Джон Фаулз - Дэниел Мартин
Подали две миски йогурта, вазу с апельсинами, потом — кофе по-турецки. Обсудили с шофёром планы на завтра. Он хотел отправиться в обратный путь примерно в полдень. Надо побывать в музее, посмотреть бани, захоронения и сам мёртвый город… слишком много всего, придётся встать на заре, в семь, если они хотят всё посмотреть. Он слышал прогноз погоды по радио. Тумана не ожидается, но будет облачно, может пойти дождь. И прежде, чем он закончил, завтрашний день предстал перед ними пугающе напряжённым из-за нехватки времени, множества обязанностей и гнетущего уныния. Потом Лабиб заметил, что в гостинице имеется старый французский путеводитель, они, если хотят, могут его почитать. И он заставил старика принести книжку.
Получив истрёпанную брошюрку, Джейн с Дэном снова устроились на диване за печкой. А Лабиб остался за своим столиком и, когда со стола убрали, затеял какую-то игру с поваром, похожую на триктрак. Только играли они не в кости, а в карты. Другие двое подошли к ним, наблюдали, тихо комментировали ход игры; время от времени слышалось постукивание передвигаемых фишек. Тем временем Джейн переводила Дэну тексты из путеводителя, видимо радуясь возможности укрыться в чём-то третьем, педантичном, не сегодняшнем, будто эта небольшая услуга могла стать искуплением её вины. Дэн слушал её голос, не вдумываясь в слова. Какая-то часть его существа жаждала вырвать путеводитель из её рук и швырнуть через всю комнату, но другая была как бы погружена в транс, околдована странностью происходящего, неопределённостью, тем, что они очутились здесь. Он взглянул на часы. Не было ещё и девяти. Казалось, они пробыли здесь много дней, хотя на самом деле прошло всего около трёх часов. Джейн кончила читать. Четверо мужчин у столика зашумели, кто-то ухмылялся, раздались восклицания — какая удача, везение — повар выиграл у Лабиба! Началась новая партия.
— Может, пойдём подышим?
— Если хочешь. Здесь невыносимо жарко.
Поднялись с дивана. Джейн пошла в свою комнату, а Дэн объяснил Лабибу, что они намереваются сделать. Шофёр показал рукой в сторону:
— Не туда. Не в развалин. Плохой собаки. — Пальцами одной руки он как бы укусил большой палец другой, объясняя, что может произойти.
— А в ту сторону? — Дэн махнул рукой в сторону дороги. В той стороне вроде бы всё нормально. Лабиб поговорил с молодым арабом, тот пошёл и принёс электрический фонарь.
Дэн обнаружил Джейн в дверях её номера — она уже надела своё русское пальто и повязывала голову платком. Из комнаты несло керосиновым чадом.
— Боже милостивый! — Он шагнул мимо неё в провонявшую керосином комнату. — Ты же не сможешь здесь спать!
— Ничего. Я окно открою.
— Да ты до смерти замёрзнешь!
— Не замёрзну. Тут одеял полно.
Снаружи ветер утих, но в холодном воздухе повисла влажная пелена. Вопреки прогнозу, слышанному Лабибом, туман снова сгустился. Под чьим-то призрачным дыханием его пряди змеями извивались в луче фонаря. Джейн с Дэном прошли мимо чёрного силуэта «шевроле» назад, к дороге, рассуждая о загадочных собаках… может быть, Лабиб говорил о шакалах? Ни Джейн, ни Дэн не были уверены, что шакалы здесь водятся. Дэн хотел было возобновить разговор, но удержался: пусть теперь говорит она. Однако вскоре стало совершенно ясно, что она не хочет возвращаться к опасной теме. Но и молчания она не могла допустить. Она снова играла роль идеальной спутницы, отгородившись тем, что непосредственно представало их глазам.
К северу небо оставалось чуть светлее, чем над ними; вокруг сгущалась тьма, усугубляемая разбросанными повсюду, утопающими в туманной дымке обломками мёртвой цивилизации: осыпающиеся стены, колоннада, вал, усыпанный черепками. Всё дело в погоде, решили они, погода лишила классическую древность присущей ей ауры безмятежности, свела всё к составным частям, к затерянности, безжизненности, истинной смерти… подчёркивала контраст этой реальности с тем, что обещало само название — Пальмира, неизбежно вызывающее в воображении затенённые бассейны, сверкающий мрамор, просвеченные солнцем сады, страну, где сибаритствующий Рим заключил брачный союз с томным Востоком. Гораздо больше всё это напоминало Дартмур в Шотландии или Коннектикут времён войны, где Джейн и Нэлл провели школьные годы.
Вышли на твёрдую дорогу и прошли немного в направлении Хомса, но пронизывающий холод и влажный туман были непереносимы. Где-то в тумане, справа от них, совсем близко, хоть и неразличимый во тьме, злобным лаем залился учуявший их пёс, может быть, тот же самый, которого они слышали раньше. Они повернули назад, капитулируя перед угрозой, звучавшей в собачьем лае. Он преследовал их, то отдаляясь, то приближаясь снова, — голос души, разрывающейся от злобы и отчаяния, — вплоть до самой гостиницы «Зиновия».
Мужчины, оторвавшись от игры, встретили их ухмылками: быстро же эти иностранцы вернулись, видно, здравый смысл всё-таки одержал верх! Джейн встала у печи, отогреваясь, а Дэн тем временем заговорил с Лабибом о собаках. Видимо, речь шла о домашних собаках, они одичали и плодились в норах среди развалин. Официант, подававший им ужин, прицелился из воображаемого ружья, сделал вид, что стреляет; по всей вероятности, жест был шутливым, но в глазах парня зажёгся какой-то зловещий огонёк. Он тихо сказал что-то по-арабски, остальные усмехнулись.
— Что он сказал, Лабиб?
— Он сказать, всё равно израильный солдаты. Когда он собака стрелять.
Дэн вежливо улыбнулся.
— Нас разбудят?
— Точно. Семь часов.
Он взглянул на Джейн:
— Не хочешь ещё посидеть здесь, почитать?
— Нет. — Она отошла от печки.
— Давай поменяемся комнатами.
— Да нет, не стоит…
— Ты не сможешь спать в этой вони.
— А ты?
Она пожелала арабам спокойной ночи. Дэн прощальным жестом поднял руку, и они вышли в коридор. У закрытой двери своего номера Джейн остановилась, понурив голову, будто знала — что она теперь ни скажет, не сможет его удовлетворить.
— Ну хотя бы позволь мне самому выключить эту чёртову штуку.
Она замешкалась, потом молча кивнула головой и открыла дверь. В лицо им ударил чад. Дэн задержал дыхание и, присев у древней печки, повернул краник на подающей керосин трубке. Она текла и была вся мокрая. Потом повернул забитое сажей колёсико — пламя вспыхнуло на миг, фыркнуло, чад поднялся столбом. Дэн поморщился.
— Давай я попрошу открыть другой номер.
Джейн молча смотрела в пол, засунув руки глубоко в карманы пальто. Он подошёл и встал перед ней.
— Джейн?
Очень медленно она высвободила руки в перчатках из карманов и нерешительно протянула их ему. Её голова в зелёном платке, который она не успела снять, была низко опущена, будто Джейн всё ещё собиралась с ним спорить. Он взял её руки в свои. Она сказала еле слышно:
