Jordan Grant - Сборник "Cambiare Podentes: Invocare"
Но тут снизу раздался бархатистый, глубокий голос:
– Довольно.
Среда, 17 июня 1998, 19:27.
Отодвинув кресло, Северус встал и повернулся к Гарри.
– Я принимаю твои услуги, Гарри Джеймс Поттер, а также все принадлежащее тебе имущество.
Альбус и Артур шагнули вперед, повинуясь его резкому жесту, хотя, разумеется, разумеется, Артур просто не мог не выставить себя идиотом, вынужденный вернуться за забытой метлой, ранее прислоненной им к стене. Свидетели передавали Северусу вещи, а он, пользуясь новоприобретенной палочкой, отсылал их в сундук с выгравированными инициалами S. S. Когда дошла очередь до совы, он взмахом палочки избавился от старой клетки и отослал птицу в совятню.
Дверь в его комнаты распахнулась, выпустив Хедвиг, и тут же снова с треском захлопнулась.
Наконец Северус опустил палочку Гарри в сундук и запер его, воспользовавшись своей собственной.
Когда он повернулся к Гарри, тот по-прежнему выглядел завороженным, словно захваченный в плен переживаемыми ощущениями и эмоциями. Однако взгляд зеленых глаз был осмысленным, юноша прекрасно сознавал все происходящее. Да, во взгляде гриффиндорца читалось понимание и целеустремленность. А более всего – безоговорочное принятие.
Молодой человек не просто механически повторял заученные слова и движения, находясь в бездумном трансе. Нет, он прекрасно понимал, что делает... и каждое его движение было воплощением сосредоточенности и грации, чего нельзя было сказать об Артуре Уизли, который, казалось, вот-вот расплачется.
Северус мысленно пожал плечами. Артур по-отечески любил Гарри. Что ж, видеть, как тот, кого любишь, проходит через подобный ритуал, было нелегко. Можно подумать, самому Северусу все давалось легко и просто. А это было только начало.
– Я принял тебя, Гарри Джеймс Поттер. – Сделав шаг к Гарри, Северус поднял его лицо за подбородок. – Теперь ты мой. И будешь носить мою метку.
Это не было вопросом, но Гарри все равно ответил едва слышным шепотом:
– Да...
Северус отпустил его.
– А посему, приготовься же...
Расстегнув рубашку, Гарри сбросил ее на пол. Его взгляд ни на миг не отрывался от Северуса – он стоял наполовину обнаженный, голая грудь вздымалась с каждым вдохом.
Северус протянул руку и двумя пальцами стал массировать левый сосок юноши, пока тот не затвердел под его рукой.
Взгляд Гарри затуманился, мышцы шеи расслабились, голова откинулась назад.
– Ах...
В прозвучавшем звуке послышалось столько нескрываемой страсти, что взгляд Северуса невольно опустился к паху юноши. Если молодой человек казался немного возбужденным раньше, то сейчас в этом не оставалось никакого сомнения. В области паха под тканью брюк выделялась явная... выпуклость.
Кольцо для соска было у Северуса в кармане. Свободной рукой он извлек его и продемонстрировал как свидетелям, так и Гарри.
– Вот моя метка, которой ты, Гарри Джеймс Поттер, будешь помечен. Навеки.
– Ах-х... пожалуйста, – простонал Гарри. Северус не был уверен, умоляет ли он о метке или же просто выражает желание своего члена. Так или иначе, готовность Гарри не вызывала ни малейшего сомнения. И это было хорошо.
Вытащив палочку, Северус в последний раз ущипнул сосок Гарри. Юноша вздрогнул, видимо, от удовольствия, непроизвольно подавшись бедрами вперед. Обняв его за талию, Северус притянул юношу к себе, крепко удерживая, давая недолгую передышку.
Альбус ступил вперед, словно желая предложить помощь, но Северус лишь покачал головой. В ритуале не должно быть и намека на насилие или принуждение. Гарри должен сам встать и позволить себя пометить.
Северус вздрогнул, на миг охваченный давним воспоминанием.
С усилием он вернулся в настоящее.
– Тебе лучше? – проведя по скуле юноши костяшками пальцев, спросил он.
Гарри потянулся было вслед за рукой, но Северус уже опустил ее, и он со вздохом кивнул. Приоткрыв губы, словно желая что-то сказать, он так и не произнес ни звука. Северус не знал, то ли у юноши не хватило слов, то ли он уже не видел в них необходимости.
Вместо утвердительного ответа, Гарри высвободился из объятий Северуса. На сей раз, когда зельевар покрутил сосок, чтобы тот затвердел, по телу юноши побежала судорога, дыхание участилось, но другой реакции не было.
Осторожно потянув за чувствительную плоть, Северус указал на нее кончиком палочки и прошептал прокалывающее заклинание.
Среда, 17 июня 1998, 19:35
Пронзительная боль – острое, но в то же время столь долгожданное ощущение. Гарри приветствовал его, так же как и метку Северуса, потому что на самом деле понимал – боль обратит ритуал в реальность. Но ему было действительно больно. Ослепляюще больно – ведь плоть в этом месте была такой чувствительной. Или же просто потому, что все его физические ощущения сейчас были обострены до предела.
Гарри задохнулся, широко раскрыл глаза и чуть покачнулся.
Вспышка боли навела резкость на него самого и окружающий мир, рассеяв туман, в котором он уже находился какое-то время. Он даже не был уверен, как долго пребывал в этом состоянии. Казалось, что ни настоящего, ни будущего не существует, будто единственная цель в жизни – отдаться Северусу, удовлетворить Северуса, принадлежать Северусу навеки.
Боль заставила остро почувствовать собственное тело – от ног, стоящих на твердых, немного неровных камнях, до голых груди и спины, овеваемых прохладным воздухом подземелий. Где-то редкими каплями капала вода, звук доносился откуда-то из-за стен. И аромат в подземельях! Виноград и что-то вроде мускатного ореха, какой-то благоухающий цветок... все эти запахи исходили от дымящегося кубка, который стоял на столике у камина.
Но самые сильные ощущения исходили от его собственного тела.
Мучительно ныл член. Боль накатывала волнами, которые легко заглушали боль от прокола. Сколько времени прошло с тех пор, как его член превратился в вытянутый, твердый нерв, отчаянно нуждающийся в прикосновении? Гарри не знал. Существовал лишь настоящий момент.
Из его собственного горла вырвался животный стон неприкрытой жажды. Невозможно, чтобы он принадлежал человеческому существу, но Гарри понимал, что издает его сам – голосовые связки вибрировали и сквозь сжатые зубы пронеслась струя воздуха.
Это было невыносимо, желание убивало. Бедра подавались вперед сами собой, он словно забыл о возможности открыть рот и объяснить Северусу, что ему нужно. Его нужда была слишком примитивна для человеческой речи.
