Олег Ермаков - Иван-чай-сутра
Влад засопел.
— А что она скажет? Может, она немая? — ответил Пашка.
— Так ты ничего от нее не добился?
Пашка пожал плечами.
— По крайности, загасил пожар и натиск бодуна. Вода студеная.
— Так ты просто залез в ведро, как оккупант, не спросясь?
— Да спрашивал я, — сказал Пашка, — интересовался, как насчет того, чтобы утолить жажду. Мумия не ответила. Ну я и воспользовался ковшиком. Что ей, воды жалко? Там полные два ведра.
— Может, надо громче с ней?
— Кстати, но кто-то воду ей носит? Не птички?
— Логично. Бабка явно ведра не поднимет. Запах там, конечно… Но все чин чином: фотки, образа, керамическая скульптурка на комоде — охотник с легавой, в буфете граненые стаканчики, графинчик… — Пашка вздохнул.
— Ты и в буфет нос сунул?
— Чего?! — возмутился Пашка. — Просто смотрел, глаза не завязаны.
— У каждого своя головная боль, — философски заключил М. Глинников. — И свой взгляд на вещи.
— Слушай, — сказал Влад, — а ты уверен, что это та деревня? Новая Лимна? Может, мы где-то промахнулись, не там свернули, а?
Пашка недовольно передернул плечами.
— Хватит вешать на меня всех собак! Человек на грани вымирания.
— Нет, давай-ка сверимся с картой, — сказал Влад.
Пашка принялся уверять, что они свернули там, где надо, а когда Влад потребовал карту, чертыхнулся и ответил, что не взял ее, забыл в джипе!
Влад смерил Пашку взглядом.
— Конкистадоры тебя за это четвертовали бы, Павел, — заметил М. Глинников меланхолично.
— Они бы сюда вообще не поперлись! На кой черт? Ну, пропал человек, меньше проблем, больше сухарей и солонины. И дукатов с пиастрами на нос, барракуда. Может, его заказали? Твой КБ? Сперва аварию подстроили, видят, выжил, они тогда его сюда заманили и кокнули, труп в болото, «Понтиак» в воду. А мы действительно нос суем. И без пушки.
— Ладно, будет фантазировать. Меня лично КБ просил. Успокойся, дыши глубже.
— Так для отмазки! Чтобы ты потом на следствии показал все правильно. Да еще и неизвестно вообще для чего, — добавил Пашка, косясь на дом с заколоченными окнами. — Не нравится мне здесь. Аура какая-то подозрительная. И бабка эта страхолюдная. Одета во все какое-то черное. Может, она на самом деле все слышит и видит.
М. Глинников с Владом засмеялись.
— Как это у вас, газетчиков, в медицинских статьях называется? — спросил Влад.
— Типичные явления абстинентного синдрома. Сиречь — похмелье.
— Мудаки, — огрызнулся Пашка. — А у самих газетчиков же опыта больше. Один за другим окочуриваются от цирроза.
— Моя печень в порядке.
— Спасибо Галине.
М. Глинников взглянул на Пашку.
— Была бы у меня такая супруга, — ответил на его тяжелый взгляд Пашка, — я бы тоже не злоупотреблял, может. Сам удивляюсь, куда я смотрел, когда в ЗАГС шли. Наверное, на Райкину подружку, а не на мою обезьяну.
— Ладно! Сворачивайте дискуссию, — попросил Влад. — Лучше подумайте, как нам дальше быть. Предпримем мозговой штурм.
При последних словах Пашка поморщился и дотронулся до мокрого от пота виска. И как будто желая причинить именно ему еще большую боль, неожиданно где-то совсем рядом закричал все тот же ржавый петух. Крик доносился уже из-за угла дома слепой.
— Нет на тебя пушки, барракуда! — прорычал Пашка.
— Оставь его в покое. Он имеет право, — сказал М. Глинников.
— А как насчет того, чтобы не вставлять мне отмычку в мозг?
— Ты кого имеешь в виду? — спросил М. Глинников.
— Мозго…, — Пашка выругался.
— Компаньоны! — призвал их Влад. — Ваши соображения? Как нам узнать имя этого населенного пункта? Во-первых. Во-вторых, что делать, если мы прибыли туда, куда следует?
— Ответ очевиден, — сказал М. Глинников, перекладывая старый финский плащ из руки в руку. — Надо занять где-то наблюдательную позицию и подождать, не появится ли здесь кто-то еще.
Пашка фыркнул от возмущения, глаза его остекленели.
— Бред какой-то сивой кобылы! — воскликнул он. — Мы можем торчать здесь до третьего пришествия.
— Почему третьего? — поинтересовался М. Глинников.
— А я знаю? — с неудовольствием откликнулся Пашка. — Жиды говорят одно, православные другое, исламисты третье. Полная энтропия. Может, и первого не было.
— Э, это явно чужие разборки, — сказал Влад. — Ближе к делу.
— Чего это чужие? — возразил Пашка. — Исламисты лезут изо всех щелей. Так и норовят подложить свинью, бомбу, говорят, богоугодное дело.
Влад глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Это имеет хоть мизерное значение для нашей проблемы? — тихо спросил он. — Имеет или не имеет? — повторил он, слегка свирепея и пронизывая собеседников поистине арктическим сине-зеленым взглядом.
— Ну-у… — М. Глинников вытянул губы трубочкой.
— Конечно, имеет! — выпалил Пашка. — Иной раз сам задумаешься… э-эх! мать моя женщина, барракуда, все помирать будем. А дальше? Труба?
— Темный тоннель и свет впереди? — уточнил М. Глинников, осклабясь.
— Да нет, полный капец, — объяснил свое понимание трубы Пашка.
— Можешь не беспокоиться, один из кругов тебе обеспечен, — сказал Влад.
— Какой круг?
— Такой, где стоят по пояс, а напиться не могут.
— Воды?
— Если бы воды, — усмехнулся М. Глинников, подхватывая шутку.
— Так я уже там!! — закричал Пашка.
— Итак, насколько я понял, коллеги, есть два предложения, — сказал Влад. — Ожидать и срочно рвать отсюда.
Пашка кивнул, бормоча «срочно».
— Срочно рвать, — продолжал Влад, — несмотря на то, что у бабки в избе полные ведра и дрова нарублены. Несмотря на то, что мы даже не знаем точного названия этого населенного пункта. Короче, ни в чем не уверены. Но можем предполагать, что здесь есть еще кто-то.
— Мм, — простонал Пашка, — я не все понимаю из вашего доклада, командир, но мне кажется, все проще. Как говорится, верь глазам своим, и точка. Где «Понтиак»? Это не инвалидка, которую можно загнать в крапиву.
— Там предлагалось наоборот не верить глазам своим, — возразил М. Глинников. — Вот он, наш посконный алогизм. Наверное, здесь лучше действовать вопреки очевидному.
— Нет, у Крылова-то в чем была фишка? — спросил Влад. — Как раз в том, чтобы верит глазам, а не надписям. Не верь глазам своим, увидев на клетке слона надпись «Моська».
— Это вообще-то Прутков, а не батюшка…
— Ты бесценный член экипажа. Что бы мы без тебя делали?
— Заблудились бы в надписях, — сказал тот.
Пашка вытаращился на них.
— Или у меня такой бодун, барракуда, или — он у вас, — проговорил он.
— Значит, на этой деревне написано: НИКОГО НЕТ, КРОМЕ СТАРУХИ. Но мы не верим надписи и остаемся, чтобы проверить свои догадки и развеять сомнения, — заключил Влад. — Логично?
Пашка в задумчивости поскреб тугую потную щеку.
— У меня есть такое ощущение, что мы увязаем, — сказал он, посматривая по сторонам, — по уши… Кстати, а на том заколоченном доме какая надпись? ПУСТ?.. Ну, пойду уж посмотрю, раз пошла такая логика. — И он двинулся мимо поленницы дров и кустов сирени к соседнему дому, перепрыгнул канаву. Влад с М. Глинниковым наблюдали за ним. Из окошка бабкиной избы смотрела черно-белая кошка. Вверху реяли белогрудые ласточки, ознобно цвиркая. «И откуда здесь берется мука? — рассуждал Влад. — Не с вертолета же сбрасывают?»
Из дома с заколоченными окнами вышел Пашка. У него было кислое лицо, но что-то в нем таилось. Пашка смахнул с плеча сор, паутину и вдруг показал какую-то бумажку.
— Пляши, Ватсон! Тебе письмо! — воскликнул он, идя к ним. — Вот, читайте, кэп. — Он сунул мятый конверт Владу.
Тот разглядывал грязный прямоугольник бумаги с выцветшими каракулями. «Не разберешь», — пробормотал он.
— Чего там разбирать, — Пашка ткнул пальцем, — «куда» — Глинская обл., Еленевский р-н, дер. НОВАЯ ЛИМНА.
— А кому письмо? — спросил М. Глинников, заглядывая через плечо Влада.
— Как кому? Глинникову М. и остальным следопытам.
— Пра… Стерлось.
— Дай-ка. — М. Глинников взял конверт. — По-моему, Пра-со-ло-ву. Или «вым». — А откуда?.. Тут пятно.
— Ниоткуда. Главное: вот вам НОВАЯ ЛИМНА! — торжественно провозгласил Пашка. — Я же чуял, что там что-то найдется. Пожалуйста. А вообще там полный срач. Входя, сразу можно свалиться в погреб, — полы наполовину разобраны. Меня только шестое чувство спасло. Или седьмое. Со счету собьешься с этими парапсихологами и всякими Чумаками.
— И что нам дал этот эксперимент? — спросил Влад. — Тезис верен? Не верь глазам своим? Даже в ПУСТОМ ДОМЕ можно что-то отыскать. Но людей ты там не встретил?
Пашка поежился и встряхнулся.
— Сквозь потолок кусок толя свешивается — натуральный жмурик. Если б не яма на выходе, сразу выскочил, а так пока по балке пробирался, одумался, повернулся, смотрю: да это какая-то рвань! Но мне показалось, что там кто-то бывает. Зверь или человек. — Пашка оглянулся на дом и передернул плечами. — Больше я туда не пойду. Нехорошо на душе, блин, как-то. Как будто там кого-то замочили.
