Ян Пужицкий - Великий Шу
— Так ты согласен? — Кристиан все еще не мог поверить, что так легко одержал победу.
— Ты пользуешься возможностью и ставишь меня в безвыходное положение,— сокрушенно произнес Юрек.— Согласен.
Братья ударили по рукам.
Укладывая в спортивную сумку пачки денег, Юрек подумал, что, наверное, сразу же поседел бы, если бы правительство в эти дни вдруг действительно повысило цены на золото.
***Теперь на очереди был Микун, потому что клуб-то оказался фиговеньким: даже двух миллионов в кассе не набралось! По дороге в Лютынь Юрек обдумывал стратегию поведения. Совсем недавно Шу так крупно наказал кондитера, что вряд ли какая-нибудь сила могла заставить того сесть за серьезную игру. Вдобавок Юрек убедился, что проигрывающий Микун превращается в гангстера. Времени на такие забавы не было. И тут вместо сложных махинаций в голову пришло самое простое, подсказанное врожденным чутьем и умением разбираться в людях.
Он позвонил Микуну и договорился, что вечером придет. Пришел задумчивый, весь погруженный в себя. Микун никогда прежде его таким не видел, потому сразу же обратил на внимание. Он усадил Юрека в кресло, как раз, в то, где сидел Шу, и налил по рюмке коньяка. Ничего хорошего от этого визита он не ожидал, но сам разговор не начинал.
Таксист тянул коньяк и задумчиво посматривал в «синюю даль». Когда молчание перешло все принятые нормы, Юрек внезапно глубоко вздохнул, как будто только что проснулся, извиняющимся взглядом посмотрел на хозяина и поставил рюмку. Затем поднял с пола сумку и тоже поставил на стол, после чего молча расстегнул «молнию». У Микуна отвисла челюсть. Такое количество денег произвело впечатление даже на него. Но, видимо, помня о своем печальном опыте с Шу, он достал наугад несколько пачек и провел по ним пальцами. Нет, это были не «куклы», деньги были настоящие.
— Сложно все...— вздохнул Юрек. Микун смотрел на него, пытаясь хоть что-нибудь понять.
— Сколько здесь? — выдавил он из себя.
— Полтора,— отрешенно сказал Юрек.
Кондитер причмокнул губами. В голову полезли десятки вопросов, но он все-таки решил, что осторожность никогда не повредит.
Юрек еще какое-то время посидел, опустив голову и не отрывая глаз от пола, потом надтреснутым голосом изрек, как приговор:
— Мне нужно еще семьсот.
И хотя Микун теперь уже совсем ничего не понимал, он для себя твердо решил никаких денег не одалживать. Только вот сумка, в которой лежало полтора миллиона, все не давала ему покоя.
— Зачем тебе?
Юрек печально покрутил головой:
— Я понимаю, что это глупо, но я не могу сказать, а врать не хочу.
У Микуна лопнуло терпение:
— Ты хочешь одолжить у меня семьсот тысяч и даже не говоришь на что?! По-твоему, я похож на человека, который швыряет деньги направо и налево?
Юрек подавил глубокий вздох:
— Я все понимаю, но сказать не могу.
Микун даже вспотел от возбуждения — щенок позволял себе слишком много.
— Откуда у тебя такие деньги? — спросил он, немного успокоившись.
— От отца еще остались. Я как-то давно нашел припрятанную банку с золотыми долларами. А сейчас отвез их во Вроцлав и продал.
— Зачем? Только дурак продает такие вещи.
Юрек стиснул зубы. Вновь повисла тишина.
Микун налил еще рюмку и протянул Юреку:
— На, выпей.
Парень послушно взял рюмку и одним дыхом опрокинул в себя. Затем застегнул на сумке «молнию», снял со стола и поставил рядом с собой на пол.
— Мне так нужны эти деньги, что я даже подумывал, не сыграть ли с вами.
Микун замер.
— Ты хочешь сыграть? — спросил он осторожно, чтобы не спугнуть пребывающего в трансе Юрека.
— Мне всегда хотелось сыграть с вами по-крупной, вы же знаете. Но сейчас я не могу. Я не имею права рисковать. Надо мной, к сожалению, висит дело.
— Так, может быть, ты выиграешь! — не унимался Микун.
— С «этажерками» предлагаете играть или без? — ехидно поддел его Юрек.
Микун вытаращил глаза.
— Ты!.. Ты! — больше ничего связного он вымолвить не мог.
Юрек спокойно пояснил:
— Я все видел. Я тогда был на балконе и видел, как вы исполняли «этажерку» и как тот взял карту с колена, а вам сказал, что вы ошиблись при сдаче.
Микун побагровел от злости:
— Видел и ничего не сказал?!
— А что я должен был говорить? Кому? Он жулил, вы жулили... кроме того, вы меня и за человека-то не считали. Зачем мне было совать свой палец между дверьми?
Теперь глаза отвел уже кондитер. Он лихорадочно старался поточнее оценить сложившуюся ситуацию.
— Деньги мне нужны на три дня, самое большее — на четыре. Сделаю дело, верну вам долг, тогда и сыграем. Самое обидное, что дело-то верное, на сто пять процентов, иначе я бы не стал загонять доллары. Там верняк, а вот играть с вами — это бабка надвое сказала.
— Так что все-таки за дело?
— Не могу. Это касается не только меня. О себе — что угодно, а про это не имею права.
— Ну и я тебе не могу одолжить,— тяжело вздохнул Микун.— У меня просто нет свободных. Все вложено, все тоже в деле. Каких-нибудь полмиллиона наберется, но неужели ты думаешь, что я дам тебе пятьсот «кусков» просто так, без всяких гарантий с твоей стороны?
— Помните, совсем недавно вы мне сказали, что я могу на вас рассчитывать?
— Можешь, можешь, только за дурачка меня держать не нужно!
— Если дело только в гарантиях, то тут все очень просто. Мы хоть сейчас можем пойти к нотариусу: квартира, машина, мебель все записано на меня. Быстренько составляем липовый договор, но со всеми печатями, о том, что я продал вам квартиру и машину, а через три дня я верну вам деньги и мы эту бумажку порвем. Нотариусу я кину пару тыщонок, чтобы не сомневался и не колебался.
Микун вопрошающе вглядывался в Юрека и взвешивал в уме это дикое предложение. Конечно, в нормальной, обычной ситуации он никогда ни на что подобное не пошел бы. Но на полу, в сумке, лежали полтора миллиона, и они были настоящие. Своим нутром хищника он понимал, что из всего этого можно будет извлечь немалую пользу, причем в самом скором времени. Если хорошенько подумать, он ничем не рисковал. Наконец Микун решился и выдохнул:
— Хорошо. Я дам тебе полмиллиона под залог квартиры и машины.
Юрек неожиданно принял это как должное.
— Я всегда знал, что на вас можно положиться.
Нотариус Вавельский с интересом вглядывался в двоих сидящих по противоположным сторонам стола мужчин. Он родился и вырос в этом городке и знал всех его обитателей. Микун был его постоянным и самым доходным клиентом, в нотариальной конторе у него всегда была масса дел. Нотариус Вавельский во всем, как говорится, шел ему навстречу, даже если какие-то операции Микуна вызывали некоторое сомнение, как, например, с этим выставленным на аукцион домом. Однако юридические услуги Микун оплачивал чрезвычайно щедро. С аукционом все было понятно, а сейчас? Дело чрезвычайной странности. Что за ним кроется? Микуна не могли интересовать квартира и старая машина Юрека. Нотариус знал, что через несколько дней оба явятся к нему снова с просьбой аннулировать договор и он это сделает — порвет бумажку и положит себе в карман причитающуюся сумму.
Гораздо больше нотариуса интересовало другое. В свое время он хорошо знал отца Юрека, когда тот процветал. Потом началось строительство социализма, и старый Гамблер пропал, а его место и положение в городе занял Микун. Младший Гамблерский и Микун вместе — это было какое-то невообразимое сочетание. Вавельский переводил взгляд с обрюзгшего кондитера на молодого, задорного, хотя чем-то озабоченного Гамблерского. Они пришли вдвоем по одному делу, но нотариус был уверен, что все это до поры до времени и что рано или поздно они окажутся по разные стороны и станут врагами.
Вошла секретарша и положила на стол заполненные на машинке формуляры договора.
— «Гражданин Стефан Микун предоставляет в долг гражданину Ежи Гамблерскому сумму 500 (пятьсот) тысяч злотых сроком на...» — читал нотариус, поглядывая то на серое, помертвевшее лицо Микуна, то на брызжущие весельем глаза Гамблерского: молодой человек явно знал, что должно произойти дальше, и это наполняло его ликованием. Вавельский почему-то подумал, что дни Микуна сочтены,— Хм-м,— промычал нотариус, закончив читать текст,— с правовой точки зрения здесь все в абсолютном порядке, но должен признаться, что это один из самых удивительных договоров, которые мне когда-либо приходилось заверять.
— Это потому, что вы всю жизнь провели в Лютыни,— сверкнул глазами Юрек.— На свете еще и не то бывает.
— Да, да, конечно,— поспешно согласился юрист.— Если вы готовы, то прошу скрепить договор своими подписями.
Микун и Юрек расписались. Нотариус Вавельский пожал обоим руки и прошептал:
— Всегда к вашим услугам.
***В полдень следующего дня Юрек Гамблерский сидел в баре отеля «Форум» и ждал своего кумира. Они расстались полчаса назад. Грынич забрал сумку с деньгами и поехал к знакомому валютчику, чтобы обменять их на доллары. Было еще рано, поэтому в баре был «мертвый час». Одинокие заспанные «девушки» пили кофе и за отсутствием других объектов мужского пола время от времени бросали взгляды на Малыша. Но Юреку было не до этого. Он курил сигарету за сигаретой и ждал. У него не было никаких сомнений, что Шу вернется с долларами, в голове даже не промелькнула мысль, что старый мошенник может его обокрасть. В сумке было два миллиона. Такое количество денег могло бы соблазнить любого, не то что профессионального обманщика и шулера. Уверенность Юрека основывалась на самой прочной на свете вещи — магии мужского взгляда, который сразу определяет, есть ли в собеседнике хоть какой-то Бог. Кто хоть раз в жизни ощутил себя мужчиной под взглядом другого мужчины, тому не нужны никакие дополнительные гарантии.
