Месть белых воронов (СИ) - Радиант Екатерина
Интересно, жив ли он прямо сейчас?
Но так или иначе наша жизнь продолжалась. И Страсбург, город мечты, принял нас теплыми объятиями. Первое время было до ужаса непривычным засыпать, гулять, да все что угодно делать без музыкального сопровождения выстрелов и взрывов. В определенный момент нашей жизни Страсбург, город-гигант с вечно спешащими и бегущими куда-то людьми, весь такой живой и динамичный, вдруг стал самым спокойным и тихим местом на земле. А большего-то нам и не нужно было. По приезду мы сразу же устроились на работу и какое-то время разгружали автомобили, фасовали товар и даже снимались в видеоклипах и в массовке фильмов. Наша необычная внешность полюбилась камере многих творческих людей этого города. Могу сказать, что это был интересный опыт. После того, как мы немного оклемались и подзаработали денег, мы поступили в университет. Хоть мы так и не успели закончить лицей, все же документ об окончании колледжа у нас был. Тим, как и мечтал, поступил в медицинский. А я так, наугад, в архитектурный. И это при том, что я просто терпеть не могу математику. Мадам Торенто, если бы узнала, подавилась бы слюной. «Ну, а что тут такого?» – сказал бы я ей. – «Жизнь вообще странная штука». И был бы чертовски прав.
Поначалу мы жили вместе на съемной квартире, готовя и стирая по очереди. И посылая такие редкие, но душевные письма Агате. Завели серого кота по имени Марс. Потом, как закончились деньги, мы переехали в общагу и жили через одну улицу друг от друга. Ну и сдался же ему этот медицинский! Поступил бы со мной, продолжали бы и дальше жить вместе. Я забрал с собой кота и приучил его ко всем прелестям общажной жизни: к кильке на газетке, к паршивым, дешевым, почти съедобным сосискам и к нескончаемому отдаленному гулу из коридора.
Глава 18
Никогда не думал, что начать жизнь с чистого листа – это так просто. Жизнь действительно стала походить на фильм, где ты в главной роли. Начинается новая глава, в которой черная полоса наконец-то сменяется белой. Хочется дышать полной грудью и уверенно смотреть впереди себя. И ни при каких обстоятельствах не оборачиваться на взрывы. Неужели я и правда поборол самого себя? Без Тима в комнате жить стало сложнее. Не хватает чего-то родного в таком большом и чужом городе. Хотя это мне скорее и нравилось: хотелось раствориться в нем еще больше. Рассыпаться на молекулы, чтобы унесло ветром далеко-далеко. Стать, в конце концов, самим ветром. И в этом большом мире под названием Страсбург я мог стать буквально кем угодно, примерив на себя новую удобную маску. Пока в этом потоке незнакомых безликих людей еще никто не догадался, что ты – неудачник. Пока не прочитали всего тебя насквозь. Оставалось только правдоподобнее вжиться в свою роль и не позволять никому вмешиваться в твою игру. Но, по правде говоря, неудачником я чувствовал себя все меньше и меньше. Настала новая эра меня. Время в Страсбурге течет совсем не так, как в Одеране: оно молниеносно летит, снося с ног все и вся вокруг. Не успеваешь оглянуться, как ты уже прожил целый год вдали от родного дома. Моргнул всего пару раз, прошел и второй. Я быстро забросил учебу и после первой же проваленной сессии был вынужден покинуть общежитие. Я не сильно был расстроен, ведь передо мной никогда не стояла цель получить диплом. Но по общаге и одногруппникам, с которыми успешно прогуливали пары, однозначно буду скучать. Пришлось снова пытаться выживать. И это не оказалось непреодолимой преградой, ведь зарабатывать мне нравилось куда больше, чем учиться. В этом, по крайней мере, я видел хоть какой-то смысл: я мог прокормить себя и своего кота. А это ли не счастье?
Все больше начал замечать, что Тим стал каким-то странным. Не то, чтобы он раньше был таким, как все, но сейчас он может просто игнорировать звонки и днями отвечать на банальное смс. Характер стал еще грубее, чем был до этого. Вечно куда-то торопится и будто закрыт в себе. У него появились новые общажные друзья, с которыми вечерами он стал играть на гитаре и разговаривать на непонятном мне медицинском языке. Я думал, мол, здорово, что у него наконец появились друзья. А потом однажды мы встретились спустя целый месяц в кафе между его парами и моими ночными сменами. И я был в шаге от того, чтобы не узнать своего брата-близнеца. На нем были черные туфли, брюки и водолазка черного цвета, перчатки и плащ (удивительно, но черные), новые перстни на руках, цепь на ремне и длинный крестик на шее. Он стал курить. Но больше всего меня удивил его цвет волос: он тоже стал черный. Того самого, моего родного Тима выдавал лишь его бледный цвет лица и все те же сияющие серо-голубые глаза. И разговор состоялся в жизни не таким коротким, как по телефону, и вроде все было хорошо. Но атмосфера в воздухе все же витала отталкивающая, некомфортная для меня. Тим рассказывал о своей новой жизни без особой конкретики и подробностей, но я хотя бы узнал, что он вступил в какой-то там клан. И он утверждает, что это не секта. Позже из него все же вырвалось, что «Черные вороны занимаются темными делами города». И, дополнив самого себя, сказал, что «темные» – вовсе не значит плохие. Просто о них знает малое количество людей, а для остальных они являются большой тайной. «Темные люди творят темные дела. Вот и все», – сказал он, как будто большего мне и не нужно было знать.
– Как ты говоришь… «Черные вороны»? – спросил я будто бы самого себя. – Зачем тебе встревать в какие-то очередные неприятности? Я понимаю, после того, что мы пережили, обычная общажная жизнь теперь кажется не такой, слишком скучной… Но то, как ты теперь выглядишь – это же не ты, это совершенно другой человек! Неужели из-за других людей ты готов лишиться своей индивидуальности?
– Допустим. А ты, выходит, ради своей так называемой индивидуальности готов терпеть их унижения? – ответил Тим с такой уверенностью, как будто заранее был готов к этому вопросу. – Мне надоело быть добрым. Быть добрым – равно быть слабым. А если ты слабый, тебя задавят. Вот и весь принцип этой жизни. Разве ты еще не понял этого, Анри?
После этого разговора я еще долго приходил в себя и пытался не вспоминать те чувства, с которыми я вышел из кафе. Но мысли о том, что мой брат добровольно куда-то ввязался, все же меня догоняли. Было стойкое ощущение, что его подменили и украли вторую половину меня. Я названивал ему каждый день и пытал расспросами. Видеться стали намного чаще, по моей инициативе, конечно, но все же. И я понял, что, то ли я всего-навсего привык к новому образу Тима, то ли он действительно больше не был таким пугающе-отталкивающим. Однако его пребывание в неком клане, о котором я знал лишь то, что он существует, по-прежнему не давало мне покоя. И мне даже удалось выяснить у Тима, что он просто до сих пор не может забыть все, что было с нами. И хочет во всем хорошенько разобраться. Он не оставит все так, как есть. Черные вороны «прощупывают» магов, их мотивы и используют нужную информацию в своих целях. Все ради общей безопасности и справедливости. Ведь темным, как и белым магам, есть что скрывать в своих шкафах. Я не поддерживал Тима в его новой деятельности, ведь прежде всего хотел его уберечь от новых неприятностей и приключений, от которых мы так стремились сбежать. Но нужно было жить дальше и пытаться устраивать свою жизнь. Однажды гуляя в парке, я встретил девушку, которая едва не сбила меня на своем мотоцикле. Так мы и познакомились:
– Я только что тебя чуть не сбила, прости. Меня Ева зовут. С меня извинительное мороженое.
– Лучше прокати меня на своем мотоцикле. И мы в расчете.
– По рукам, – сказала девушка в шлеме.
После этого мы гуляли еще пару свободных от ночных смен вечеров, и я даже захотел со следующей зарплаты купить себе мотоцикл. А потом Ева куда-то пропала, как и назойливые звонки от нее. Зато гуляя очередным одиноким вечером в городе, я заметил Тима в окружении девушки, которую никогда не видел раньше. Неужели у него кто-то появился? Мне стало обидно, что он скрыл это от меня, хоть я и сам ничего не говорил ему о Еве. На самом деле рассказывать то было и незачем, она как внезапной вспышкой появилась, так быстро и исчезла из моей жизни.
