Михаил Барщевский - В перерывах суеты
Генеральный посмотрел на юриста. Поняв, что настала его очередь внести свою лепту в дело защиты «Страны» от агрессии вражеских сил, юрист выразился в том смысле, что, принимая и понимая важность пиар-кампании и превентивных мер по обеспечению физической безопасности уважаемого Олега Борисовича, он тем не менее полагал бы правильным осуществить и ряд юридических, процессуально предусмотренных действий защитительно-наступательного характера. Полагая несвоевременным утомлять присутствующих примерами из судебной практики как отечественной правовой системы, так и прецедентными решениями судов системы англо-саксонского права, он предлагает обратиться в солидную адвокатскую контору, поручив им разработку стратегии юридической борьбы с использованием всех доступных правовых механизмов охраны интеллектуальной собственности. Тем более, что несколько недавних решений правительства обязывают все государственные органы осуществлять комплексные мероприятия по борьбе с интеллектуальным пиратством. Кроме того, международные обязательства Российской Федерации, присоединившейся к Бернской и Парижской конвенциям по защите интеллектуальной... «Сколько?» — обреченно-устало перебил его Генеральный. (Начальник службы безопасности с нескрываемым интересом разглядывал коллегу-юриста. Он знал, что при зарплате в тысячу сто долларов «откат» от дружественной адвокатской конторы в размере тридцати процентов выговоренного для них гонорара составляет для юриста издательства весьма серьезный бонус. Тем более, что за умолчание об этом подпольном бизнесе за счет родной «Страны» сам полковник получал треть от левого дохода юриста. Так что здесь он был лицом вполне заинтересованным. «Надо и с пиарщиком поработать, — подумал служивый, — парень-то, видать, толковый, а я его недооценивал».) «Итого?» — еще более устало переформулировал свой вопрос Генеральный. «Насколько я осведомлен в сегодняшних расценках на рынке адвокатских услуг, — совершенно не растерявшись оттого, что его перебили, продолжил юрист, — такой подрядный заказ будет оцениваться в размере пятидесяти тысяч долларов США». «Подтверждаю!» — еще не успев вычислить размер своей доли, встрял полковник. Потом посчитал — тридцать процентов от пятидесяти тысяч — пятнадцать тысяч, значит, ему причитается пять. «Вот если б каждое мое слово стоило, как это "подтверждаю"...» — молча вздохнул начальник службы безопасности.
Генеральный поймал себя на мысли, что уже несколько минут думает только об одном — если они все такое воронье, то получается, что он — падаль? Ладно, пятьсот процентов прибыли, которые он уже в течение многих лет делал на Лебедеве, позволяли ему безболезненно дать сейчас возможность этим шакалам, нет, все-таки воронью, заработать на его, как они решили, полном идиотизме. «Не тот хитрый, кого хитрым считают!» — вспомнил он малоизвестный афоризм Имануила Левина, который в конце восьмидесятых доверил никому не известному выпускнику журфака, создавшему один из первых издательских кооперативов, свою новую рукопись. Генеральный всегда был человеком справедливым и благодарным, — первого своего автора он ни разу, ни в чем не надул. Ну а здесь он свое вернет, и с лихвой, лишь бы быстрее Лебедев новый детектив написал.
Лебедев в течение всего разговора молчал. Несколько вещей он осознал окончательно. Россия — страна с непригодным климатом для интеллигенции. Второе — надо написать криминальную повесть об издательском бизнесе. «Аэропорт», «Отель» и «Колеса» Хейли померкнут рядом с «Издательством» Лебедева. И третье — если сложить все те суммы, которые только что озвучили в его присутствии, то это многократно превысит его гонорар за очередной детектив. Судя по тому, как Генеральный легко согласился на такие колоссальные расходы, зарабатывает он на нем, на его литературном таланте многократно больше, чем Олег мог себе вообразить. «Ну и черт с ним! Мне хватает — и ладно!» — успокоил себя Олег, вернувшись к первой мысли о неподходящем климате...
Олег Михайлович Лебедев вернулся из суда домой настолько мрачным, что даже жена, обычно никогда не спрашивавшая мужа о служебных делах, зная, как он этого не любит, тут не выдержала и поинтересовалась, что случилось? Олег, тоже вопреки своим привычкам, посадил ее напротив и рассказал, что произошло. Как его использовали, скрыв наличие автора-близнеца, литературного омонима, как по нему проехались в газете, выставив на весь свет мошенником, как, оказывается, издательство «Родина», заверявшее, что опубликовать его романы для них великая честь и праздник души, на самом деле примитивно наварило на нем большие деньги... Жена отреагировала абсолютно спокойно. Все-таки адвокатская школа, а она была адвокатом уже в третьем поколении, давала себя знать. Суть правовой позиции адвоката-цивилиста, специалиста по гражданским делам, сводилась к простой логике. Ты — это ты и имя твое. Знать о наличии другого Олега Лебедева ты не обязан. Книги ты писал сам, доказательств тому несть числа, так что любые обвинения в этой части абсолютно бесперспективны. Гонорары получены полностью вбелую. Здесь тоже все чисто. Закон о статусе судей разрешает действующему судье заниматься научной, преподавательской и творческой деятельностью. И здесь не подкопаться. «Ну а то, что «Родина» говорит одно, а делает другое, — это обычная ситуация», — с улыбкой завершила свой психотерапевтически-юридический анализ жена. А потом совершенно серьезно добавила: «Попроси, чтобы тебе нашли телефон того Лебедева, позвони ему и объяснись».
Уже многие годы Олег Лебедев писал «по графику». Что бы ни случилось, какое бы ни было настроение, время с одиннадцати утра и до двух часов дня он проводил за компьютером. Вторая часть рабочего дня была необязательной, — если было что писать, было настроение, Олег садился к компьютеру в пять и вставал, когда, по его же собственному выражению, «исписывался в ноль». Это могло быть и через час, и заполночь. Но в три часа — то ли ночи, то ли утра — он ложился спать при любых обстоятельствах. В этом Олег следовал наставлениям отца. «Свободная профессия не подразумевает свободу безделья и расхлябанность. Свободная профессия — это свобода самому определять график своей работы, но не более того», — услышал Олег в приветственном слове отца, с которым тот обратился к вновь набранным студентам Литературного института. Говорил ли отец для него, или повторял это каждый год, приветствуя «молодую гвардию литературного фронта», Олег не знал, но почему-то именно эти слова запомнил.
В тот день, назавтра после совещания в издательстве, Олег, как и положено, в одиннадцать сел к компьютеру, но работать не смог. Ну никак! Впервые за все годы. Башня из слоновой кости, в которой, оказывается, он прожил всю жизнь, дала трещину. Кругом обман! Деньги, деньги, деньги! Еще не хватает, чтобы ему предложили продать свои имя и фамилию!.. Или купить. У автора-однофамильца... Или коллективного автора, укравшего его брэнд. Впрочем, это проблемы издательства. С другой стороны, а кому он — настоящий Олег Лебедев нужен, если сейчас рынок завалят подделками с его именем? Два романа за месяц — неслабое свидетельство «скорописи» конкурента...
Ровно в полдень, одновременно с боем часов, зазвонил телефон.
— Здравствуйте, можно попросить Олега Борисовича Лебедева?
— Слушаю вас.
— Здравствуйте еще раз. Меня зовут Лебедев Олег Михайлович.
— Так вы существуете? Здравствуйте.
— То есть?! Что значит — существую? Вы имеете в виду, что я пока еще жив?
— Нет, извините, конечно нет. Просто я думал, что второго Олега Лебедева нет, что это вымышленное имя, что мою фамилию использует кто-то другой. Или другие.
— Нет, я действительно Лебедев Олег Михайлович. Причем с момента рождения.
— На что вы намекаете?
— Намекаю? Ни на что. Почему намекаю? Я просто говорю, что я действительно Олег Михайлович Лебедев.
— Ну и что вы хотите мне сказать?
— Вы читали вчера статью в «Известиях»? Если, конечно, не вы ее писали!
— Разумеется, нет.
— «Нет» — не читали или «нет» — не писали?
— Не писал. Вы меня как будто допрашиваете? Вы вообще кто? — начал злиться Лебедев-писатель.
— Я вообще Лебедев, как уже успел вам доложить. И герой того пасквиля в газете, который, как я сильно подозреваю, появился не без вашего в том участия! — достаточно нервно ответил Лебедев-два.
— Нет, я имел в виду, кто вы по профессии, ну не писатель же? И честное слово, к статье я никакого отношения не имею, — примирительно заверил Лебедев-один.
— Что значит — «не писатель»?! — всерьез возмутился звонивший, поскольку услышал недвусмысленный намек на свой непрофессионализм. — Это не вам судить, а читателям, которые раскупают мои книги еще на пути к прилавку!
— Благодаря моему имени на обложке, — съехидничал Лебедев-писатель. — Ладно, оставим это. Удовлетворите мое человеческое любопытство — кто вы по профессии?
