Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула
«Не будь джихада, мир по-прежнему находился бы в тисках коммунизма. Берлинская стена пала, потому что мы нанесли Советскому Союзу неисцелимые раны и вдохновили другие народы на борьбу с угнетателями. Мы развалили Советский Союз на пятнадцать частей. Мы освободили людей от коммунизма! Благодаря джихаду мир стал свободнее! Это мы спасли мир, потому что именно здесь, в Афганистане, коммунизму пришел конец!»
Мансур не выпускает из рук фотоаппарата. Он протиснулся почти к самой сцене, чтобы сфотографировать выступающих, а главное, Карзая. Он без устали щелкает, не сводя объектива с этого невысокого худого человека. Будет что показать отцу.
Ораторы по очереди выходят на сцену, попеременно звучат молитвы и призывы. Один мулла обращается с благодарностью к Аллаху, а министр образования говорит о том, что Афганистан должен стать страной, где Интернет заменит оружие.
«Смените автоматы на компьютеры! — кричит он. А еще призывает народы Афганистана забыть об этнических различиях: — Посмотрите на Америку, там люди разных национальностей живут в одной стране и все считают себя американцами. И между ними почему-то не возникает никакой розни!»
Пока звучат речи, полиция продолжает хлестать напирающих зевак розгами, но это мало помогает, все больше народу протискивается через оцепление поближе к святая святых. Стоит такой шум, что ораторов практически не слышно. Происходящее больше напоминает хепенинг, нежели религиозную церемонию. Все окрестные лестницы и крыши заняты вооруженными людьми. С десяток американских спецназовцев в черных солнечных очках и с автоматами наперевес держать позицию на плоской крыше мечети, защищая бледно-розовое здание американского посольства. Другие расположились вдоль стен и перед воротами. Для большинства афганцев то обстоятельство, что по крыше мечети топчутся неверные, является святотатством. Не мусульмане не имеют права входить в мечеть. Перед воротами стоят стражники, призванные вовремя отогнать непрошенных гостей. Не то чтобы у них было много работы, никакого наплыва западных туристов этой весной, первой после падения Талибана, не наблюдается. Разве что случайно попадается какой-нибудь сотрудник гуманитарной организации, заинтересовавшийся празднованием Нового года.
Место на сцене было предоставлено и обоим полевым командирам, оспаривающим власть над городом, — Атте Мухаммеду и Абдулу Рашиду Дустуму. Таджик Атта Мухаммед — теперешний правитель, узбек Дустум претендует на его место. Стоя бок о бок, злейшие враги слушают выступающих. Бородатый Атта Мухаммед смахивает на талиба, крепкий Дустум, со своим выпирающим брюшком, напоминает боксера на пенсии. Во время последнего выступления на Талибанони, хотя и неохотно, согласились воевать на одной стороне. Теперь отношения между ними опять стали более чем прохладными. Дустум — самый одиозный из членов нового правительства. Если его вообще позвали, так только для того, чтобы не ставил палки в колеса. Об этом человеке, что сейчас стоит, мирно сложив руки на могучей груди, и смотрит на солнце прищуренными глазами, по Афганистану ходят самые страшные истории. Он мог приказать, чтобы его людей, уличенных в каком-то проступке, привязали к гусеницам танка, а потом завели мотор и раскатали провинившихся в кровавые ошметки. Как-то раз он велел загнать несколько тысяч пленных талибов в железные контейнеры и оставить их в пустыне. Когда несколько дней спустя контейнеры открыли, пленные были мертвы, а их кожа совершенно обуглилась от солнца. Дустум — настоящий мастер по части обмана и предательств, он служил многим господам и предавал из всех по очереди. Во время советской агрессии он выступил на стороне Советского Союза, был атеистом и запойным пьяницей. Сейчас же на этой сцене он почтительно славит Аллаха и проповедует пацифизм: в 1381 году никто не имеет права торговать оружием, потому что это может привести к стычкам и разрастанию вооруженных конфликтов. Это год, когда пора собирать старое оружие, а не раздавать новое!
Мансур смеется. Всем известно, что Дустум едва знает грамоту. Читая свою речь, он запинается на каждом слове, как первоклассник. Иногда процесс совсем застопоривается, но тогда Дустум собирается с силами и компенсирует запинку тем, что начинает реветь еще громче.
Последний выступающий, мулла, призывает бросить все силы на борьбу с терроризмом. В сегодняшнем Афганистане модно бороться против всего, что не нравится, и с каждым выступающим лозунги меняются.
«Ислам — единственная религия, в чьей священной книге написано, что люди должны бороться с терроризмом. Ни в одной священной книге вы не найдете ничего подобного. Бог сказал Мухаммеду: „Не молись в мечети, построенной террористами“. Истинный мусульманин не может быть террористом, потому что ислам — самая толерантная религия на свете. Когда Гитлер убивал евреев в Европе, в мусульманских землях евреи были в полной безопасности. Террористы — ложные мусульмане!»
После нескончаемых речей наконец-то поднимают флаг — джанду, зеленое знамя Али, что уже пять лет как не реяло над городом. Под барабанную дробь и ликующие крики толпы Карзай устанавливает флагшток, и священное знамя взлетает вверх. Оно будет развиваться над мечетью в течение сорока дней. После торжественного ружейного салюта снимают заграждение. Десятитысячная толпа бросается к мечети, флагу и могиле святого.
Мансуру с лихвой хватило толкотни и торжеств, теперь он хочет пройтись по магазинам. Али подождет. Мансур уже давно для себя решил, что купит каждому члену семьи по подарку. Если все хоть немного приобщатся к его поездке, отец в будущем должен снисходительнее отнестись к его желаниям.
Для начала он накупил молитвенных ковриков, полотенец и четок. Потом нашел сахарные головы. Большие сахарные кристаллы, которые ломают на кусочки и пьют с чаем вприкуску. Он знает, что бабушка Бибигуль простит ему все грехи, которые он совершил или когда-либо совершит в будущем, если он привезет ей килограммовые кристаллы, которые производят только в Мазари-Шарифе. Еще он покупает украшения и платья для теток и солнечные очки для братьев и дядьев. Он не видел, чтобы солнечные очки продавались в Кабуле. Нагруженный тяжелыми розовыми пакетами с покупками, он возвращается к могиле халифа Али. Подарки нужно освятить.
С пакетами, рекламирующими «„Плежер“ — особые сигареты суперлайт», он заходит внутрь крипты и идет к муллам, которые сидят, прислонившись к позолоченной стене склепа. Мансур кладет подарки к ногам муллы, тот читает несколько строк из Корана и слегка дует на покупки. По завершении молитвы Мансур снова складывает подарки в розовые пакеты и спешит дальше.
У золотой стены можно загадать желание. Наслушавшись патриотических речей, Мансур прислоняется лбом к стене и молится: о Аллах, сделай так, чтобы я когда-нибудь смог гордиться тем, что родился афганцем. Чтобы я испытывал чувство гордости за себя и свою страну, чтобы Афганистан уважали во всем мире. Сам Хамид Карзай не мог бы придумать лучше.
Переполненный впечатлениями, Мансур забыл помолиться о прощении и очищении, а ведь именно за этим он так стремился в Мазари-Шариф. Он забыл о предательстве, совершенном им по отношению к маленькой нищенке, о ее худеньком детском теле, огромных светло-карих глазах, всклокоченных волосах. Он забыл о том, что не вмешался, когда надо было остановить преступного торговца.
Мансур выходит из склепа и направляется к флагу Али. Рядом с флагштоком тоже стоят муллы, готовые благословить подарки Мансура. Но здесь нет времени даже на то, чтобы вынуть подарки из пакетов. Перед флагом волнуется длиннющая очередь желающих благословить свои коврики, четки, еду и полотенца. Муллы берут из рук Мансура пакеты, бормочут скороговоркой молитву и отдают их обратно владельцу. Мансур бросает несколько купюр, и молитвенные коврики с сахарными головами получают еще одно благословение.
Он предвкушает, как будет вручать свои подарки — бабушке, отцу, теткам и дядьям. С лица его не сходит улыбка. Он абсолютно счастлив. Наконец-то он вырвался из отцовской хватки, освободился от магазина. Покинув мечеть, он идет по улице рядом с Саидом и Акбаром.
«Это самый счастливый день в моей жизни! Самый-самый счастливый!» — кричит Мансур. Акбар с Саидом удивленно, даже несколько встревожено оглядываются на него, но и они тронуты таким проявлением счастья. «Я люблю Мазари, я люблю Али, я люблю свободу! Я люблю вас всех!» — кричит Мансур, пускаясь вприпрыжку по улице. Он впервые путешествует самостоятельно, и это первый день в его жизни, не омраченный присутствием родственников.
Приятели решают посмотреть на бузкаши, козлодрание. Север Афганистана славится самыми жесткими, грубыми и быстрыми бузкаши. Уже из далека видно, что состязания в самом разгаре. Облака пыли клубятся над площадкой, где двести всадников сражаются за обладание безголовой телячьей тушей. Кони, все в мыле, норовят лягнуть, кусаются и встают на дыбы, пока всадники, зажав кнут во рту, пробуют подцепить с земли мертвое животное. Теленок так часто меняет владельца, что складывается впечатление, будто всадники перекидывают его друг другу. Цель игры заключается в том, чтобы передвинуть тушу с одного края на противоположный и поместить ее в начертанный на земле круг. Порой схватки бывают столь ожесточенными, что тушу разрывают на куски.
