Бернар Клавель - В чужом доме
Хозяин шагнул вперед, поднял корзинку и протянул ее мальчику.
— Держи, — сказал он. — И поезжай быстрее… поезжай быстрее, тебя, верно, ждут с ужином.
Он подтолкнул Жюльена к двери. Госпожа Петьо поспешно растворила ее. Мальчик попятился и вышел.
Теперь в его голове теснились слова, целые фразы. Ему хотелось крикнуть: «Это ложь, вовсе не он приготовил лангусту, а помощник повара из гостиницы «Центральная».
Господин Петьо вышел следом и притворил за собой дверь. Подойдя вплотную к ученику, он прошипел:
— Что это на тебя нашло? Ты что, рехнулся?
Жюльен отпрянул и прижался спиной к железным перилам крыльца. Хозяин несколько мгновений молчал, а потом скороговоркой процедил сквозь стиснутые зубы:
— Да ты напился! От тебя разит вином. Убирайся. Убирайся прочь! Но ты мне за это дорого заплатишь. Очень дорого. Предупреждаю тебя!
Жюльен спустился по лестнице. Он услышал, как сзади хлопнула дверь. Когда он проходил садом, лампа, горевшая на крыльце, потухла. Мальчик остановился. Из дома доносились громкие голоса. Ему показалось, что там смеются.
Он ощупью, точно слепой, двигался вдоль забора, ища свой велосипед. Поставил корзинку на багажник и, перед тем как сесть на седло, замер в неподвижности, затаив дыхание и все еще стараясь услышать, о чем говорят в доме. Голоса там звучали все более приглушенно.
Только теперь Жюльен почувствовал холод. Его окутал ночной мрак.
Мальчик безотчетно прошептал:
— Господи, что это и вправду на меня нашло?
И он медленно покатил на велосипеде, стараясь держаться середины дороги; луч его фонарика вздрагивал на ухабах.
20
Одурманенный вином, Жюльен спал как убитый.
Когда наутро он спустился в цех, в голове у него шумело, и он ощущал неприятный привкус во рту. Мастер лепил первые рогалики.
— Пошевеливайся, пошевеливайся, — заметил он, — ты вроде еще не совсем проснулся.
Виктор спросил:
— Что с тобой вчера вечером стряслось? Ты, часом, не простыл?
— Нет, — ответил Жюльен.
— Когда ты возвратился, я услышал твои шаги на лестнице. Хозяин оставил нам ужин на двоих… Я сидел и ждал. Думал, ты вот-вот спустишься в цех. А потом сам поднялся в комнату и увидел, что ты лежишь на постели и спишь без задних ног. Тогда я поел один.
— Мне совсем не хотелось есть, — пробормотал Жюльен.
С минуту все работали молча, потом на лестнице послышались шаги. Мастер посмотрел на будильник, поднес его к уху и сказал:
— Вроде я в своем уме, и будильник не дурит. По-моему, это хозяин. Право слово, он, верно, с кровати свалился.
У Жюльена захватило дух. Он заметил, что руки у него дрожат. Теперь шаги гулко отдавались на плитах, которыми был вымощен двор. Потом дверь отворилась, и вошел хозяин. Он что-то проворчал, и все ответили хором:
— Доброе утро, господин Петьо.
Внешне Жюльен сохранял спокойствие. Однако ноги у него подкашивались. Он продолжал работать, не оглядываясь. Хозяин, видимо, остановился прямо позади него. Мальчик ощущал какую-то тяжесть в затылке. Когда противень был наполнен, Жюльен замер. Надо было поднять его обеими руками, повернуться и поставить в сушильный шкаф. Мастер слепил рогалик, положил его перед мальчиком, потом слепил другой, третий. Жюльен по-прежнему не трогался с места.
— Ты что, спишь? — спросил мастер.
Мальчик с шумом вдохнул воздух, взялся за противень и резко повернулся. Хозяин стоял на полдороге между разделочным столом и печью. Он слегка сбычился и скрестил перед собой руки, словно защищая свое брюшко. И смотрел на ученика.
Жюльен перехватил противень левой рукой и двинулся вперед. Открыл дверцы сушильного шкафа, положил противень на подставку и захлопнул дверцы. Он уже взял было пустой противень, но тут господин Петьо спросил его:
— Ведешь себя как ни в чем не бывало?
Жюльен замер. Хозяин говорил громко, голос его слегка дрожал от гнева, но он все же не кричал. Мастер и помощник разом обернулись. Морис, который подсушивал на плите тесто для пирожных с кремом, снял кастрюлю с огня и тоже обернулся. Все уставились на Жюльена, а он неподвижно стоял возле печи.
Воцарилось долгое молчание. Жюльен слегка наклонил голову, но продолжал следить за хозяином.
— Да, ты можешь гордиться собой! — бросил господин Петьо. — Есть чем!
Он подождал с минуту, снял руки с живота, подбоченился и, повернувшись к рабочим, спросил:
— Вы когда-нибудь видали болвана?.. Подонка?.. Прохвоста?.. Настоящую… настоящего… хулигана? Так вот, смотрите на него. Смотрите на этого мальчишку! Смотрите во все глаза!
По мере того как он говорил, голос его становился все громче; слова звучали все отрывистее, казалось, они вырываются из самой глубины гортани и летят, как камни.
Господин Петьо еще долго осыпал Жюльена бранью, потом внезапно подскочил, собираясь влепить ему несколько оплеух.
Но мальчик ожидал этого. Два месяца занятий боксом уже научили его угадывать, откуда последует удар, и оплеухи пришлись на его приподнятые для защиты локти. Хозяин в бешенстве сжал кулаки, и удары градом обрушились на Жюльена. Тот по-прежнему успешно закрывался локтями. Хозяин попадал ему по плечам, по предплечьям. Из-под руки мальчик видел, как брюшко господина Петьо перекатывается под белой курткой. На мгновение он вспомнил о шеф-поваре из гостиницы «Центральная». На одно лишь мгновение. Внутренний голос шептал ему:
— Солнечное сплетение. Надо ударить прямо туда, чуть повыше живота. Сбоку, сверху вниз…
Хозяин все еще молотил кулаками, но удары его не причиняли боли. Они были слишком быстрые, слишком беспорядочные. Жюльен посмотрел на его переносицу. Увидел также кончик его подбородка, будто подставленный для удара.
Господин Петьо пнул мальчика ногою в бедро, тот застонал. Тогда хозяин перестал махать кулаками и отступил на шаг. Лицо его побелело. На лбу блестели капельки пота. Впалая грудь судорожно поднималась и опускалась. В углу рта выступила пена. Он все еще повторял:
— Подонок… Подонок… Вот ты кто!.. Настоящий подонок!
Потом он умолк и с трудом перевел дух. Упираясь спиной в угол печи, Жюльен немного распрямился, готовый в любую минуту снова встать в оборонительную позицию. Хозяин пристально посмотрел на него, потом бросил:
— Уж не думаешь ли ты часом наброситься на меня? Нет, шутки в сторону, вы только поглядите на этого ублюдка. На эту бестию! На этого выродка! Он, кажется, вздумал меня запугать!
Вновь подойдя вплотную к мальчику, он загремел:
— Я и не таких, как ты, обламывал, имей это в виду!
Он собирался, видно, опять накинуться на Жюльена с кулаками, но тут мастер спросил:
— А что, собственно, сделал мальчишка?
Господин Петьо повернулся, подошел к мастеру и откашлялся.
— Что сделал? — переспросил он. — Поинтересуйтесь у него самого, что он натворил. Может, он вам расскажет.
Повернув голову в сторону Жюльена, он выкрикнул:
— Ну, расскажи им, что ты сделал. Объясни им, раз уж ты такой храбрый… Молчишь? Не желаешь говорить?
Хозяин пожал плечами, помолчал с минуту и опять завопил:
— Да он настоящий болван, говорю я вам! Болван, да и только!
И он сам принялся рассказывать о том, что произошло накануне. Слушая хозяина, мастер опять принялся лепить рогалики. Оглянувшись, он знаком предложил Жюльену вернуться к работе. Мальчик уже приблизился к разделочному столу, но тут хозяин, прервав свой рассказ, заорал:
— Ну нет! Об этом не может быть и речи. Пусть убирается вон! Я не потерплю у себя прохвостов.
Потом, не переставая говорить, он сам принялся укладывать рогалики на противень. Дважды описав сцену, происшедшую накануне, господин Петьо повернулся на каблуках и снова с криком обрушился на Жюльена:
— Ты что ж, идиот несчастный, и впрямь думаешь, что я не могу приготовить лангусту под бордоским вином? Так, что ли? Кретин несчастный, да ты меня не знаешь. Ведь поварское искусство — моя первая профессия. Я готовил кушанья для королей, для министров, для президентов Республики. Ах ты, паскуда! Если б я не сдерживался, то пришиб бы этого выродка!
Внезапно остановившись, господин Петьо направился к разделочному столу. Он наложил еще полпротивня рогаликов, затем, словно вспомнив какую-то важную подробность, повернулся к рабочим и выкрикнул:
— А главное, он был пьян, нализался. Я твердо знаю, что он нализался. Украл у меня вино и напился.
Хозяин подошел к Жюльену, который тут же встал в оборонительную позицию. Схватив мальчика за руку, он стал трясти его:
— Признавайся, ты украл у меня вино? Признавайся, болван!
Жюльен замотал головой. Он чувствовал, как ногти хозяина впиваются в его мышцы.
— Ты украл у меня вино, я знаю. Признавайся!
— Нет, господин Петьо.
