Черникова Елена Вячеславовна - ЗОЛОТАЯ ОСЛИЦА
Маша встала и пошла на кухню пить кофе. И думать. Было над чем, было.
А в соседней квартире развивался Гедат. Он продумывал наряд на вечер. Ли вела себя тихо и объективно. На свидание идет Гедат? Гедат. Парадис еще помнит Ли? Конечно, у них все только-только началось, они еще только осваивались, присматривались, но пока все было просто замечательно. Парадис не подозревал даже, что Ли старше него лет на десять. Он знал, что она занята в каком-то шоу-бизнесе, но насколько она известна - не подозревал тоже. Пока она восходила, он жил очень другой жизнью.
Но на свидание идет Гедат. Знакомиться с друзьями Парадиса. Осваивать неведомый город. Ли рассмеялась. Все чертовски забавно складывается. Такого просто не бывает. Замечательно!
Не позвонить ли Маше? Это реплика Гедата. А ты не знаешь ее номер, парирует Ли. Вы никогда не виделись раньше, а вчера вы не обменивались телефонами. Ты можешь позвонить только в дверь. А это слишком явно. Да и муж - вдруг приехал? Нет, отвечает Гедат, я чувствую, что его нет. И ты хочешь? - спрашивает Ли. Да, черт возьми.
Ладно, пойдем. Ты, в отличие от меня, не знаешь номера ее квартиры. Идем.
Гедат вышел на лестничную площадку в халате и тапках. Ли звонит в дверь к Маше. Тишина. Шаги. Дверь открылась. Прелестная утренняя Маша смотрит на Гедатов наряд и укоризненно качает головой.
Гедат поражен. Ли, кстати, тоже. Не ожидали.
- Доброе утро, Маша, - говорит Гедат.
- Кофе? Телефон? - иронизирует Маша.
- Маша, что с тобой? - неожиданно говорят Ли и Гедат.
- Доброе утро, соседушка, - улыбается Маша, - заходи.
- У меня дверь открыта, - бормочет Гедат, - пойдем
ко мне.
- Ах, дверь! - веселится Маша. - Пойдем. Я сейчас. - И исчезает в недрах квартиры.
Через две-три минуты Маша появляется в прихожей в шикарном вечернем платье. Черный шелк до пола, руки голые, спереди до горла все закрыто, спина видна вся до копчика. Духи тончайшие, украшений в меру, туфли в тон, на высоченных шпильках.
- Ах! - теряет голос Гедат. Ли тоже удивлена, однако ее радует Машино превращение. Это все сродни ее игровой натуре.
- Пойдем, - говорит Маша, снимая со стены свои ключи.
- Ты очень красива, - открывает рот Гедат.
Вошли в квартиру Ли. Он в халате. Она в превосходном платье. Ли зловредно напоминает Гедату: муж - банкир.
- Маша, - медленно говорит Гедат, - я позвонил тебе в дверь, потому что очень хотел тебя... видеть, - лепит слова Гедат.
- Это хорошо, - отвечает Маша. - Я думала о тебе. Можно тебя поцеловать?
- Конечно, - говорит Гедат и подходит к ней вплотную.
Маша обнимает его нежными движениями, распускает пояс на халате, ласкает подмышки, ерошит волосы, потом кладет руку на застывший и повисший в недоумении пенис и легонько теребит, потом присаживается на корточки и целует в серединку, как бы пытаясь просунуть кончик языка в отверстие. Гедат вскрикивает от внезапного блаженства - Ли торжествует.
- Маша, - еле дыша, говорит Гедат, - пойдем в спальню.
- Потом, - отвечает Маша и продолжает ласкать твердеющий орган.
Когда на органе уже не хватает кожи, так рвется он из пределов, Маша вдруг встает, поднимает длинное платье, поворачивается к Гедату спиной и осторожно вставляет Гедата в себя сзади. Он, забыв свои художества, рыча и дико дыша, влетает внутрь и бьется в Маше. Через минуту стремительный фонтан вырывается из самых глубин Гедатова естества, в глазах темно, сердце готово выломать ребра.
Маша осторожно убирает попку, опускает платье, выпрямляется и преданно заглядывает в лицо Гедата.
Он открывает глаза, кладет руки на Машины плечи и говорит:
- Что случилось?
- Ничего, мой милый, просто мне так захотелось.
- Но ты ведь не кончила? - простодушно спрашивает
Гедат.
- Мне еще лучше, чем если бы кончила, как выражаетесь вы, знатоки дела.
Маша кокетливо качнула плечами, бедрами и пошла в спальню. Гедат поволокся за ней. Сел на кровать. Маша легла.
Тут пришла в себя Ли. Толкнула Гедата. Действуй. Если не можешь членом - делай чем хочешь. Потом разберемся, что случилось, не упускай сейчас, это просто чудо. Ну хотя бы просто полюбуйся ею.
Гедат послушно придвинулся к Маше и запустил руку под шелковую юбку. Голое шелковое тело. Пушистая шелковая прическа между ногами. Сухо. Почему? Ведь там был натуральный потоп?
- Маша, почему так сухо?
- Все впиталось, - объясняет Маша.
Гедат поднимает юбку, раздвигает ей ноги, смотрит в серединку. Все маленькое, нежное, шелковое - все не по этому делу. Это потрясающе! Маша! Что случилось?
Маша взяла его руку, выбрала средний палец и ввела в себя. Большой палец Гедата она положила на свой тщедушный клитор и слегка прижала. Гедат решительно перестал соображать - что происходит. Он послушно пошевельнул пальцами, Маша застонала и закрыла глаза. Он, под руководством Ли, нашел Машин ритм, повел мелодию.
Справедливости ради, все это для Маши было в новинку. Все это она придумывала по ходу. Ей казалось, что так лучше, что так надо - и она делала. Она диктовала Гедату условия, которые еще позавчера не могли бы даже присниться ей.
Он озверел. Он мял и терзал послушную маленькую частицу Маши, задыхаясь от желания порвать все это, ну как-нибудь повредить, изменить, чтобы все это вывернулось наизнанку и перестало быть таким маленьким, наивным, беззащитным и трогательным... Маша уже почти кричала и все яростнее подталкивала себя под его огрубевшую руку. Она положила свои руки сверху и все сильнее вдавливала его пальцы в себя. Гедат согнул большой палец так, чтобы ноготь уперся в машин проявившийся клитор - и с силой нажал. В этот миг он ненавидел ее проснувшееся знание собственного тела, он забыл, что сам вчера вызвал джинна, он хотел, чтобы она кричала от боли.
Маша кричала так, как он хотел, и ее ангельское лицо было искажено гримасой чудовищной похоти. Он был уверен, что причинил ей неимоверную боль. И в ту секунду, когда Гедат уверился в этом, его средний палец оказался стиснут резким и хватким спазмом ее оргазма. Она получила то, что хотела, наплевав на его попытки не дать этого. Кончив, Маша вдруг быстро соединила ноги, накрылась юбкой и повернулась на бок. И поджала колени к подбородку. Свернулась клубочком. Лицо разгладилось. Маша притихла. Гедат посмотрел на свою руку, как на чужую.
Ли, что мне делать? Иди вари кофе. Без разговоров.
- Машенька, - позвал Гедат. - Кофе хочешь?
- Да, - тихонько ответила она, - очень.
Гедат потащился на кухню. Выходя из спальни, он оглянулся: все так же, клубочком, лицом к окну.
Ли, а Ли! Да, Гедат. Да, но мы и не могли рассчитать этого. Ты мужчина, я женщина, мы временно тождественны, конечно, но это бывает редко. Я считала Машу курицей, ты посчитал ее пушистым котенком с неоткрывшимися глазками, мы оба ошиблись. Ну и хорошо. По-моему, пора с нею поговорить. Ха-ха, ответила Ли, это из анекдота. Впрочем, давай поговорим.
Маша тихо появилась на пороге кухни: платье, туфли, лицо - все было в чинном порядке, гладко и благопристойно. За исключением единственной мелочи - что платье вечернее, а время утреннее и кухня соседская.
- У тебя есть джинсы? - спросила Маша.
- Конечно. Извини, - и Гедат побежал к гардеробу, нацепил новехонькие джинсы, распаковал большой темно-серый свитер в толстую резинку, а черные хлопковые носки сами выползли из нижнего ящика, и мягкие черные полуботинки за ними.
Маша спокойно пила кофе. Гедат сел напротив и положил руку на ее маленький локоть. Маша погладила его руку.
- Все в порядке? - удалось Гедату сложить слова в вопрос.
- Конечно. Извини, - рассмеялась Маша, чего уж точно не ожидали Гедат и Ли.
- Ты прелестна, - сообщил Маше Гедат.
- Не знаю, не знаю, насколько может показаться прелестной женщина в состоянии первобытной алчности... - уронила Маша между глотками кофе.
- Ты страстная, - опять сказал глупость Гедат.
- Что может быть хуже? - сказала Маша, разравнивая масло на хлебе серебряным ножом Ли.
- Ты шутишь? - Гедат смотрел на Машу с настоящим любопытством.
- У банкира имярек была страстная жена, - усмехнулась Маша. - В задаче спрашивается: как сложилась судьба его банка?
- О черт, я совсем забыл, что ты банкирская жена. Что ты вообще жена. Кстати, ну и что? - Гедат посмотрел прямо в зрачки Маши и увидел отражение Ли.
- Очень интересно, - заметила Ли. - Он опять превратился - или это им всем кажется?
- Не знаю, - ответил ночной попутчик, отрываясь от книги. - Позже узнаем. Я поужинал бы. Господа?
Габриэль покачал головой. Ли сказала:
- Мне кажется, что я уже съела все, что могла.
- Сударыня, зачем же так мрачно? Вы ошибаетесь. - Он хлопнул в ладоши - и в салон с мелодичным трезвоном влетел поднос, накрытый белоснежной крахмальной салфеткой. Притормозив, поднос мурлыкнул: "Добрый вечер!" Салфетка вспорхнула, свернулась в трубочку и протрубила развеселый сигнал. По ее команде крышки на блюдах исчезли. Потянулись терпкие ароматы. В золотой кастрюльке забулькало. Золотая ложка услужливо зачерпнула супчик и приблизилась к лицу ночного попутчика.
