Наринэ Абгарян - Понаехавшая
Наблюдение: странное дело — похудевшую тетю Галю мужчины обходили стороной, зато вокруг О. Ф. охотно укладывались штабелями. Со всеми вытекающими отсюда томными делами. Вот такой практически оксюморон. Худеть или любить — вот в чем вопрос.
Еще немного диалогов Натальи
Бедовая Люда решает кроссворд:
— Древнегреческий многоглазый великан. Наталья, радостно опережая всех:
— Анус!
Минутная тишина, потом общий хохот.
— Может, Аргус? — любопытствует Добытчица Наташа.
Наталья, не желая сдаваться:
— Может, и Аргус. Зато Анус звучит солиднее!
С умным видом:
— Любовь — это такая нежность, которая разъединяет людей.
— Да ладно!
— А что? Вот смотри: полюбил — ушел от жены к другой. Или: полюбил — ушел от родителей к мужу. Сплошное разъединение!
— Смотри, какая умная!
— Ну! А вы всё дура да дура!
Понаехавшей:
— К тебе человек приходил.
— Какой человек?
— Ну… такой. Высокий, смуглый, с бородкой.
— Что сказал?
— Сказал передать, что он приходил.
— И больше ничего? Имени не назвал?
— Не назвал. То есть назвал. Имя такое, нерусское, я не запомнила. Типа Дормидонт.
Через пять минут к окошку подходит высокий смуглый мужчина.
— Здравствуйте, дядя Арташес! — улыбается Понаехавшая.
Наталья, радостно:
— Видишь? Я ж говорю — Дормидонт!
О. Ф. подавилась бутербродом, Наталья нещадно колотит ее по спине:
— Смотри, даже лопатки прощупываются!
О. Ф., отдышавшись:
— Ты на что намекаешь, вражья морда?
Наталья, пытаясь исправить ситуацию:
— На то, что на спине у вас, слава богу, целлюлита нет. Не то что на ляжках.
7 января. Наталья вваливается радостная в обменник:
— Христос воскрес!
— Дяяяяяяя? (Общий стон.)
— Вам не угодишь. Ладно, воистину воскрес!
Глава одиннадцатая. Не плюй в колодец
Однажды, приехав с утра на работу, Понаехавшая застала дикий скандал: какой-то азиатской внешности человек прямо-таки бушевал у окошка обменника — топал ногами и бешено грохотал выдвижным лоточком для передачи денег.
— Раз вы не принимаете ветхую валюту, то и выдавать должны только новую! — с сильным китайским акцентом надрывался он. — Не нужны мне ваши мятые рубли!
— Праааавильно! — прицельно пробасил в темечко дебоширу инкассатор Леша. — Построже надо с этими бабами, а то распустились тут!
Дебошир осекся, боязливо оглядел Лешу с ног до головы, пожевал недовольно губами, притих. Да и что тут скажешь, когда над тобой развевается такая красота! Инкассатор Леша выглядел сегодня вызывающе прекрасно — он прямо-таки свисал с тощего плеча Понаехавшей и изящно заплетался в ногах. Антураж инкассатора Леши объяснялся очень просто — буквально на той неделе у него случился день рождения, и он до сих пор его преданно отмечал.
Понаехавшая ввалилась в обменник ровно в ту минуту, когда Красавица Настя, глотая слезы, ковырялась в кассе, выбирая новенькие рубли для взъерошенного иностранного гражданина.
— Набираешь? Молодец! — Леша буквально опрокинулся на диван, вытянул с наслаждением ноги. — Китайцев обижать нельзя, они нам као-сао-ванк поставляют!
— Какой еще као-сао-ванк?
— Бальзам такой. «Золотая звезда». Вонючий — жуть. Мать этим бальзамом все болячки лечит, начиная от головной боли и заканчивая сглазом.
— То есть как это заканчивая сглазом? Как можно сглаз лечить? — Понаехавшая убрала в сейф инкассаторскую сумку и поправила свисающий с шеи автомат. — И чего это ты разлегся? Пора в машину, там тебя Шурик ждет!
— Натурально. Лечит, и все. Ни один сглаз меня не берет! — Леша поерзал, улегся удобнее, скрестил на груди руки. Девушки невольно залюбовалась им — серые, необычайно глубокого оттенка глаза смотрели ласково и чуть насмешливо, светло-русые густые волосы непокорно вились на вспотевших висках.
— И вообще я отсюда никуда не пойду. Буду вас охранять! — смешно свел глаза к переносице Леша.
— Тут охраны до фигищи. Тебя только не хватало! — фыркнула Настя.
— Такого как я нигде не найдете. И вообще, я много веселых историй знаю. Про китайца Ху Цинга, например. Хотите расскажу?
— Нет!!!
— Значит, так. Этот Ху Цинг давно уже живет в Москве, лет двадцать точно. То есть практически ассимилировался. Ментально.
— В смысле ментально? — встрепенулась Настя.
— В смысле мозгами: виртуозно ругается матом, опять же водочку уважает. То есть человек в душе практически русский, а снаружи — нет. Ну скажи по этому поводу свое традиционное, не сдерживайся! — улыбнулся он Понаехавшей.
— Мелкая твоя шовинистическая душонка! — с готовностью откликнулась Понаехавшая.
— Га-га-га! Так вот. Женился этот Ху Цинг на нашей русской девушке. Жили они — не тужили, пока у них мальчик не родился. Вот тут-то и начались проблемы. Потому что иммигрировать надо с умом. Человеку по имени Ху делать в России нечего. Родится у тебя сын — быть ему Хуевичем. А дочке, соответственно, быть Хуевной. Что тоже, согласитесь, не фонтан!
Инкассатор Леша с невозмутимым видом переждал приступ гомерического хохота, скрючившего девушек по разным углам обменника.
— И чего теперь? — отдышалась Понаехавшая.
— Имя себе меняет.
— Кто?
— Ху, кто же еще. Не хочу, говорит, чтобы мой сын звался гордым именем Дмитрий Хуевич, хочу, чтобы он звался Дмитрий Сергеевич!
— Да ну! Небось сам все придумал, — махнула рукой Настя.
— Вот те крест! — Леша хаотично потыкал себя в грудь. — Ху на моей однокурснице Ляльке Вересаевой женился. Так что теперь она Лялька Цинг, Хуева жена.
— Ладно, пошли отсюда, рассказчик! — дернула Лешу за рукав Понаехавшая. — Нам работать, а ты отвлекаешь.
— Не ценишь ты меня! — причитал Леша, пока она волокла его обратно к ржавой «шестерке», служившей банку инкассаторским автомобилем повышенной бронированности. — И истории ты мои не ценишь! И као-сао-ванком не пользуешься небось!
— Не ценю. — Понаехавшая затолкала Лешу в машину и проследила, чтобы он устойчиво угнездился на сиденье, захлопнула дверцу. — И не пользуюсь. Кстати, бальзам «Золотая звезда» нам вьетнамцы поставляют, а не китайцы, ясно? Аривидерчи, амигос!
— Ты автомат-то отдай, амигос! — загоготал Леша в победно удаляющуюся спину Понаехавшей.
Пришлось позорно возвращаться и вручать водителю Шурику автомат.
