Наталья Земскова - Детородный возраст
Телефон зазвонил снова и действительно заговорил голосом Кириллова:
– Хотел узнать, как у вас дела.
– Как всегда. А у вас?
– Рутина. А ваш подарок я повесил над диваном.
– Надеюсь, он вписался?
– Скорее нет, чем да. Но перевешивать не буду, лень. Чем вы занимались всё это время?
– Всем и ничем.
– Понятно. Как и я. Какое у вас настроение?
«Никакое», – хотела сказать Реутова, но вместо этого сказала:
– Для Петербурга осенью вполне приличное.
– Ну да, ну да…
Пробормотав две-три ни к чему не обязывающие фразы, он попрощался и повесил трубку, а она пожалела, что вернулась в кабинет, потому что теперь, после этого звонка вежливости, нависла необъяснимая тяжесть, и она почувствовала себя обманутой, будто ей что-то пообещали и не дали. Она даже села в кресло, посидела так, пытаясь разобраться в своем настроении. И как всегда, стала задавать себе вопросы и сама же на них отвечать.
«– Ты ждала его звонка?
– Не ждала. Почти не ждала…
– Тогда почему расстроилась?
– Я не расстроилась.
– Нет, ты расстроилась.
– Хорошо. Но совсем немного.
– Почему?
– Потому что надеялась, он продолжит за мной ухаживать, вот почему! А он: „Как дела?“ – и всё.
– Тебе нужны его ухаживания?
– Я не знаю.
– А честно?
– Я не знаю. Но мне приятно.
– Ну хорошо, допустим, они есть, и что?
– Не знаю.
– Ты готова завести роман со своим бывшим студентом?
– Ни в коем случае!
– А честно?
– Я не знаю. Скорее, нет. Но на теплоходе мне с ним было легко и приятно, и я подумала, что…
– Что?
– Ничего. Пустое. Пора домой».
Быстро шагая по больничному саду, Маргарита Вениаминовна уже почти радовалась этому звонку, словно поставившему всё на место. Как и большинство людей ее возраста, больше всего на свете она ценила психологический комфорт и стабильность. Делая всё, чтобы удержать это настроение, она приехала домой, предвкушая очередной уютный и милый семейный вечер.
И всё прошло соответственно давно утвержденному сценарию: круглый стол под красной скатертью, разговор междометиями, заменяющий диалоги, запеченная рыба с картошкой, салат и крохотные фруктовые пирожные, какие делают только в местной кондитерской за углом. И даже фильм какой-то веселый и умный показали по телевизору, после чего мир пришел в то сладкое равновесие, которое всегда так необходимо и от которого тотчас начинаешь убегать, едва оно наступит.
Реутова уже лежала и пробовала читать, когда в комнату вошел муж и протянул телефонную трубку:
– Там, кажется, Эльза.
– Извини, бога ради, Андрюша заболел. Вадик уехал к родителям в Тихвин, ребят нет, я одна. Не знаю, что делать.
– Ничего, я не сплю. Что с ним?
– Температура тридцать девять и кашляет нехорошо, всё время плачет.
– Постой, как кашляет?
– Будто что-то мешает, и дышит тяжело. Лающий кашель.
– Наверное, стеноз. Вызывай «скорую». Открой кран с горячей водой, напусти в ванную пару, пусть дышит теплым влажным воздухом. Кларитин дома есть? Супрастин?
– Нет.
– Тавегил?
– Вроде нет. И воды нет горячей…
– Ничего. Вскипяти чайник в ванной – будет то же самое. Сейчас приеду, привезу антигистаминное.
– Да ты что, ночью?
– Вот именно что ночью. Я этих стенозов детских как огня боюсь. Всё, скорей дышите паром.
Нашла у себя лекарства, велела мужу одеваться и заводить машину, а сама забежала в дежурную аптеку – купить лазерный ингалятор и на всякий случай ампулу преднизолона. Чтобы снять приступ, этого хватит, а там подоспеет «скорая».
Эльза встретила их с ребенком на руках. Маргарита Вениаминовна взглянула на мальчика и, переглянувшись с мужем, опустила глаза: так этот ребенок походил на Вадима. Мальчишка дышал с присвистом и призвуком, напрягаясь при каждом вдохе и выдохе, не плакал, ничего не говорил и только жался к Эльзе. Ну конечно, ужасный стеноз, он всегда случается внезапно и быстро…
– «Скорую» вызвала?
– Сразу… Чего-то не едут. Это опасно?
– Если всё делать быстро и правильно, то неопасно. Не выходи из ванной – я сейчас.
Отправив мужа в гостиную смотреть телевизор, Маргарита Вениаминовна побежала на кухню, размельчила кларитин и капнула преднизолона в ингалятор. Увидев незнакомый жужжащий предмет, ребенок стал плакать и отбиваться:
– Не надо, не буду! Кусается! Хочу вертолетик!
Вместе с ним расплакалась и Эльза:
– Ну разве кусается? Открой ротик, дыши, всё пройдет.
В тот же миг ингалятор полетел на пол.
Маргарита Вениаминовна его подняла, взяла орущего ребенка на руки и медленно проговорила:
– Сейчас ты откроешь рот и будешь дышать, а мама пойдет за вертолетиком, но вертолетик прилетит только тогда, когда ты подышишь. Уходи, Эльза, быстро к Валере! И не возвращайся, пока не позову. На уговоры нет времени.
Та еще пуще разрыдалась, прижалась к ребенку лицом, но, встретив жесткий взгляд подруги, направилась к двери. Увидев, что она выходит, мальчишка зашелся в крике, гулко закашлялся, но всё же стал дышать, стараясь не прикасаться губами к странному жужжащему прибору:
– Ну, вот видишь, ты молодец. Дыши, а я буду считать. Раз, два, три, четыре. Три-четыре, раз-два… Самолет гудит, он сейчас взлетит, шлем надел пилот, звать его енот… Наш щенок, щенок Дозор, охраняет дом и двор. Целый день до ночи темной ходит он с трубой подзорной…
Она читала все детские стихи, какие приходили в голову, удивляясь тому, что вообще их знает, и продолжала вспоминать еще и еще. Поддаваясь ритму, завороженный ее голосом, ребенок постепенно успокоился. Он даже взял ингалятор в рот, вверяясь ей окончательно, но всё же поглядывая на дверь, за которой исчезла Эльза. Устав сидеть на краешке ванны, Маргарита Вениаминовна сползла на мокрый коврик и устроилась прямо на полу, переходя от Чуковского к Барто, от Барто к Заходеру. Свист становился тише, дыхание – ровнее. Взглянув на ребенка, она поняла, что он спит, но ингалятор не выключила, стараясь направлять струю лекарства прямо в гортань. Вскоре мальчик закашлял – начала отходить слизь, отек спадал. Когда приехала-таки «скорая», его уже положили в кроватку, продолжая наполнять комнату теплым влажным паром. Шум при дыхании абсолютно исчез, и Эльза отказалась везти ребенка в больницу.
– Будешь давать кларитин два-три раза в день, и всё пройдет. Надо будет сделать анализ на аллергены, чтобы знать, что исключить, это ОРВИ плюс аллергическая реакция, – объяснила Реутова и после паузы спросила: – Вадик поехал докладывать родителям про ребенка?
