Харуки Мураками - Мужчины без женщин (сборник)
– Джентльмен – это человек, который не болтает об уплаченных налогах и женщинах, с которыми спал, – сказал он как-то в разговоре.
– Чьи это слова? – спросил я.
– Мои. Сам придумал, – ответил он, не меняясь в лице. – О налогах, правда, порой приходится говорить с аудитором.
Для доктора было нормально иметь одновременно двух-трех «подруг». У каждой был муж, а также другие любовники, более важные в их расписании, так что времени на Токая оставалось немного. И держать про запас несколько подружек он видел вполне естественным выходом и не считал это лукавством. Конечно же, от самих подружек он это утаивал. Хотя вообще старался не лгать и потому придерживался собственного правила: «Ни о чем не распространяться без особой на то нужды».
В клинике у Токая долгое время работал первоклассный секретарь, который редактировал насыщенную программу доктора с легкостью опытного авиадиспетчера. С какого-то момента, помимо основной работы, в круг его обязанностей добавились заботы о согласовании частных планов Токая на вечер. Он знал обо всех оттенках пестрой личной жизни патрона, но не задавал лишних вопросов, при всей своей занятости не делал от раза к разу кислое лицо, а просто выполнял свою работу. Следил, чтобы в какой-то день не накладывались встречи, и даже – хоть в это трудно поверить – примерно помнил менструальный цикл каждой подружки, с кем в то время встречался Токай. Еще покупал билеты на поезд, когда Токай собирался с кем-то из них в путешествие, и бронировал гостиницы. Если бы не он, роскошная частная жизнь Токая вряд ли складывалась бы так же роскошно. При случае Токай из благодарности своему симпатичному секретарю (разумеется, гею) делал подарки.
Токай ни разу не попал впросак: к счастью, ему удалось избежать крупных скандалов с мужьями и любовниками разоблаченных подруг. Сам он вел себя осмотрительно и предупреждал, чтоб и те соблюдали осторожность. Суть его советов сводилась к тому, чтобы не пороть горячку, не повторяться в уловках, а если приходится врать, то врать бесхитростно (с таким же успехом можно, конечно, втолковывать чайке, как ей летать, но береженого, как говорится, бог бережет).
При всем том не значит, что его непременно миновали любые невзгоды. Полное отсутствие проблем с его-то «послужным списком» да к тому же за столько лет пусть и очень искусно скрываемых отношений – быть такого не может. Конь о четырех ногах – и тот спотыкается. Попадались невнимательные подруги, их недоверчивые любовники звонили в контору Токая и высказывали сомнения по поводу личной жизни врача, особенно ее этической стороны (и тогда приходил черед его способному секретарю включать свое красноречие). Одна замужняя женщина, зайдя в отношениях с ним слишком далеко, отчасти утратила рассудительность. Ее муж как назло оказался известным единоборцем. Благо, обошлось без серьезных последствий: руки-ноги остались целы.
– Думаю, это не простая случайность, – сказал я.
– Возможно, – ответил он и усмехнулся. – Наверное, мне просто повезло. Но не только это. Я нисколько не считаю себя проницательным, но в таких ситуациях хочешь не хочешь, а приходится шевелить мозгами.
– Шевелить мозгами? – переспросил я.
– Как бы объяснить… скажем, стоит только почуять опасность, щелк – и включается находчивость…
Токай умолк. Видно, не мог быстро подобрать пример. А может, вспомнил, но рассказать постеснялся.
– Кстати, о сообразительности, – начал я. – В одном старом фильме Франсуа Трюффо мне нравится один эпизод – женщина говорит мужчине: «В мире есть люди воспитанные, а есть сообразительные. Оба эти качества хороши, однако зачастую побеждает тот, кто быстро шевелит мозгами». Видели этот фильм?
– Нет, вряд ли, – ответил Токай.
– Дальше она объясняет на конкретном примере: «Мужчина открывает дверь и видит – в комнате, переодеваясь, стоит обнаженная женщина. Человек воспитанный скажет: «Пардон, мадам», – и тут же захлопнет дверь. Тогда как человек сообразительный в той же ситуации скажет: «Пардон, месье»[20].
– Интересно, – восхищенно сказал Токай. – Очень занимательная формулировка. И хорошо понятно, что она хотела этим сказать. Я сам несколько раз попадал в сходные ситуации.
– И раз за разом, включив сообразительность, выходили из положения?
Лицо Токая стало серьезным.
– В общем-то, я не хочу себя переоценивать. Наверно, просто везет. Я всего-навсего порядочный человек, которому сопутствует удача. Пожалуй, так будет вернее.
Как бы там ни было, ведомая фортуной беспечная жизнь Токая продлилась почти тридцать лет. А это срок немалый. И вот однажды он ни с того ни с сего по уши влюбился. Словно хитрая лиса, попавшая по рассеянности в ловушку.
Его любовь была младше на шестнадцать лет, да к тому же замужем. Муж старше ее на два года, работал в иностранной ИТ-компании. Был у супругов и ребенок – девочка пяти лет. К тому времени Токай встречался с той женщиной около полутора лет.
– Танимура-сан, вам случалось прилагать усилия, чтобы не заходить далеко, если вы для себя решили не влюбляться по уши? – спросил меня как-то Токай. Если не ошибаюсь, где-то в начале лета. Мы были в ту пору знакомы уже больше года.
Я признался, что такого опыта у меня не было.
– У меня тоже не было. А вот теперь есть, – сказал Токай.
– И вы пытаетесь не заходить далеко?
– Именно так. Как раз вот сейчас и пытаюсь.
– Интересно, по какой причине?
– Причина предельно проста: если зайдет далеко, я буду страдать. И мне от этой мысли становится невыносимо горько. Сердце не выдержит такой тяжести, вот я и стараюсь не влюбиться.
Похоже, он говорил всерьез. В уголках губ не просматривалось ни малейшего намека на привычный юмор.
– А конкретно – что это за усилия? – спросил я. – В смысле, чтобы не влюбиться безвозвратно.
– Всякие. Пробую самые разные способы. Но в целом стараюсь по возможности думать о негативном. Отбираю, насколько могу припомнить, ее недостатки, или, лучше сказать, неважные стороны, записываю в столбик и затем повторяю мысленно снова и снова, будто мантры. Тем самым как бы уговариваю себя не влюбляться в такую женщину сильнее, чем следует.
– И как, получается?
– Не очень. – Токай покачал головой. – Признаться, не вижу я в ней особых недостатков. И беда в том, что ее недостатки, какие есть, по душе мне самому. К тому же сам не могу понять, что для меня значит «заходить далеко», а что – «вовремя остановиться». Мне не видна эта разделяющая грань. Сроду не испытывал я подобного смятения чувств: чтобы я – да не мог разобраться в себе?..
Я поинтересовался, неужели после стольких встреч и расставаний его сердце впервые разбито.
