Ирвин Шоу - Богач, бедняк. Нищий, вор.
Когда он вошел в спальню, зазвонил телефон. Он снял трубку, и женский голос произнес:
— Можно попросить мистера Рудольфа Джордаха?
— Я у телефона.
— Вы меня не знаете, — сказал женский голос. — Я знакомая Уэсли. Меня зовут Элис Ларкин.
— Да, Уэсли рассказывал мне о вас. Вы где сейчас?
— В Нью-Йорке. А Уэсли с вами?
— Нет.
— Вы не знаете, где он?
— В данный момент, к сожалению, нет.
— Он должен был позвонить мне еще на прошлой неделе, — сказала Элис. — Я хотела перенести свой отпуск и на несколько дней приехать в Канн. По-моему, с отпуском все будет в порядке, но мне хотелось бы знать, не переменились ли у него планы.
— Мне кажется, вам следует немного подождать, прежде чем принимать решение. Дело в том, что Уэсли куда-то исчез. Если он появится, я скажу ему, чтобы он вам позвонил.
— С ним ничего не случилось? — с беспокойством спросила она.
— Насколько мне известно, нет, — ответил Рудольф, взвешивая каждое слово. — Хотя утверждать не берусь. Он человек непредсказуемый.
— Что верно, то верно. — Теперь ее голос звучал сердито. — Во всяком случае, если вы его все-таки увидите, пожелайте ему от меня самого большого успеха.
— Непременно. — Он медленно положил трубку. Таблетки еще не подействовали. От этого одержимого можно сойти с ума. Может, подумал он, когда я его найду, отдать ему этот проклятый пистолет и умыть руки? Рудольф подошел к окну и посмотрел на море — синее и спокойное. Внизу на набережной Круазетт гуляли люди; над их головами светило солнце и весело хлопали на ветру флаги фестиваля. Счастливцы, подумал Рудольф, глядя на пеструю толпу. Поменяться бы с кем-нибудь из них местами!
Билли вернулся в свой номер, когда уже стемнело. Весь день он мотался по старому порту, рассматривал яхты, заходил в бары и рестораны. Уэсли нигде не было. Он позвонил матери в гостиницу, но телефонистка ответила, что миссис Берк просила ни с кем ее не соединять. Наверное, в постели со своим бородачом. Лучше уж об этом не думать.
Он разделся и принял душ. После долгого жаркого дня это было настоящее блаженство — стоять под острыми струйками холодной воды, забыв обо всем на свете и чувствуя лишь их приятное покалывание.
Когда он выходил из душа, в дверь номера постучали. Билли обмотал вокруг бедер полотенце и, оставляя на ковре мокрые следы, подошел к двери. Перед ним стояла улыбающаяся Моника.
— О! — выдохнул Билли.
— Я вижу, ты готов к приему гостей, — сказала она. — Можно войти?
Он бросил взгляд в коридор, проверяя, одна ли она.
— Не беспокойся, это просто светский визит. Со мной никого нет. — Она проскользнула в номер, и Билли закрыл дверь. — Ну и ну, — сказала она, оглядывая огромную, красиво обставленную комнату. — Мы растем! Это совсем не то, что в Брюсселе. Капитализм тебе к лицу, мой мальчик.
— Как ты меня нашла? — спросил Билли, пропустив мимо ушей ее слова о Брюсселе.
— Очень просто. На этот раз ты оставил свой новый адрес.
— Постараюсь избегать подобной ошибки в дальнейшем. Что тебе надо?
— Мне просто хотелось с тобой повидаться. — Она села скрестив ноги и улыбнулась ему. — Ты не возражаешь, если я закурю?
— А если я скажу, что возражаю?
— Я все равно закурю. — Она засмеялась, вынула из сумочки сигарету, но огня к ней не поднесла.
— Пойду оденусь. Я не привык принимать посторонних дам в голом виде. — Он направился было в ванную, где были брюки и рубашка, но Моника, бросив сигарету, схватила его за руку.
— Не надо. Я вовсе не посторонняя. Кроме того, чем меньше на тебе надето, тем лучше ты выглядишь. — Она подняла голову и посмотрела на него. — Поцелуй меня.
Он попытался высвободиться, но она его крепко держала.
— Ну и что ты теперь задумала? — спросил он резко, хотя уже почувствовал знакомое возбуждение.
— Все то же, — усмехнулась она.
— В Испании того же не было, — заметил он, проклиная внезапно возникшее желание.
— В Испании я была занята другими делами. И к тому же я туда приехала не одна, если ты помнишь. Теперь я одна, ничем не занята и все будет по-старому. Я, кажется, тебе как-то говорила, что «новые левые» меня не удовлетворяют. С тех пор ничего не изменилось.
— О господи! — Он был уверен, что в конечном счете пожалеет об этом. — Пойдем в постель.
— В общем-то за этим я и пришла. — Она встала, и они поцеловались. — Я по тебе скучала, — прошептала она. — Иди ложись, я разденусь.
Он лег, не снимая обмотанного вокруг бедер полотенца. Моника через голову сдернула платье. Он закрыл глаза. Один последний раз, подумал он, в конце концов, какого черта? Этажом выше мать, по-видимому, занимается тем же. Он слышал, как Моника босиком идет к кровати. Щелчок выключателя — она погасила свет. Билли отбросил полотенце. Она упала на него с тихим стоном, и он крепко ее обнял.
Он лежал на спине в душной темной комнате, а Моника уютно устроилась рядом, положила голову ему на плечо. Он вздохнул:
— Лучше не бывает. Все, кто согласен, пусть скажут «да».
— Да, — сказала Моника. — Теперь не забывай оставлять свой адрес.
— Не забуду, — сказал он, хотя не был уверен, что говорит правду. Она заставила его пройти через слишком многое, и единственным местом, где, находясь с нею, он чувствовал себя в безопасности, была постель. — А у тебя какой сейчас адрес?
— Зачем он тебе?
— Вдруг я буду проходить мимо твоего отеля и меня охватит внезапное и неодолимое желание.
— Когда неодолимое желание возникнет у меня, я навещу тебя здесь. Я не хочу, чтобы меня видели с тобой. Ты будешь достаточно часто меня видеть, но только в этой комнате.
— Черт побери! — Он высвободил руку и сел. — Почему инициатива должна всегда исходить от тебя?
— Потому что я люблю действовать таким образом.
— Действовать! Мне не нравится это слово.
— Придется привыкнуть, милый, — сказала Моника. Она тоже теперь сидела и искала сигареты на тумбочке у кровати. Вынув из пачки сигарету, она чиркнула спичкой, и пламя осветило ее лицо и глаза.
— Ты ведь, кажется, сказала, что сейчас свободна.
— Свободное время тоже когда-нибудь кончается.
— Если ты не скажешь, где я могу тебя разыскать, то это последняя наша встреча.
— Мы увидимся здесь, — сказала она, затягиваясь, — завтра в это же время.
— Сука.
— Меня всегда поражал твой лексикон. — Она встала и начала в темноте одеваться. — Между прочим, сегодня днем около одного отеля я видела твоего двоюродного брата. Того самого парня, с которым ты играл в теннис.
