Алексей Слаповский - Я — не Я
«ОДИНОКИМ БЫТЬ НЕЛЬЗЯ».
* * *«НАДО ОБЯЗАТЕЛЬНО КОГО-ТО ЛЮБИТЬ, ХОТЬ СОСЕДСКУЮ КОШКУ».
* * *«КАЖДЫЙ ЖИВЕТ ТАК, БУДТО ОТБЫВАЕТ ПОВИННОСТЬ ЗА ДРУГОГО».
* * *Два счастливых и мучительных года подходят к концу. (Только что было три? — Неделин.) У НЕГО появилась зловещая песня: «ЕСТЬ ИСКУССТВО ВОВРЕМЯ УЙТИ. ТОЛЬКО КТО ОПРЕДЕЛИТ ТО ВРЕМЯ? ДЫМ ОСТАЛСЯ БЕЗ ОГНЯ, НЕБО НЕ КОПТИ. БЛЕДНЫЙ КОНЬ МНЕ ПОДСТАВЛЯЕТ СТРЕМЯ». (И этой песни у Неделина не было.)
* * *Он понимает, что его полностью оценят потом, после. Говорит: «КОГДА МЫ ВСТРЕТИМСЯ ТАМ, ТЫ РАССКАЖЕШЬ, КАК ТУТ ОБО МНЕ ГОВОРИЛИ ПОСЛЕ МОЕЙ СМЕРТИ»? Я пообещала. Проплакала весь день. Предчувствия.
* * *Что делать? Прятать от НЕГО ножи, бритвы, всё, чем можно отравиться? Не поможет. Рядом электричка, пятиминутное дело дойти и — под колёса. ОН боролся с тупостью, с непониманием, косностью, ОН СДЕЛАЛ ВСЕ, ЧТО МОГ, и, КАК ВЕЛИКИЙ ЧЕЛОВЕК, ЧУВСТВУЕТ ЭТО. «ЕСТЬ ИСКУССТВО ВОВРЕМЯ УЙТИ…» Я жду. Я заранее стараюсь быть мужественной.
* * *Чувствую — на днях, может, даже сегодня. Ночью он был нежен ко мне, страстен необычайно. Словно прощался.
Глава 29
И смешно и грустно было Неделину, когда он закрыл тетрадь. Да, Лена приукрашивает его. Но, право же, приятно. Ведь это — от любви. Эти лирические записи станут, вероятно, основой будущей книги, такой, какую, например, написала о Высоцком Марина Влади, правда, у русской француженки всё более, так сказать, точно.
Пришли Лена с Линой, с грибами, с хорошим настроением, с аппетитом.
За ужином Неделин тоже был весел, острил, говорил с чёрным юмором о жизни и искусстве. Но вдруг подумал, что настроение у него, несмотря на значительность всего сказанного, всё-таки тривиальное, бытовое, благополучное. И разом умолк. Помрачнел. Лина пошла за чайником.
Как нам хорошо было бы вместе, — сказала Лена.
Да, — сказал Неделин.
Не будем об этом, — сказала Лена.
Как хочешь, — сказал Неделин.
Проклятая жизнь, — сказала Лена.
Да, — сказал Неделин. — Самое странное, что я тебя действительно полюбил. Зачем мне это нужно?
Пить хочется, — сказала Лена.
Да, — сказал Неделин.
Тебе тоже? — спросила Лена.
Да, — сказал Неделин.
Будет теплый вечер? — сказала Лена.
Копеек восемьдесят, — сказал Неделин.
Разве это важно? — сказала Лена.
А ехать в трамвае без адюльтера? — сказал Неделин.
Жаль, — сказала Лена.
Ничего не поделаешь, сказал Неделин.
Да, — сказала Лена. — Оставим это.
Как хочешь.
Вошла Лина с чайником. Лена разливала чай. Ароматен был чай. Вкусен и горяч. Парил. Бери, Серёжа, сахар. Спасибо, возьму. Лена бледна.
Но и положив три ложки сахару, Неделин чувствовал какую-то горечь. Лена смотрела на него внимательно и грустно. И Неделин обжегся, фыркнул, вскочил, стал отплевываться: он вспомнил дневник Лены, ему стало почему-то страшно.
В чём дело? — спросила Лена.
— Ничего, — сказал Неделин, борясь с тошнотой. — Обжёгся.
Тебе плохо? — Лена заглянула в чашку и увидела, что он отпил совсем немного, — Подожди, пока остынет, и выпей ещё.
Неделин наотрез отказался.
Вечером пошли гулять — по берёзовому леску, по дачной улице, вдоль железнодорожного полотна. Приближался поезд.
Поддержи меня.
Опираясь на Неделина, Лена сняла туфлю, стала что-то оттуда вытряхивать. Зачем она для прогулки обула туфли, а не обычные свои босоножки без каблуков?
Давай помогу, — сказал Неделин.
Сейчас. Попало что-то.
Поезд приближался. Совсем близко.
Надо отойти! — прокричал Неделин. Лена кивнула, нагнулась, обувая туфлю.
Поезд налетел грохотом, Лена вцепилась в Неделина и толкнула к рельсам, он удержался, упал вбок, она оказалась очень сильной, тащила его к поезду, толкала, кричала и плакала. Было мгновение, когда Неделин оказался совсем близко у колёс, он ударил Лену, пополз прочь, вскочил не разбирая дороги…
Глава 30
Около часа ночи Неделин был в Люберцах, подходил к дому номер двадцать два по улице Гоголя. На лавке у подъезда терпеливо и тихо сидели какие-то молодые люди. Один из них встал перед Неделиным и оказался даже не молодым человеком, а мальчишкой лет двенадцати, с пухлыми детскими губами, которыми он сжимал сигаретку.
Ждём его, ждём, — сказал мальчик, — третьи сутки дежурим. Ты где мотаешься?
Тебе что? — спросил Неделин.
Получены сведения, — сказал мальчик, — что тебя хотят ограбить. А мы хотим тебя защитить. — Он засмеялся. Остальные хмуро молчали.
Я не нуждаюсь в защите.
Не надо отказываться, — сказал мальчик. — Ты получаешь большие деньги, тебе нужна охрана. Мы тебя уже три дня охраняем, значит, ты уже нам должен три тысячи.
А не дороговато?
Если сразу — будет дешевле. Пятьдесят тысяч — и охрана на всю жизнь, — сказал мальчик.
У меня нет таких денег.
Начинается! — вздохнул мальчик и достал большой ужасный нож. — До чего все не любят по— хорошему договориться! — Взмахнув ножом, он ловко разрезал на Неделине куртку.
Сопляк! — высокомерно сказал Неделин, который никак не мог поверить, что это всё серьёзно.
Сам сопляк, — откликнулся мальчик. — Завтра в это же время придём. Пятьдесят тысяч, понял?
И они ушли.
Дома Неделин не менее часа тупо сидел на кухне, уставившись в тёмное окно. Потом стал лихорадочно собираться, побросал в сумку всё более или менее ценное (не взяв при этом ничего, что принадлежало Владиславу Субтееву, только заработанное своим трудом) и вышел из квартиры. В подъезде он долго стоял, прислушиваясь, осторожно выглядывая. Но ничего не услышал и не заметил. Подъезд был близок к углу дома, и Неделин свернул за дом, решил обойти его с тыльной стороны. Он шёл, ступая на цыпочках, в узком коридоре, образованном стеной дома и высоким кустарником.
Из кустарника вынырнула небольшая бесшумная тень. Тот же мальчик с ножом в руке.
Домой! — тихо приказал мальчик. — Не то порежу идиота. Куда собрался? Мы тебя всё равно найдём. Кыш домой, я сказал!
Смертельная тоска и злоба нахлынули на Неделина. Ненавидя — не мальчика, а тёмную безмозглую угрозу, исходящую от него, Неделин опустил сумку и сказал:
Ладно. Дай прикурить.
Достав сигарету дрожащими руками, мальчик поднёс зажигалку, усмехаясь, и тут Неделин выбросил руку вперёд и вниз, мальчик вякнул по-детски и упал, Неделин яростно содрал с него рубашку, разорвал на несколько полос, стянул ему руки и ноги, крепко завязал рот. Схватил выпавший нож мальчика, сумку — и побежал. Он бежал быстро, держа нож в руке, готовый ко всему.
Вот кто-то кинулся наперерез — страшный. Убийца. Сейчас сшибёт, повалит, зарежет. Крикнув что-то диким голосом, Неделин сделал выпад и сунул в нападавшего ножом, оставил нож и побежал дальше безоружный, уже не думая, что его ещё кто-то может встретить…
Глава 31
И вот Полынск. Зал ожидания. Неделин, выспавшийся в поезде, ест в буфете какую-то рыбу, запивает какой-то жидкостью. Всё тускло, грязно, неуютно. Он приехал искать Субтеева, но теперь уже и сам не знает, вправе ли требовать обратного размена и возвращать прежнему хозяину не только его увечье, но и подарить ему и новую биографию. «Медитативный рок» — это ещё цветочки, а вот в Люберцах человек, возможно, зарезан — это серьёзно.
Выйдя из вокзала, он сел на лавку возле привокзального садика, вернее, палисадника, обнесённого низкой чугунной оградой. В палисаднике среди кустов что-то лежало бесформенной грудой. Неделин присматривался, но в сумерках никак не мог понять, что это. Странное в его положении любопытство, но он встал, подошёл поближе. Это был человек. Лицо в ссадинах и засохшей грязи, землистые веки мертвенно обтянули крупные глазные яблоки, признаков дыхания не было заметно. Неделин испуганно встряхнул человека за плечо. Тело не отзывалось, поднялась только голова, замычала — и тут же пала на землю.
Но пробуждение уже состоялось. Голова поднялась опять, зашевелилось и остальное. Одна рука коряво опёрлась о землю, приподнимая туловище, а вторая вытерла рот, размазав слюну, и тоже упёрлась после этого в землю, человек стал подтягивать под себя ноги, становясь на четвереньки. Не рассчитав, он завалился набок. Отдохнув немного, снова зашевелился. На этот раз он ухватился рукой за хилый ствол акации и, перебирая руками всё выше, стал отталкиваться ногами, ползя щекой по стволу. Видимо, всё это человек проделывал для того, чтобы вступить в беседу с неизвестным, который так неожиданно и без спросу разбудил его. Наверное, у него были свои понятия! о хорошем тоне и он не мог начать разговор лёжа и обняв деревце, он уставился на Неделина и задал угрожающий вопрос:
— Какого?
Неделин промолчал.
— Какого тебе? — уточнил человек.
Ничего, ничего…— сказал Неделин и вышел из; палисадника.
Вот кому ещё хуже, чем мне, подумал он. Мне плохо в чужой шкуре, я наделал глупостей, мне надоело чувствовать, что я — не я. Он же — вообще никто. Полная потеря себя. У меня есть выбор, у него — никакого.
