Карл Витакер - ТАНЦЫ С СЕМЬЕЙ
К: Со страстью.
М: Да! Со страстью. Это его страсть!
К: Можете ли вы сказать, когда вы оставили надежду как-то очеловечить его? Сколько времени прошло с тех пор, как вы поженились, когда вы решили, что он безнадежен?
М: О, совсем не сразу.
(Смех).
Этот комментарий приоткрывает типичную борьбу на ранних этапах супружеской жизни. Женщина пытается помочь мужчине жить в настоящем. Личностно включиться во взаимоотношения с ней. Всеобщий смех подтверждает признание самого факта борьбы и одновременно отчаяние.
К: Конечно, не сразу, так как женщина обычно путает секс с любовью. Она не понимает, что мужчина в самом начале по-настоящему не любит ее. Он лишь сексуален.
М: Правильно. Такое могло произойти по крайней мере через несколько лет – может быть, лет пять.
Мои усилия здесь направлены на то, чтобы вновь вернуть Маму к нашей проблеме. Сейчас, когда мы установили факт безнадежности мужчин, я хочу, чтобы Мама смогла свободно взглянуть на реальную ситуацию ее собственной жизни. Действительно встать лицом перед фактом, что ее муж не проявляет к ней большой нежности, что она одинока.
Женщины обычно ловятся на удочку интереса мужчины к сексу – это старый способ, которым женщина пытается убедить себя в том, что она кому-то небезразлична. И хотя иногда это подтверждается, но в более далекой временной перспективе такая уловка снижает человеческое достоинство женщины.
Я работаю исходя из предположения, что до того, как Мама сможет действительно мобилизовать себя к росту, ей придется стать лицом к лицу с реальностью, которую она пытается игнорировать. Только тогда боль и одиночество станут ее союзниками в борьбе за развитие. Только тогда они смогут дать ей мужество и указать путь. Боль, будет держать ее в онемелом состоянии и в изоляции до того, как Мама сможет ее принять. Конечно, принятие боли тоже может быть болезненным, но это боль с элементами обещания и надежды, вовсе не ослабляющая по своей природе.
* * *
К:… И с каких пор вы находитесь в депрессии?
М: Я не знаю. Я знаю только, что депрессия у меня началась одновременно с ревматоидным артритом. С тех пор прошло уже 14 лет.
К: Она все больше обостряется?
М: Я не знаю.
К: Разрешите мне задать вам вопрос, который только что возник у меня. Не думаете ли вы, что болезнь Гейл способствовала тому, что ваш артрит развивался не столь интенсивно?
М: Может быть совсем немного, я не уверена. Из-за нее у меня не было достаточно времени, чтобы подумать о себе.
Ван: И еще ты часто кричишь на Гейл и сердишься на нее.
М: Да, я ее частенько донимаю.
К: Итак, в то время как у вашего мужа роман с трактором, у вас – роман с Гейл.
М: Может быть.
И опять психологические измены сопровождаются интенсивными эмоциональными вкладами, что может иметь и свою выгодную сторону, позволяя Маме выразить хотя бы часть своего подавленного гнева, но в более отдаленной временной перспективе он имеет разрушающий эффект.
Ситуация является ярким примером двойственных воздействий, которые наполняют наши жизни и создают те парадоксы, с которыми мы часто сталкиваемся. В то время, как на поверхностном уровне кажется, что свойство Мамы обрушиваться на Гейл по крайней мере освобождает ее гнев, на более глубоких уровнях он возвращается к ней вновь. В действительности же ничего не решается и треугольные системы взаимодействия укрепляются.
Гейл включена именно в такое взаимодействие. С одной стороны, цена кажется низкой, но при этом есть нечто особенное в статусе объекта для излияния гнева вашей собственной матери.
Автоматическим следствием становится невозможность когда-либо повзрослеть, и это лишь небольшая цена, которую необходимо заплатить за пожизненную страховку быть столь отчаянно необходимой. Часть проблемы, вероятно, состоит в том, что в то время как Мама получает какое-то облегчение, на более глубоких уровнях она осознает, что уходит от реальных, беспокоящих ее проблем. Она может даже намеренно способствовать тому, чтобы сохранить их навсегда.
Больше того, для Папы не так уж и здорово столь просто убежать с крючка. Он нуждается в чувстве своей собственной необходимости, живым или мертвым. Чувство собственной необходимости является очень существенной частью человеческой жизни. Дистанция безусловно поддерживает его уровень комфорта, но, вместе с тем, укрепляет в нем ощущение бессмысленности жизни.
Но, возможно, самым деструктивным компонентом этого стиля внутрисемейного общения является их нежелание по-настоящему увидеть друг друга, а также саму проблему их взаимоотношений, что обязательно будет передано последующим поколениям. Фантазия, что вы можете выбраться из такого рода ситуации невредимым, является всецело разрушительной.
К: Где же еще в семье есть страсть? У меня было чувство, что Папа сделал саркастическое замечание по поводу… Это – Марла? Тебя ведь так зовут?… Удивительно! Мою бабушку тоже звали Марла, вот почему я не был уверен. Итак, когда Папа вчера сделал замечание по поводу того, что Марла пьет, у меня было чувство, что между вами идет страстная борьба. Это правда? Папа беспокоится о твоем будущем? Он думает, что ты в конце концов окажешься среди плохих девочек, и пытается повлиять на тебя, чтобы ты стала хорошей женой одного из соседских фермеров.
М: Я думаю, что так оно и есть.
Мар: Я никогда раньше об этом не думала. Мне кажется, такое вполне возможно.
М: Да, он беспокоится.
К: (К Марле) Можешь ли ты бороться с ним? В состоянии ли ты противостоять старику?
Мар: Да.
К: И по-настоящему победить?
Мар: Не совсем по-настоящему.
У меня было такое впечатление, что жалобы Папы на то, что Марла пьет, – это способ выразить свою ответственность за происходящее с ней. Хотя на первый взгляд кажется, что Папа хочет контролировать дочку, его поведение по сути дела отражает заботу. Возможно, это единственный вид заботы, который он позволил себе проявлять.
К: Не совсем по-настоящему? Когда он побеждает, а ты начинаешь выглядеть жалко… Он когда-нибудь возвращается и просит прощения, особенно когда понимает, что был неправ?
Мар: Нет.
К: (К Маме) А вы когда-нибудь говорили ему об этом?
М: Нет.
К: (К Марле) А как ты думаешь, что случится, если ты это сделаешь? Если ты опять придешь к нему через 24 часа и скажешь: "Посмотри! Я нашла эти факты в энциклопедии, и ты, старик, был неправ! Просто-напросто неправ! Ты заставил меня поверить во все это, и я должна была сдаться. Сейчас же я хочу, чтобы ты попросил у меня прощения". Ты когда-нибудь делала так?
Мар: Нет.
К: Но все же, как ты думаешь, что будет, если это произойдет?
М: Никто из нас никогда не просит прощения.
Мар: Возможно, ничего не произойдет.
Здесь я хочу утвердить мысль, что существуют возможности как-то сблизиться со стариком. Ведь он еще жив.
К: Я не удивился бы, если бы узнал, что он достаточно заботлив, любит вас и поэтому ты могла бы с ним откровенно разговаривать. Как ты думаешь, он любит Маму?
Мар: Да.
К: Как-то по-своему, а?
Мар: Да.
Сейчас мне хочется, чтобы они признали существование таких сторон их семейных отношений, как забота и любовь. Хотя их не так легко увидеть, уверен, что они есть! Если я смогу помочь им заметить заботу и любовь друг к другу, они смогут обращаться друг с другом по-человечески, а не как с ролевыми функциями.
Добившись такого признания, я начал большую игру. Я хочу сподвигнуть их прямо стать перед вопросом "Действительно ли Папа любит Маму?", – который они никогда себе не задавали и оставляли неразрешенным. Но им просто необходимо ответить на него.
К: Вот почему я не поверил вчера той чепухе, что их брак создан исключительно для удобства. Я думаю, что таким образом они обманываются по поводу реальности их вклада в семью.
Это вовсе не тот тип любви, который мне по душе, но я не думаю, что вы можете как-то избежать совершения взаимных вкладов и что вы можете забрать свои вклады обратно! Даже если вы разведетесь, а потом несколько раз переженитесь, многократно сменив партнеров по браку.
Брак представляет собой процесс, который захватывает человека очень глубоко. Партнеры по браку буквально прорастают в свою совместную жизнь, и несмотря на популярность разводов, я не верю, что вы можете когда-либо оборвать однажды проросшие корни. Вы можете влюбиться, равно “войти” в любовь, но вам никогда не удастся выйти из нее. Тот парень, с которым вы давно порвали, всегда будет присутствовать у вас в голове. Вы можете решить не жить с ним всю оставшуюся жизнь, но это совсем другое – он навсегда останется где-то внутри вас.
