Вера Эфрон - Продана
Глава десятая
Когда я открыла дверь в баню, меня оглушил громкий хохот. Смеялась девочка не старше пятнадцати лет, сидевшая с пожилым мужчиной; раньше я его никогда не видела. Мужчина что-то рассказывал ей, а она смеялась. С шумом поставив сумку, я прошла в свой угол и села на матрас. Таня, как обычно, уселась в кресле и закурила.
Мужчина замолчал и поднялся.
– Ну, пока, Оксана! – сказал он девушке. – Удачи.
– Когда ты придешь еще? – спросила она озабоченно.
– Скоро, – ответил он и ушел.
Я встала с матраса и подошла к новенькой. Таня продолжала курить.
Девушка с удивлением посмотрела на меня.
– Меня зовут Наташа, а тебя, как я понимаю, Оксана.
– Да.
– А я – Таня.
Девушка была совсем зеленая. У нее не было ни груди, ни талии. Детское личико с большими серыми глазами и круглыми щечками покрывала россыпь веснушек. Прямые рыжие волосы были подстрижены под ушами. Она скорее походила на упрямого мальчугана из мультфильма, чем на девчонку.
Я вздохнула. Вероятно, это одна из тех, кто заменит нас, когда мы уедем. Надо бы разъяснить ей ее положение, чтобы она не оказалась застигнутой врасплох. Марат и его банда придут через час, а может, и раньше. Но я не знала, с чего начать. А девушка продолжала вопрошающе смотреть на меня.
– Как ты сюда попала? – спросила я.
– Какое это имеет значение? – вмешалась Татьяна. – Оставь ее в покое.
– Нет, я хочу ей объяснить…
– Не суйся, – прервала меня Татьяна. – Мы и тебе пытались объяснить. Что – помогло?
– Ты не права, – возразила я. – Смотри, она совсем девочка. Это ужасно!
– А тебе было легче от того, что тебе восемнадцать?
– Мне семнадцать, – машинально поправила я.
– Я не маленькая, – возразила Оксана. – Мне скоро исполнится шестнадцать.
Я застонала. Что с ней будет? Как она переживет все это? Совсем ведь еще ребенок – а превратится в слив для спермы…
– Расскажи немного о себе, – попросила я.
– Что же мне рассказывать?
– Кто этот мужчина, который ушел? – спросила Татьяна.
– Мой дядя.
– Какая сволочь! – возмутилась Татьяна.
– Нет, он хороший. Он мне нравится.
– Что он тебе сказал? – спросила я.
– Что мы поедем в Вильнюс в гости к родственникам.
– А твои родители знают об этом?
Я видел, что Оксана с трудом сдерживает слезы. Но она все же сумела пересилить себя. А ей будет трудно принять положение, в которое она попала, подумала я. Она не из тех, кто готов смириться. В этом мы с ней похожи. Татьяна тоже не смирилась, хотя уже близка к этому. Она верит в то, что ее отпустят. Эвелина – другая. Хотя, кто знает, может, ее прежняя жизнь была хуже этой, и все эти россказни про несчастную любовь – всего лишь выдумка.
Мы сидели и слушали Оксану. Ее история тоже оказалась невеселой. Вообще, есть ли на свете хоть какая-нибудь справедливость? Почему у одних все, а другим, как этому бедному ребенку, не выпало и капельки счастья?
Оксана, как и я, вышла из бедной семьи. Семья была неполной, отец Оксаны умер от отравления алкоголем, когда ей было всего семь лет. Мать болела раком и не могла работать. Лекарства стоили очень дорого, и купить их они не могли. Большую часть дня Оксана проводила в школе – она не могла слышать, как мать кричит от боли.
– Я хорошо училась, – с гордостью сказала она. – Я думала, что сдам экзамены экстерном и пойду работать, заработаю деньги и куплю маме лекарства.
– Каждый по-своему верит в чудеса, – ядовито сказала Татьяна, но Оксана не заметила ее замечания.
К сожалению, учебу продолжить она не смогла. Матери становилось все хуже и хуже, за ней требовался постоянный уход. Тогда Оксанин дядя пообещал помочь найти работу. Он даже нанял сиделку и повез Оксану в Москву, где они встретились с Маратом, который пообещал дяде, что Оксана станет зарабатывать много денег.
– Дядя получил от него небольшой аванс и, значит, сможет купить лекарство для матери, – с гордостью сказала Оксана.
– Марат! – вскрикнула Татьяна. – Вот почему мы не видели его какое-то время.
– Вы его знаете?
– Еще бы!
Оксана обрадовалась:
– Он и вам помог с работой?
Мы с Татьяной переглянулись. Кто из нас осмелится рассказать ей правду, какими словами это сделать? После всех дней, проведенных вместе, мы понимали друг друга с полуслова. Конечно, Татьяна хотела, чтобы это сделала я.
– Ну, хорошо, – обратилась я к Татьяне, – если ты не можешь, я возьму на себя…
– Будь добра, – сказала она и отвернулась. – Думаю, у тебя лучше получится.
– О чем это вы? – удивилась Оксана.
Как же трудно было начать! Ведь, в сущности, мне придется сейчас рассказать о себе. О том, что делают со мной похотливые мужики, о том, что меня бьют, о том, что я живой труп и что только это спасает. Мое тело мне больше не принадлежит. Я ненавидела свое тело. И всякий раз, когда кто-то касался его, я… как бы это сказать… покидала оболочку. А теперь все это предстояло пережить Оксане.
– Оксана, – вздохнула я. – Твой дядя тебя продал. Прозвучало это нелепо.
Девушка недоуменно хлопала своими большими серыми глазами. Она ничего не поняла.
– Оксана, тебя продали в проститутки, – выдавила я наконец из себя проклятое слово.
– Что?
– Да, это так, – подтвердила Татьяна.
– Людей нельзя продать, – засмеялась Оксана. – Вы шутите.
– Нет, – ответила я серьезно. – Мы не шутим.
– Ты продана, – кивнула Татьяна.
– Нет, – сказала Оксана.
– К сожалению, это так. Меня тоже продали. Она может подтвердить, – кивнула я в сторону Татьяны.
Оксана сидела, словно испуганная птичка, и во все глаза смотрела на нас с Татьяной.
– Но я не хочу, – наивно сказала она.
– Я тоже не хотела и не хочу, – сказала я.
Она взглянула на меня, потом на Татьяну: может быть, мы все-таки шутим? Было видно, как она смущена.
– Я не понимаю, чем вы тут занимаетесь, – произнесла она после короткой паузы.
– Она вон тоже не понимает, – показала на меня Татьяна. – Она все еще не может с этим смириться.
– Да, с тем, что тебя используют, смириться трудно, – подтвердила я.
– Используют? Как?
– По-всякому, – ответила Татьяна. – Задействуют все дырки и отверстия.
– Хочешь, называй это использованием, хочешь – насилием, а хочешь – траханьем. Выбирай, что нравится.
– Вы тут трахаетесь?
– Трахаемся не мы – нас трахают, – пояснила Татьяна.
– А это большая разница, – сказала я.
– Вы проститутки? – удивленно спросила Оксана. Ее глаза расширились еще больше. Она не знала, как на все это реагировать. – А я… Я тоже буду…
Она была неглупой, эта девочка. Ключевые слова. Они пугали ее своей грубостью. Мы обе кивнули.
