В. Коваленко - Внук кавалергарда
— А это он видел! — показала Римма из сумочки ствол пистолета.
— Ой как страшно, страшно, — и Николай со смехом закрылся подушкой.
— Слашно, слашно, — задорно засмеялся и Никитка.
7
Башкира повязали далеко за полночь, в кабаке. На окраине города, где он отчаянно кутил, как чувствуя конец своей разудалой, вольготной жизни.
Он было кинулся в бега, но ОМОН сработал грамотно, и через час Башкир куковал в СИЗО, скрежеща зубами, матерясь и пиная ногами бронированные двери.
Мимо его камеры-одиночки одного за другим тащили его подельников.
Одни фраерски гоношились, другие прикидывались безобидными овцами, пытались доказать ментам, что они без понятия, за что им повязали ласты. Менты отвечали щедро дубинками. Обещали утром дать всем по понятиям.
Утром его вызвал следователь из Москвы.
Следователь с первых минут допроса попер напропалую:
— Куда вы отправляли похищенных вами людей? И что за препарат вы им вводили?
— Первый раз об этом слышу, — от всего отказывался Башкир.
— Я вам напомню, Акбашев, — сухо сказал следователь и вызвал свидетеля.
Он узнал ее сразу, когда она вошла в кабинет. Как и раньше, красивая, но с копной седых волос. Она была из первого дела, проведенного на пару с Трояком. Тромбон тогда еще не был в курсе их новой операции. Это позже он охотно стал сотрудничать с Кавказом.
«Да, Химик рисанул нас. Насвистел, сработано на сто процентов, ничего не вспомнит за сто лет. Вот тебе и сто лет!» — затравленно думал Башкир, перебирая в памяти весь тот день.
— Ну, Акбашев, теперь вспомнили? — следователь дал знать о своем присутствии.
— Я ее первый раз вижу Кто она такая? Подсадная утка? — заявил Башкир, откровенно нагло глядя женщине в глаза.
Женщина вдруг сорвалась с криком со стула и набросилась на него, поцарапала все лицо, едва не лишила глаза, но вскочил следователь, прибежал на шум конвоир, и их растащили. Жаль, что он не прибил ее тогда. Вот сучка позорная.
Он тогда пригрозил, что пожалуется прокурору. На что следователь, ухмыльнувшись, ответил:
— Твое право, но я бы лучше промолчал про этот инцидент, он не в твою пользу. А, напротив, лишь доказывает твое участие в похищении.
Менты, видно, что-то перепутали и бросили его в общаковую камеру. Где он перетер поганую историю со своими уркаганами и сел строчить маляву Трояку. Он знал, где сейчас может находиться Трояк.
Но он не знал, что его пересадка была всего-навсего подстава для дурака. И он купился. Было большое желание заткнуть на веки вечные эту деревенскую лярву. И он плакался в записке подельнику.
Трояк не был таким размазней и ушел от облавы. Скрывался в цыганском поселке с тремя своими телохранителями. Куда милиции был путь заказан. В тот день, когда получил маляву от Башкира, он гасил непонятку водочкой.
Плюгавый шнырь, принесший записку от Башкира, на словах разложил весь расклад:
— Тромбона при задержании ранили, а Башкир чахнет в одиночке. Сказал, если помощи не будет, то всех заложит. Дело-то ведут московские следаки, жадные до сенсации. Особенно борзеет следователь по особо важным делам госпрокуратуры Корнейчук Владимир Павлович. Землю носом роет. Такой прилипала. Просто ужас. От него за будь здоров не отцепишься. А вся дрянь идет от одной деревенской занозы, Лебедевой Анны. Столько паскудства вылила, подчищать надо бы. Пожизненным пахнет. А тут еще продажа оружия и наркота.
Сказал, что у Трояка должен оставаться препарат, который изготовил покойный Химик. Вот пусть им и заглушит до конца века строптивую бабу.
— Как он это себе представляет? — закусывая тушенкой, хмыкнул Трояк. — Раз, два и в дамки?
— Мое дело прокукарекать, а там хоть не рассветай. Иначе, говорит, все окажемся на шконке, — скривил рот шнырь.
— Ладно, сиди, не вякай, мозговать буду, — и Трояк затряс огромной башкой.
— Дикарь, кати сюда, позови с собой Колхозника и Артиста, базар есть, — поморщился он, предусмотрительно сжигая талмуд Башкира.
Все пришедшие расселись вокруг Трояка. Он достал из-под стола бутылку водки и катнул по столу:
— Похмелитесь и будьте наготове, не сегодня завтра начнем докторский эксперимент. Ты, Актер, готовься к своему звездному представлению. Твою рожу менты почти не знают, и ничего у них на тебя нет.
— Не считая распространения героина, — вставил Дикарь.
— Кто бы вякал? — награждая затрещиной говоруна, пресек дешевый базар Трояк.
— В общем, возьмешь тачку, парик, очки, всю шпионскую хренотень и зависнешь рядом с прокуратурой, наверняка, она маячит там. Проследишь ее до самой квартиры, посмотришь: с кем живет и чем дышит. Следи плотненько и не дергайся, — дал указания щупленькому пареньку горбун.
— Так я не знаю ее в лицо, — сказал паренек.
— Может, тебе размер ее обуви дать? — психанул Трояк, — я ее уж тоже подзабыл, столько лет прошло?
Он открыл бутылку и налил всем по стаканам:
— Трескайте. Помню, симпатичная такая Мальвина, — и он зашевелил пальцами обеих рук у висков, показывая Мальвину. С ней еще сестра была, так себе. Ее козел Башкир и завалил случайно. А сейчас надрывается, мол, спасайте. Клетка светит. А телка была так себе. Не о ней базар сейчас.
Трояк плеснул себе в стакан, выпил разом, как воду, и задумался:
«Ей сейчас лет пятьдесят или пятьдесят три. Да, года на два старше меня. Какая она стала после дозы беспамятства, понятия не имею. А Химик обещал зомби. Вот тебе и зомби через столько лет. Так что придется искать нутром. Чувствами».
— Ну, парни, за дело, — наливая себе еще водки, крикнул Трояк.
— А тебе не кажется, Трояк, что нам маляву менты подкатили? — надевая парик, предположил Артист.
— Если кажется, креститься надо, — ложась на диван, отрезал Трояк. — У ментов сообразилки только пьяных в парках собирать, а этого шкета, что маляву принес, я еще по вокзалу помню. Крученый паренек. Ты ему денег дал? — снова криком спросил он.
Артист, нацепив очки, пошел на улицу.
Вернулся далеко за полночь и сразу прошел в комнату Трояка.
Там уже сидел за богато накрытым столом Цыган, хозяин притона, мужчина лет сорока, и Трояк уламывал его:
— Так помоги, барон, воровской закон обязывает помочь другу.
— Да какой ты мне друг? Так, вольное знакомство да и только, а воровской закон говорит: не лезь в дела ближнего, ибо ближний сам разберется. Вы затеяли всю эту кашу теперь вот и расхлебывайте. Цыгане не подписываются разгребать ваше дерьмо. Да нам и незачем идти против закона. Своих забот выше крыши. А ты нам еще предлагаешь бабе мозги вправлять. Нет уж, дорогой мой Трояк, работай сам, — твердо обрубил все потуги собутыльника цыган.
— Ну, что у тебя? — обернулся горбун к ходоку.
— Хреново, — ответил Артист, подходя к столу и разламывая курицу.
— Ну, не тяни кота за хвост, — подхлестнул нетерпеливо Трояк.
— Добро оставаться, я пошел, — кинув на лысую голову шляпу, откланялся барон.
— Значит так, тетку я нашел. Они на пару с молодой из прокуратуры направились в прокурорскую берлогу, а через час отправились на ж.-д. вокзал, где взяли билет до Сорочинска. Я, значит, следом. В Сорочинске они пошли в райотдел милиции, где им через десять минут выдали уазик, и они, в сопровождении двух ментов порулили в деревню. Я пока нашел машину, подоспел к шапочному разбору.
Подавившись, Артист закашлялся. Трояк стукнул ему по спине кулаком:
— Ну, дальше? Жрешь и давишься, как свинья.
— Я что, виноват, что целый день не хавал. Сам же отправил пасти мадаму, — оправдывался, схватившись за грудь, Артист.
— Дальше, дальше, — закричал, выходя из себя, горбун.
— Что дальше? Встретилась она, по-видимому, с сыном, такой бугай здоровый и в десантном тельнике. Там еще две бабы были. Наверное, его жена и теща. Ну, а вечером пошли и привели от соседки через два дома сына. Вот и все, — пожал плечами Артист. — Да, еще забыл.
— Ну, что еще? — доставая еще бутылку из-под стола, спросил безразлично Трояк.
— Молодая тоже с ней и, если валить их надумал, то учти, их там шесть человек. И валить их бесполезно, их там, как в улье пчел, и без шума не обойдется.
— Хватит гонять порожняк, все будет чики-пуки. Дикий с Колхозником переоденутся ментами, ты — мед-братом, и зарулим к ним якобы по поручению областной больницы. У бабы с психикой же не в порядке. Вот и лечить будем. А лечить поголовно всех. Так сказать, прививка от сумасшествия, — и Трояк утробно захохотал.
— Ну, как я придумал? — спросил он, отсмеявшись.
— Не знаю, прокатит ли? — откровенно засомневался Артист, — дешево как-то, голый наивняк. Они же не дети, чтоб купиться на такую туфту.
— Не каркай, купятся за милую душу, — пообещал развеселившийся своей задумкой Трояк.
