Джеффри Арчер - 36 рассказов
— О боже, — воскликнула Диана, поняв, что до города ей может не хватить бензина.
Ей оставалось только молиться, что Дэниел не забыл открыть ворота.
После очередного поворота она снова прибавила газу и опять выиграла несколько метров, хотя и знала, что через несколько мгновений джип опять сядет ей на хвост. Так и случилось. Еще несколько сотен метров автомобили находились в считанных сантиметрах друг от друга, и Диана уже не сомневалась, что сейчас джип врежется в нее. И понимала, что в случае столкновения на проселочной дороге, вдали от какой-либо помощи, у нее не будет никаких шансов на спасение.
Она взглянула на одометр. Оставался всего километр.
— Ворота будут открытыми. Должны быть открыты, — молила Диана. На очередном повороте она увидела очертания фермы на горизонте и заметила, что в окнах первого этажа горит свет.
— Слава богу! — закричала она, но, вспомнив про ворота, запричитала: — Боже, пусть они будут открыты.
Она поняла, что надо делать за последим поворотом.
— Пусть они будут открыты, — умоляла Диана. — Я больше ни о чем тебя не попрошу.
Вот и последний поворот, но джип не отставал ни на сантиметр.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — И тут Диана увидела ворота.
Они были открыты.
Одежда Дианы промокла от пота. Она снизила скорость, включила вторую передачу, направила машину в ворота, зацепив правой дверцей столб, и рванула по аллее к дому. Джип решительно двинулся за ней, и по-прежнему их разделяли сантиметры. Диана не снимала руку с клаксона, а ее машина раскачивалась и подпрыгивала на ухабах.
Стая испуганных ворон с криком взлетела с ветвей и исчезла в воздухе. Диана начала кричать:
— Дэниел! Дэниел! — И тут в двух сотнях метров перед ней загорелся свет на крыльце.
Ее фары уже освещали дом, а она все сигналила и сигналила. За сто метров до входной двери она увидела Дэниела, вышедшего на крыльцо, но не снизила скорости, равно как и джип за ней. Когда оставалось пятьдесят метров, она стала сигналить фарами. Теперь она могла видеть озадаченное лицо старого друга. За тридцать метров она нажала на тормоз, ее тяжелый универсал занесло на гравии перед домом, и она остановилась, едва не разворотив клумбу перед окном кухни. Человек в кожаной куртке, незнакомый с местностью, не смог отреагировать достаточно быстро, и, как только колеса его машины коснулись гравия, его тоже занесло, джип потерял управление и врезался в зад ее автомобиля, который, в свою очередь, ударился в стену дома, разбив окно.
Диана выскочила из машины и закричала:
— Дэниел! Возьми ружье! Возьми ружье! — Она указала на джип. — Этот тип гонится за мной уже тридцать километров!
Человек вышел из джипа и захромал к ним. Диана вбежала в дом. Дэниел последовал за ней и схватил ружье, с которым обычно охотился на кроликов. Он выскочил на крыльцо, чтобы встретить непрошеного гостя, который теперь стоял около «ауди» Дианы.
Дэниел поднял ствол.
— Не подходите, я буду стрелять, — сказал он спокойным голосом. И только теперь вспомнил, что забыл проверить, заряжено ли ружье. Диана вышла из дома, но встала за спиной Дэниела.
— Не меня! Не меня! — закричал юноша в кожаной куртке.
В дверном проеме появилась Рейчел.
— Что происходит? — нервно спросила она.
— Вызывай полицию, — коротко сказал Дэниел, и жена быстро исчезла в доме.
Дэниел приблизился к испуганному молодому человеку, направляя ствол прямо ему в грудь.
— Не меня! Не меня! — прокричал он снова, показывая на «ауди». — Он в машине.
Он быстро повернулся к Диане.
— Я видел, как он забрался к вам в машину, когда вы стояли на обочине. А что еще мне оставалось делать? Вы же не хотели остановиться.
Дэниел осторожно подошел к задней дверце машины и приказал незнакомцу медленно открыть ее.
Молодой человек открыл дверь и сделал быстрый шаг назад. Они втроем смотрели на мужчину, который свернулся на полу автомобиля. В его руке был зажат огромный нож с пилообразным лезвием. Дэниел перевел ружье на него и ничего не сказал.
Вдалеке раздался звук полицейской сирены.
Старая любовь
Говорят, что есть люди, которые способны влюбиться с первого взгляда, но об Уильяме Хэтчарде и Филиппе Джеймсон сказать этого было нельзя. Они возненавидели друг друга с первой встречи. Их презрение друг к другу возникло на первом же занятии на первом курсе. Оба они приехали на учебу в Оксфорд в начале тридцатых, победив в конкурсах на стипендию для занятий английским языком и литературой: Уильям — в Мертон, а Филиппа — в Сомервиль. Каждый из них получил твердые уверения своих преподавателей в том, что станет лучшим учеником по результатам года.
Их наставник Саймон Джейкс из Нового колледжа был и удивлен, и позабавлен степенью непримиримости состязания, которое моментально разгорелось между двумя его самыми талантливыми учениками. Он ловко использовал вражду между ними, чтобы выявить лучшие черты характера каждого, не позволяя, впрочем, себе ничего лишнего. Филиппа была привлекательна, стройна и рыжеволоса, с довольно высоким голосом. Она была одного роста с Уильямом и всегда вела дискуссию, стоя на недавно вошедших в моду высоких каблуках. А Уильям, низкий голос которого придавал ему солидности, всегда излагал свои аргументы сидя.
Чем острее становилось их соперничество, тем сильнее один хотел обойти другого. К концу первого года они далеко опережали своих однокурсников, хотя сами шли ноздря в ноздрю. Саймон Джейкс сказал мертонскому профессору кафедры англосаксонских исследований, что у него еще никогда не было двух столь талантливых студентов в одном учебном году и что им не потребуется много времени, чтобы догнать в познаниях его самого.
Во время летних каникул оба работали по изматывающему расписанию, ведь каждый думал, что другой выучит чуть больше. Они досконально разобрались в творениях Блейка, Вордсворта, Кольриджа, Шелли, Байрона и не ложились в постель без Китса. Когда они начали учиться на втором курсе, то обнаружили, что разлука лишь сильнее ожесточила их сердца. Они оба заработали отличные оценки за свои сочинения по Беовульфу, но и это не помогло. Саймон Джейкс сказал однажды на заседании педагогического совета колледжа, что если бы Филиппа Джеймсон была мальчиком, то кое-кто из его подопечных ходил бы с синяками.
— Почему вы не разведете их по разным группам? — лениво спросил его директор.
— А зачем мне вешать на себя двойной груз? — сказал Джейкс. — Они по большей части сами учат друг друга, мне остается лишь роль арбитра.
Иногда противники спрашивали его, кого он считает лучшим из них. Это случалось тогда, когда один из двух был уверен в том, что другой слышит, как первого называют лучшим учеником. Джейкс было достаточно хитер, чтобы свести схватку к ничьей: вместо ответа на вопрос он постоянно напоминал обоим, что окончательно рассудить их могут только экзаменаторы. Тогда они стали называть друг друга «эта глупая девчонка» и «этот нахальный тип», — так, чтобы другой мог услышать. К концу второго года они не могли находиться вместе в одной комнате.
На летних каникулах Уильям проявил мимолетный интерес к джазу и девушке по имени Руби, а Филиппа флиртовала с чарльстоном и молодым военно-морским лейтенантом из Дартмута. С началом учебы эти игры были забыты и никогда не упоминались.
На третьем курсе — по совету Саймона Джейкса — они оба решили принять участие в конкурсе на премию Чарльза Олдхема по шекспироведению, равно как и половина их сокурсников, считавших себя достойными этой награды. Премия Чарльза Олдхема присуждалась за эссе на заданную тему по произведениям Шекспира. Филиппа и Уильям понимали, что им предоставляется шанс выступить друг против друга в открытом бою, второго может и не быть за оставшееся время учебы. Они тайком друг от друга перерыли все произведения Шекспира от «Генриха VI» до «Генриха VIII» и часто просили Джейкса остаться после занятий, чтобы обсудить все более утонченные проблемы и все более замысловатые темы.
Темой конкурсного эссе в том году была «Сатира у Шекспира». В первую очередь приходили в голову «Троил и Крессида», но вскоре оба поняли, что сатирическое начало присутствует почти в каждой из тридцати семи пьес поэта. «Я уж не говорю о сонетах», — писала Филиппа отцу в один из редких моментов неуверенности в себе. По мере приближения конца учебного года всем стало ясно, что стипендию выиграет либо Филиппа, либо Уильям, вопрос был только в том, кто придет первым, а кто — вторым, и на эту тему никто не отваживался говорить. Привратник колледжа, человек в этих вопросах сведущий, сказал, что их шансы примерно равны, и они в десять раз превосходят по уровню остальных участников конкурса.
Одновременно оба продолжали готовиться к дипломным экзаменам: каждый день утром и днем Филиппа и Уильям садились за курсовые работы. Если бы не их репутация, такие темпы занятий могли бы быть названы зубрежкой. И никто не удивился, когда они оба получили первоклассные оценки. Рассказывали, что каждая из девяти их курсовых работ удостоилась альфы.
