Алексей Колышевский - Жажда. Роман о мести, деньгах и любви
На следующий день в лифте он разговорился с каким-то показавшимся смутно ему знакомым господином, спросил, не знает ли тот, где можно найти контору, сдающую квартиры. Попутчик посоветовал ему внимательней, а главное, со смыслом глядеть по сторонам и вышел на своем этаже, а Сергей увидел, что своей спиной господин загораживал рекламное объявление, как раз нужное ему. Контора находилась тут же, при гостинице. Он отправился по этому объявлению, и там на него насели две бальзаковские женщины, состряпали какие-то бумаги, вытрясли из него довольно внушительную сумму, взамен снабдили списком адресов на шести листах и пожелали увенчать поиски успехом.
Поиски жилья – довольно тягостное занятие. Приходится сидеть на телефоне, превращая авторучкой список адресов в частокол лишь вначале кажущихся осмысленными словечек, приписок, половина из которых сокращается до такой степени, что потом решительно никакой возможности нет понять, что означают все эти «суб. сив. 4» или «рж. 8. 15. в 15». Через десять минут мозг начинает подтаивать, а спустя полчаса он уже плавает в собственном соку, все уменьшаясь в размерах, похожий на шарик сливочного мороженого, и нет, кажется, никакой возможности восстановить его из этого состояния раскислости мыслей и накатывающего безразличия. Сперва силишься разделить для себя, запомнить тонкости каждого адреса, что кухня там-то девять метров, а комната, скажем, двенадцать, санузел безнадежно совмещен, зато в коридоре стоит кожаный диван эпохи неолита, и очень на этом диване удобно, знаете ли, войдя в квартиру и запахнув за собою дверь, прилечь, да так уж никуда больше и не двигаться, разве что только курсом на совмещеные удобства, и то изредка и при этом с ленцою морщась.
Из всей этой кутерьмы выплыло лицо дядюшки, говорящее что-то про стоимость квартиры. Он тогда пропустил мимо ушей, но ведь Мемзер совершенно четко назвал тот предел, дороже которого нанимать не стоило. Или ничего он не называл?
– Алло, дядя?
– Что? Кто? Ах, это ты, Сережа? Прости, я немного занят, не очень могу говорить. У тебя что-то случилось?
– Да вот, я тут...
– Ну? Говори короче!
– Ищу квартиру, а не помню, сколько она должна стоить, – Сергей замялся. Он побеспокоил дядю в какой-то явно для этого неподходящий момент, он чувствовал, как натянулись меж ними струны, как если бы он был декой, а дядюшка колками, готовыми со скрипом эти струны разорвать.
– Что? Ты о чем? Ах, да, понятно. Так ты уже подыскал что-то?
– Нет. Вот обзваниваю, договариваюсь...
– Ерундой занимаешься. Попроси Наташу, она тебе живо найдет квартиру, – Мемзер поглядел на часы и подмигнул Наму, сидящему напротив. – Позвони ей, скажи, что мы с тобой говорили. Ее наверняка нет дома, уехала к своему гештальт-шарлатану, вот тебе ее номер...
Однако Наташин номер не отвечал, дома ее действительно не оказалось, а в списке на шести листах начала проглядывать робкая ясность. Получалось три адреса, хоть сейчас поезжай и смотри. Так Сергей и сделал.
* * *Каждая из квартир была в отдельности неплохой и даже замечательной, но совершенно в каждой был какой-нибудь недостаток. В первой квартире было по-московски не прибрано, и, посмотрев в глаза заплаканной старушке в траурном платке, которая со сквозившим отовсюду отчаянием невпопад отвечала на его вопросы, Сергей решил почему-то, что тут, в этой квартире, в одной из комнат недавно умер ее старик, носивший до последнего дня клетчатую байковую рубашку и войлочные тапки, старик с морщинистой худой шеей, с клочками седых до прозрачности волос, и, нарисовав себе все это, Сергей уже не смог справиться с отвратительным образом, да к тому же и запах старости, прежде неслышимый, вдруг появился откуда-то и наполнил все помещения удушливой безнадежностью. Он сбежал из этой квартиры, по пути мельком взглянув на фотографический, с черной ленточкой, портрет. Изображенный на нем старик был точь-в-точь таким, как он себе представил, только моложе и, кажется, шатен.
Другая квартира показалась ему вопиюще дорогой, но при том была идеально обставлена и уютна. Он выслушал цену, покивал головой и только. Решиться нанять такое дорогое жилье он не посмел. В третьей квартире было темно. Хозяева, мать и сын, оба нервные, очень похожие между собой, постоянно курили, вели себя надменно, заявили, что сдают «просто так и точно не знают, на сколько», словом, пошли они к черту...
Он вдруг совершенно отчетливо понял, что искать дальше ни к чему, что лучше той дорогой, превосходно обставленной, где висел на кухне плоский телевизор и стояла чудесная коферодильная машина, трехкомнатной квартиры в новом, под старину выстроенном доме, с окнами, выходящими в тихий арбатский двор, он не найдет, и больше ему ничего не хочется. Однако стоимость ее была выше прочих впятеро и звучала столь ошеломляюще, что Сергей, представив себе удивленную дядину физиономию, приуныл окончательно.
Все это время он размышлял на ходу и не особенно глядел по сторонам, а когда, наконец, очнулся, осмотрелся, то к удивлению своему обнаружил, что место это ему знакомо. Ну конечно! – и сомнений быть не может: вот прекрасный, в семь этажей старинный дом со всеми признаками дореволюционного модерна, вот зеленый особняк... Постойте-ка! Да ведь он был здесь вчера, да ведь это дядюшкин дом! Помешкав немного, он перешел через улицу, хотел было позвонить, но дверь перед ним распахнулась без всякого звонка и на пороге он увидел Наташу:
– Я не суеверна, – улыбнувшись какой-то совершенно не своей улыбкой сказала она, – но второй раз встретиться в дверях с одним и тем же человеком – это верно что-нибудь да значит?
– Н-не знаю, – Сергей очень смутился и хотел провалиться сквозь асфальт, но не в силах был отвести глаз от прекрасного, дышашего прелестью Наташиного лица. Промелькнула даже мысль, что перед ним совершенно другая женщина, так разительно чувствовалась перемена во всем ее облике. Никакой надменности – она, верно, находилась в прекрасном настроении. Сергей, конечно, не знал и не мог знать, что тот самый «гештальт-шарлатан», как его назвал дядюшка, на деле вовсе никакой не шарлатан, а замечательный психолог. На своих приемах он так вправлял мозги всем участникам группы, в которую входила и Наташа, что заряда этого ей хватало пусть и ненадолго, но в день после тренинга чувствовала она себя волшебно. Она вся была перенасыщена энергией, любовью к окружающему миру и как-то однажды с удивлением призналась себе, что в таком состоянии может, чего доброго, отдаться первому встречному приглянувшемуся ей мужичку.
– А я говорю, что все бывает до трех раз, – продолжила дядюшкина жена и рассмеялась, хотя глаза ее были прежними, холодными, – так что все еще впереди. Ты обедал?
– Нет еще. А что, уже обед?
– Вполне. Уже половина второго. Мужа нет дома, обычно он обедает в офисе или где-то еще. Мы едим дома от силы раз в неделю, а то и реже. А ты голоден? Хотел к нам зайти?
– Я присматривал квартиру, вот, надавали мне тут адресов... Я шел, шел и случайно оказался рядом с вами.
– Ах, вот оно что...
Наташу все это очень заинтересовало. Она принялась расспрашивать о его впечатлениях и, услышав о стоимости квартиры в новом, красивом доме, с негодованием всплеснула руками:
– О мой Бог! Сколько?! Не может быть, чтобы было так дорого. На кого там расчитывают?
Сергей пожал плечами:
– Может, зайду туда еще раз, попробую сбавить цену, вдруг получится. Я вообще-то хотел попросить дядю помочь, у него, по-моему, большой дар убеждения.
Наташа вновь рассмеялась, и он увидел, что губы ее были полными, сочными, живыми...
– Дар у него не больше, чем у меня. Я и сама могу поговорить. Где это, далеко отсюда? Пойдем-ка, я с удовольствием пройдусь пешком.
Они потихоньку двинулись и очень медленно пошли по узенькому из-за выступающих автомобильных бамперов тротуару, на котором повсюду, как старые кожаные перчатки, лежали сухие листья. Сергей достал платок, высморкался, оживился и стал рассказывать о квартире.
– Это нонсенс какой-то, – остановила его Наташа, – все-таки, неужели так дорого?! Ну ничего, сейчас мы поторгуемся. Вернее, я поторгуюсь, а ты не влезай, а то все испортишь. Говорить будешь только по моей команде. Договорились?
Сергей решил про себя, что дельце выгорело подчистую, но виду не подал и продолжал вежливо улыбаться. Воспитанный в провинции, в небогатой, а позже и вовсе обедневшей семье, он всегда был очень щепетилен в денежных вопросах, верил в несколько примет – «не говори гоп, не переехав Чоп», «услышит черт, так сделает наоборот» и все в таком духе.
– Там хозяйка женщина, противная такая...
– Посмотрим, – уклончиво ответила Наташа. Они вышли на тротуар пошире и она взяла Сергея под руку.
«Хорошо, что у меня не бывает фальстартов, ходил бы весь обделанный», – подумал Сергей, и враз его обдало жаром, когда он своим бедром нечаянно прижался к ее бедру. У него от возбуждения закружилась голова. На них заглядывались прохожие – это было приятно, как каждому мужчине невероятно приятно гулять под руку с ухоженной, респектабельной дамой, дорого и модно одетой, к тому же настоящей красавицей. Осенняя, звенящая, отточенная, как бритва, прохлада, роскошь и изобилие старой Москвы, проплывающие мимо лаковые автомобили – Сергею все это разом ударило в голову словно молодое дурное вино. Он что-то отвечал ей, говорил чуть заплетающимся языком, сбивался, а она... Она все чувствовала, все знала, все понимала и была собою очень довольна.
