Мелвин Берджес - Сучка по прозвищу Леди
Вам понятно? Мне тоже! Я совсем не вспоминала тех людей, которых когда-то знала, кем бы они ни были в моей жизни. И даже не хотела вспоминать. У Друга я спросила, правда ли, будто мы были у его подружки, и он не стал ничего отрицать, но поклялся, что теперь она ничего не значит для него, так как у него есть я. Мы дважды возвращались к тому дому, чтобы посмотреть, не вернется ли к Другу голос, но окна всегда были закрыты.
Глава 7
Сколько времени я провела с нашей маленькой стаей? Когда забываешь самоё себя, прошлое тоже стряхиваешь, как прах с ног. С каждым днем во мне становилось все больше собачьего и все меньше человеческого. Еще недавно я без усилий запоминала, как прожила вчерашний день. Упрямство Митча, который каждое утро крутился возле своего бывшего дома, производило впечатление болезни или своего рода навязчивой идеи. Я бы могла убежать навсегда, если бы мы нашли другие охотничьи места, но однажды я увидела человека, сидевшего на тротуаре, и у меня перевернулось сердце. То ли оно убежало в пятки, то ли в голову…
— Кто это?
— Я же говорил, что он объявится, — прорычал Митч.
Друг принялся вилять хвостом и бегать туда-сюда, стараясь отвлечь меня, но было уже поздно. Я шла к человеку, держа нос по ветру, вдыхая запахи, проверяя себя, узнавая. Наконец до меня дошло. Это же Терри! Терри, Терри, мой Терри, который кормил меня, спал рядом со мной ночью и покупал для меня колбасу! С радостным лаем я помчалась к нему, не обращая внимания на разочарованный стон Друга у меня за спиной. Терри тоже увидел меня и поднял руки, чтобы принять меня в свои объятия.
— Леди! Ты здесь! Ах ты хорошая девочка! Ждала меня все это время? Хорошая девочка! Леди!
Переполняясь счастьем, я изгибалась, вертела хвостом, лизала ему руки и обнюхивала его карманы в поисках колбасы.
Выну в из кармана веревку, Терри завязал ее у меня на шее, все время поглядывая по сторонам, как напуганная лошадь, и не пропуская ни одного движения, сделанного Другом или Митчем. А Друг и не двигался. Крепко сжав губы и даже не шевелясь, он стоял на том самом месте, где я от него убежала. Терри поднялся, стрельнул глазами в одну и другую сторону и повел меня прочь. Друг и Митч, оставшись одни, смотрели мне вслед. Вот только Митч не выдержал и все-таки несколько раз гавкнул, поэтому я оглянулась и увидела, что он внимательно смотрит мне вслед, помахивая хвостом. Рядом с ним был Друг, который как будто не мог поверить в то, что я бросила его. Заскулив, я поглядела на Терри и потянула его обратно. Но Терри не отпустил поводок.
— Идем, Леди, идем! Пошли, девочка!
Я вильнула хвостом и последовала за ним. Едва мы зашли за угол и скрылись с глаз Друга и Митча, Терри упал на колени, стал похлопывать меня по бокам и по голове, гладить мне морду, пока я не подумала, что еще немного, и я лишусь чувств от счастья. Мы отправились на прогулку в парк и по городским улицам, и, когда вернулись на Копсон-стрит, я не очень-то расстроилась, не увидев там Друга и Митча.
Привязав меня, Терри пошел в «Сомерфилд», а я все время простояла, не отрывая взгляда от двери, стараясь разглядеть его, убедиться, что он в магазине, что он не собирается сбежать, что он принесет мне колбасу. Когда он вышел и увидел меня, то поднял вверх большие пальцы и подмигнул мне. Ах, колбаса! Естественно, у него оттопыривались карманы и они чудесно пахли. Я стала подпрыгивать, класть лапы ему на грудь, облизываться. Колбаса! Как я могла забыть о колбасе? Мы подошли к скамейке, и Терри скормил мне все колбаски, одну за другой. Они скользили по моему горлу, и все мое тело наполнялось жиром, крошеным мясом и радостью. Когда колбаса закончилась, я по-щенячьи вздохнула и улеглась у ног Терри. Это было счастье. Мне ничего не хотелось, разве что лежать, прислушиваясь к милому бормотанию Терри, пока мой желудок переваривал еду.
Терри улыбнулся мне и стал вливать в себя пиво.
— Ну, о чем думаешь, девочка? Как я выгляжу, побывав на иждивении ее величества? Театр тут ни при чем. Там кормят, но пить не разрешают. — Он поднял банку своего любимого «Спешиал Брю» и, наморщив нос, потряс ею в воздухе. — Трудно проходит в глотку. Но ничего, немного практики, и опять все станет как надо. — Он поморщился, засмеялся и отпил глоток. — Наверное, делать перерывы полезно, — продолжал он. — Десять дней в ночлежке. Вопросы. Бесконечные вопросы! Чем вы занимались, когда вы в последний разделали это, когда в последний раз делали то? Девочка, девочка, девочка. — Он с любопытством уставился на меня. — Какая это была девочка, а, Леди? Сандра? Помнишь ее?
Я наморщила лоб и посмотрела на него, не проявив никаких чувств. Он назвал одно из длинного перечня людских имен, которые больше ничего не значили для меня. Терри засмеялся и погладил меня по голове. Он как будто повеселел, даже очень повеселел.
— Здесь как будто исчезла девочка. Хорошая девочка из приличного дома — немного безалаберная, но… Маме не нравились ее друзья. Такое бывает, когда дети вырастают. Вот и она тоже подросла.
Терри опять засмеялся, скрестил ноги и положил локоть на спинку скамьи. Он был счастлив. Проходя мимо, люди внимательно вглядывались в него — нищий пьяница, еще молодой и уже совсем пропащий, разговаривает со своей собакой, дремлющей на земле.
— Слишком много времени она проводила вне дома, таскалась по улицам, не готовила уроки. Мальчики! Слишком много мальчиков. Знаешь такую, а, Леди? — Услыхав свое имя, я залаяла и завертела хвостом. — Немножко от той шикарной штучки еще осталось. А, девочка? Немножко от той чертовки. — Он засмеялся и почесал мне за ушами, распространяя на меня свою радость. — Ну, а ты как побегала? Есть вещи, которые никогда не меняются. Тебе и прежде нравилось убегать и носиться по городу, и теперь это нравится. — Он вздохнул. — Надо было бы задать тебе взбучку за то, что ты бросила меня, — но что поделаешь с гормонами, а, Сандра? Их-то не побьешь. Разве что напиться?
Терри опустошил свою банку и отправился за другой. Я ничего не поняла. Почему он назвал меня Сандрой? Когда Терри напивался, он начинал заговариваться. Все равно. Мы давно не виделись, и я была рада, что вернулась к нему.
Вскоре мы покинули Уитингтон и пошли по Уилм-слоу- роуд в сторону университета. По дороге Терри заставлял меня тренироваться: «Колбаса», «Привет, друг» и так далее. Мы приблизились к границе Рашолма, когда он остановился около фонарного столба и захихикал.
— Ты только посмотри! Еще бы, не видишь! Ты же маленькая, моя четвероногая тварюга. Гляди!
Терри показывал на листок бумаги, приклеенный к столбу на уровне человеческих глаз.
— Кто это? — спросил он, словно насмехаясь.
Он наклонился, подхватил меня и поднял, чтобы я могла посмотреть.
Передо мной была фотография девочки с длинными темно-каштановыми волосами и симпатичным пухленьким личиком. Ее как будто мучало любопытство. Глядела она в сторону и улыбалась, словно ее поймали, когда она делала что-то недозволенное. Я смотрела на нее, и вдруг сердце у меня стало тонуть, как камешек в луже сиропа, хотя мне было непонятно, с чего бы это? Неожиданно меня охватил страх. Кто эта девочка, какое отношение она имеет ко мне, если смогла перевернуть мне сердце? Под фотографией было написано:
ВЫ ВИДЕЛИ ЭТУ ДЕВОЧКУ? Полиция разыскивает пропавшую девочку Сандру Фрэнси, которую в последний раз видели вместе с неизвестным мужчиной на Копсон-стрит шестого апреля примерно в четыре часа дня. На Сандре Фрэнси было коричневое пальто с капюшоном и вельветовые брюки. Если вы видели эту девочку или располагаете какими-либо сведениями о ее местонахождении, пожалуйста, позвоните как можно быстрее по телефону службы поиска пропавших людей.
Терри опустил меня на землю, взялся за поводок и пошел, как ни в чем не бывало, дальше. Я старалась не отставать, но у меня вдруг стали подгибаться лапы. Внутри образовалась пустота. Я чувствовала себя так, словно он избил меня, до того мне было больно и стыдно. Но почему? Я ведь даже не знала, кто эта девочка! Перед моим мысленным взором стали проходить люди, так или иначе связанные между собой, — люди, которых я помнила и не помнила; женщина по имени «мама» и мужчина по имени «папа». Что бы это значило?
А потом, потом, боже мой, ко мне стали возвращаться воспоминания. Один за другим появлялись люди, которых я знала, любила и напрочь забыла, они вновь занимали место в моих мыслях и моей душе — моя бедная мама! Сколько же времени прошло? Джулия, Адам — мне вспомнились слезы в их глазах, когда я, прячась, следила за ними. Симон! Зачем я обижала его? Зачем причинила боль и себе, и ему? Зачем причиняла боль всем, кто приближался ко мне?
Воспоминания теснились у меня в голове. Силы оставили меня, я повалилась на спину, выставив живот, и завыла. Надо мной наклонился Терри, беспокойно посматривавший по сторонам, как бы прохожие не подумали, что он обидел несчастную собаку.
