Евгений Будинас - Дураки
Весна, но было грустно. Все понимали, что со своими «умными» статьями и очерками никому они больше не нужны. В «серьезной» публицистике отпала потребность, теперь нужна клюква, делать ее они не умели и не хотели. Спасибо Дудинскасу, собрались в последний раз, попрощаться.
— Виктор Евгеньевич, как в Ялте погода? — спросил Владимир Михайлович, когда Дудинскас до него дозвонился.
Погода в Ялте была замечательная. Уже все цвело. И так трогательно, что это интересует правительство Республики...
— Ладно вам, — тяжело вздохнул Месников. — У нас тоже погода хорошая, правда, митингуем.
В теплые апрельские деньки рабочие крупнейших заводов побросали работу и вышли в спецовках на улицу с требованиями остановить рост цен или увеличить зарплату. Это было совсем не похоже на шумные митинги неформалов, потому что никто не кричал, не нес плакатов и флагов. Но за спокойствием вышагивающих по проспекту пролетариев угадывалась мрачная решимость.
Начальники испугались. На правительство наседали с двух сторон. Даже с трех. ЦК партии требовал от Капусты решительных мер по наведению порядка. Горлопаны в Верховном Совете настаивали на немедленном проведении рыночных реформ. Рабочих реформы не занимали: они хотели нормально жить на свою зарплату и требовали прекратить бардак, отправив Горбачева в отставку и разогнав на заводах парткомы... Но при чем здесь Дудинскас?
— Вы там очень заняты? — Месников откашлялся.
— Владимир Михайлович, давайте прямо.
— Ладно. Как думаете, не могли бы вы пригласить к нам в гости всех ваших друзей?.. — Ну, Ягодкина, Селюнина, Стрелякова, Шмеля. Хорошо бы эту... Ларису Пиявкину...
На презентации «Технологии бизнеса» он с ними познакомился. И вот, оказывается, всех запомнил, поименно...
— Может быть, академика Петрушина? — подсказал Дудинскас, еще не вполне понимая, о чем идет речь. — Он тоже здесь, залечивает раны в кругу друзей.
— Это было бы потрясающе, — голос Месникова оживился. — Мы подослали бы за вами самолет.
— Владимир Михайлович, не терзайте! Можете вы объяснить, наконец, в чем дело?
Дело, оказалось, в том, что правительством Республики был подготовлен проект антикризисной программы. И премьер-министр Капуста возжелал ее показать московским «рыночникам» — перед тем как обнародовать.
— Хотелось бы посоветоваться с умными людьми. По мере возможности, чтобы неформально...
— Самолет, я думаю, это слишком... — Дудинскас уже прикидывал, как бы это дело обставить. От возможности оказать услугу «родному» правительству не отказываются. — Если лететь, так можно и рейсовым... Через двадцать минут я вам перезвоню.
— Спасибо. Как вы понимаете, все расходы, включая гонорар, берет на себя приглашающая сторона.
В том, что друзья-публицисты его поддержат, Виктор Евгеньевич не сомневался.
Приятно уже то, что они оказались хоть кому-то нужны. А может быть, будут и полезны.
консилиумПроект программы выхода из кризиса, подготовленный группой местных разработчиков по заказу правительства Республики, москвичи уселись читать сразу по прибытии. Благо разместили их в двухэтажных особняках правительственной резиденции в центре города, и у каждого, кроме гостиной, просторной спальни и санузла с ванной, был еще прекрасно обставленный кабинет. Работа для всех тоже привычная — за годы перестройки чего только не читали, не правили, не писали.
К ужину вышли растерянные.
Программа, написанная в духе партийных докладов недавнего прошлого, никуда не годилась.
Но стол был роскошный. Особенно впечатляло аппетитное жаркое в пыхтящих паром чугунках. Поэтому говорить о прочитанном старались мягко. Как если бы пришлось осматривать больного, у которого рак, последняя стадия, и уже разрослись метастазы, но при живом еще пациенте прямо не скажешь.
Хозяин стола Михаил Францевич Капуста, коренастый, широкий и большеголовый крепыш, понял все сразу.
Начал он, как и полагается, с тоста за гостей, держался по-свойски, много шутил и о деле тактично не заговаривал. Уже после третьей, умело перескочив содержательную и как бы ненужную часть разговора, успокоил гостей, снимая неловкость:
— Ну что-то, я думаю, пригодится? Какие-то отдельные положения, может быть, наработки... Нам ведь и надо-то только наметить выход...
— Выхода нет, — шепнул Ягодкин, — есть тупик.
— Если честно... — начал было Василий Селюнин. Но его перебил Николай Шмель, профессор и депутат:
— Михаил Францевич, а почему вы позвали именно нас? — спросил он, мягко обратившись к Капусте, который, привстал и, прижав одной рукой пиджак к заметно выпуклому животу, другой раскладывал по тарелкам картофельные драники и обильно поливал их густой сметаной.
— И зачем? — все-таки влез Селюнин.
Михаил Францевич, смутившись, что-то промямлил в ответ. О цвете экономической мысли и о таланте излагать все, чтобы понятно.
— Хотите ли вы, действительно ли хотите услышать наши суждения? — спросил Шмель, мягко, как больному, улыбнувшись.
Михаил Францевич именно хотел. Иначе зачем бы их приглашали?
На него было жалко смотреть. Премьер-министр от неловкости вспотел, отчего снял просторный пиджак и пристроил его на спинку стула. Салфеткой он промакивал широкий лысый лоб, переходящий в затылок.
— Программы нет, — как скальпелем, приговорил доктор Шмель. — И «материал» нельзя использовать. Было бы политической ошибкой.
— Ни одного абзаца, — дорезал пациента Селюнин.
спаситель— Вы не обращайте на них внимания, — попробовал как-то смягчить ситуацию профессор Ягодкин, по образованию дипломат. — Я думаю, с утра, на свежую голову, о чем вы, извините, — показывая на стол, — так неплохо позаботились, они смогут изложить на бумаге свои соображения. Разговаривать культурно они не умеют — только писать и соображать. Особенно «на троих».
Капуста обрадовано согласился. Чувствовалось, что ему очень не хотелось продолжать за столом этот неприятный разговор.
— Я тут вообще подумал... Вот так вот всем вместе засесть на денек-другой... И что-то удобоваримое сварганить. А?.. Фактура под рукой... Время нас, понимаете, поджимает. А деваться некуда. Со всех сторон наседают. — Капуста ребром ладони провел по горлу.
Все замолчали. Упираться с чужим и дохлым текстом никому не хотелось. Тем более что назавтра Дудинскас обещал поездку в свою деревню.
— Профессия у нас как бы не та, — попытался за всех вывернуться Селюнин, — мы ведь больше по литературной части.
— Так нам и нужно-то для газеты! — Михаил Францевич оживился. — Жизнь, она сама откорректирует. Подскажет естественный выход... Тем более что сегодня и представить невозможно, как оно еще повернется.
— Весь вопрос в том, что вы от этой программы хотите, — сказал Шмель. — Успокоить народ?
Нет, этого Капуста не хотел. Он хотел, чтобы от него отцепились. Он хозяйственник, реалист, он и без всякой программы знал, что ему делать в этом «сборочном цехе». Собрать в правительстве свою команду, подтянуть проверенных людей, заставить всех вкалывать, а самому как-то разобраться с этими горлопанами в Верховном Совете, надурить с ценами Москву, работать хорошо...
— Ну да, — огорченно сказал Капуста, окончательно поняв, что попытка на чужом горбу въехать в рай не удалась. — Я так и думал... Но очень уж хотелось с вашей помощью как-то по-новому посмотреть на нашу провинциальную жизнь. В свете новых тенденций...
— Может быть, попробуем иначе? — Виктор Евгеньевич, наконец, отважился.
Все на него посмотрели. Сейчас любое бы подошло, что ни предложи.
— Может быть, я и попробую «сварганить удобоваримое»? А потом бы, уже все вместе, подкорректировали...
— Правильно. Надо выручать, — цинично оживился Селюнин.
Капуста с сомнением посмотрел на Дудинскаса.
— Этот понимает, — авторитетно поддержал приятеля профессор Ягодкин. — Он сделает. А мы потом все вместе посмотрим, поправим, — не моргнув глазом, соврал он.
На том и порешили, к всеобщему облегчению. Завтра к обеду все сдают Виктору Евгеньевичу свои замечания и предложения, люди Капусты подвезут необходимые материалы...
Михаил Францевич под локоток вывел, почти вытолкал Дудинскаса на улицу. Теперь они вдвоем прохаживались по аллее вдоль охраняемого забора. Уже набухали почки, в свете галогенных фонарей кое-где зеленели листики. От тоски и безнадежности предстоящей работы хотелось плакать.
— Значит, так. Творить будешь здесь, тут все условия, мы тебя здесь и поселим. Я пришлю команду специалистов, там их человек двадцать. Институт экономики, Комитет по статистике, юристы, Госэкономплан... В полное твое распоряжение.
