки медицинского оборудования в клиники российской глубинки, сотни детских операций, компьютеры для сельских школ. Это современные автомобили «скорой помощи» и автобусы для сельских дорог. Международный фонд «Поколение» строит и реставрирует храмы, помогает ветеранам Великой Отечественной, «чернобыльцам», талантливым студентам.
Помимо «Дебюта», Международный фонд «Поколение» учредил две престижные ежегодные медицинские премии. Премия имени академиков А.Н. Бакулева и В.И. Бураковского присуждается за выдающиеся достижения в кардиохирургии. Премия «Здоровое детство» присуждается врачам РДКБ, где лечатся дети из всех регионов страны.
НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Недавно я поймал себя на мысли, что моя повесть в конечном итоге вылилась в нечто другое, чем мне представлялось вначале. Хотя я и называю ее повестью, но с недавних пор мне стало понятно, что это не повесть, а скорее дневник. Если быть совсем точным, то даже три дневника. Три дневника молодых людей, связанных между собой дружбой, но совершенно разных по своему характеру и отношению к жизни. Впрочем, по моему мнению, это плюс.
Начинаясь весело и по большому счету довольно беззаботно, повесть ближе к концу вбирает в себя некие драматические элементы и становится довольно трагичной. К сожалению, «Там, где наши сердца» нельзя назвать доброй книгой, но таковы, если выражаться банально, реалии сегодняшней жизни. Я не придумывал своих героев – точно такая же молодежь окружает вас, когда вы едете в автобусе, сидите в кафе или просто гуляете по улицам. Может быть, их зовут иначе, но мысли и поступки точно такие же. Поэтому мне кажется, что сглаживать острые углы не имело никакого смысла.
Сразу же хочу сказать несколько слов насчет манеры письма. В книге преобладает молодежный, разговорный стиль, но так и должно быть. Я, например, не могу себе представить современных молодых людей 18–20 лет, описывающих свои чувства языком Толстого или Достоевского.
И еще – эта книга достаточна правдива. Многое из того, о чем в ней рассказывается, действительно произошло в реальной жизни. А то, что было мной придумано, вполне могло произойти, да наверняка с кем-нибудь и происходило. Можете мне поверить. Я знал, что писал.
ПРОЛОГ
Апрель 2001 года
– Страшно умирать?
– Что?
– Умирать страшно, спрашиваю?
– Тихо! – сказал Денис, расправив затекшую ногу. Автомат лежал рядом.
– Страшно умирать, – снова сказал другой, рыжий солдат. – Хана нам!
– Не успеем, – плюнул на землю третий солдат. – Заметят нас. Богу молитесь, чтобы мимо прошли.
Чужая речь слышалась уже почти рядом, за пригорком. Денис провел тыльной стороной ладони по грязному лбу. Капля холодного пота, задержавшись на мгновение на ладони, упала вниз.
– Послушай, Сеня, – тихо позвал Денис рыжего солдата. – Можешь придумать рифму к слову «лето»?
– Что?
– Рифму к слову «лето» скажи, – повторил Денис. – У меня такая строчка есть, послушай – «запах теплого лета». Неплохо, да?
Рыжий солдат выругался.
– Котлета, – сказал третий солдат, перекатившись к Денису. – Или луч света.
– Луч света, – кивнул Денис. – Хорошо.
Он задумался.
Шум голосов был уже совсем близко.
– Идут, – закусив губу, пробормотал, почти провыл рыжий солдат. – Сюда идут. Господи, они ведь не заметят нас, да, Господи? Не заметят?
Третий солдат подтолкнул Денису замусоленную книжицу.
– Держи.
– «Святый Ангеле – хранителю Божий…» – прочел Денис. Потом перехватил автомат и застыл.
Когда гортанная речь раздалась уже практически в двух шагах, Денис зашептал быстро-быстро, боясь не успеть:
– Придумал. Слушайте:
Сквозь сон я слышу голос твой,
И снится сразу лучик света.
Любовь твоя всегда со мной,
Как запах теплого…
– Стреляй! – заорал третий солдат. – Стреляй!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
14 мая 1999 года, пятница
РАССКАЗЫВАЕТ КИРИЛЛ МАРЦЕВ (ОМАР)
Когда я поступал в институт, все вокруг мне говорили: «Как мы тебе завидуем! У тебя открывается новая жизнь, второе дыхание! Такая жизнь, такие приключения…»
А я, заканчивая второй курс, наоборот, успел лишь возненавидеть всех своих лекторов, и вообще всю учебу. Может быть, у кого-то студенческая жизнь и ассоциируется с веселыми приключениями, но точно не у меня. У меня все это происходит как раз за стенами института и никак с ним не связано.
Как-то так получилось, что в своей группе я держусь особняком, почти ни с кем не общаюсь и чувствую, что меня считают изгоем. Никто, конечно, этого в лицо мне не говорит, зная мой вспыльчивый характер, но, похоже, так оно и есть.
Я сидел на второй паре и морщился. Солнце било из окна прямо в глаза, мешая спать. На парте корявыми буквами было нацарапано двустишие, полностью отражавшее мое состояние: «Солнышко светит, птички поют, ну его на фиг, наш институт!»
– Марцев, – сказал толстый доцент, преподаватель биологии. – Ответьте на вопрос: чем отличается генотипическая наследственность от модификационной? В чем сходство?
Я хмуро поднялся.
– Не знаю. Не готов.
– Марцев, – равнодушно произнес преподаватель. – У вас уже шестой минус. До экзамена я вас не допущу.
Я пожал плечами и сел. О чем я беспокоился меньше всего, так это об экзаменах. Как-нибудь сдам. Тем более что все расценки мне известны. Зачет – 10 долларов. Экзамен (смотря у кого) – от двадцати до тридцати. А биолог обойдется и пятеркой.
Следующей парой была экономика, на которую я никогда не ходил. Размышляя, что делать, я спустился в тамбур и закурил сигарету. Погода во дворе – уже летняя, жаркая, на небе ни облачка. Лучше всего было бы, конечно, пойти домой, но мне не хотелось. Дома были и отец, и мать.
– Кирилл! – окликнул меня Руслан, рослый парень из параллельного потока – один из немногих, к кому я хорошо относился. – Через неделю соревнования. Ты точно не будешь участвовать?
– Нет, – сказал я. – За институт выступать не хочу. Тем более я ведь бокс уже бросил.
– Ну, может, передумаешь? Ты ведь КМС, а у нас команда слабая.
– Руслан, я не хочу, – четко выговорил я. – Без меня справитесь.
– Ладно, как знаешь.
Я вздохнул и все же решил пойти домой. На выходе в дверях института меня остановила Алена, староста моей группы.
– Марцев, – требовательно сказала она. – Ты что, уходишь?
Я кивнул.
– На тебя рапорт напишут, – с удовлетворением произнесла Алена. – И когда ты, наконец, дашь мне деньги на подарок декану? Дай сейчас, а то опять убегишь.
Алена приехала в Одессу из какого-то глухого села под Луганском и поэтому ужасно коверкала русский язык. Это меня раздражало.
– Нет денег. Завтра принесу, – бросил я, выходя во двор. – Наверное.
На улице стояло с десяток машин, принадлежавших студентам и преподавателям. Одна из них, бежевый «Опель», из которого доносилась громкая музыка, была мне знакомой, но я, поглощенный своими мыслями, прошел мимо. И сразу услышал чей-то рев:
– Омар, не отлавливайся!
Ну так и есть – обернувшись, я увидел, что из «Опеля» высовывается бритая голова моего друга Глеба Краснецкого по прозвищу Швед, а за ней – другая, с перебитым носом.
– Привет, – удивленно сказал я. – Что вы тут делаете?
– Не задавай глупых вопросов, – ответил Глеб. – Тебя ждем. Вот, Глайзер у своего отца машину взял, что-нибудь сообразим сейчас.
– Почему же вы в институт не зашли?
