Лариса Миронова - Непотопляемая Атлантида
ГЛАВА 1.12 Народное языкознание
«Наивный» здесь означает донаучный, непосредственный. Так вот, основные термины народной лингвистики, характеризующие язык – слово, речь, говорить и др., ОБЩИ для всех носителей языка. Однако в разных культурных мирах они, конечно, все же разные. Народная культура в языковом проявлении в стихии русского языка удивительно многослойна и многолика. Вариантность самая разнообразная – берущая начало как в территориальном разнообразии, так и в конфессиональных различиях. И в каждом таком варианте СЛОВО, РЕЧЬ, ГОЛОС, ГОВОРИТЬ имеют свои собственные «голоса», свою специфическую оранжировку. (Даже у русских протестантов, духоборов и молокан, имеются свои, отдельные языковые картины мира.) Всё это надо понимать, когда имеешь дело со словами-концептами. Ну а что же происходит в мире фольклора в этом плане? Первое, что мы заметим, это опредмечивание абстракции, наделение душой заведомо неживого, но не поэтическими приемами, как в поэзии и прозе, к примеру, а как естественно и единственно видимое. В сказках предметы, животный и растительный мир разговаривают, а люди их язык хорошо понимают. Персонами выступают: мать-сыра земля, синь-река, море-океян, ковыль-трава, а также судьба, доля-воля, жизнь и смерть и др. Все они человеко-говорящие, не говоря уже о том, что разговаривают и все без исключения животные. Поразительно гармонично существует в этим смысле фольклорный мир – мир, некогда бывший! В православных религиозных текстах духобороцев и молокан есть свои языковые особенности – все они, в отличие от фольклора, разностильны и относятся явно к различным эпохам. Духоборцы, в отличие от молокан, вообще не признавали Библию как священную книгу, однако часто ею пользовались для создания своих песен, включая целые цитаты. Но у всех тех, кого можно отнести к традиционной культуре, отошение к называнию, к имени вообще совершенно отличное, чем у современного человека. Имя дается не просто так – это существенный признак, а слово магично уже по праву своей природы. И ещё: большинство главных слов фольклорной лингвистики принадлежит миру сакрального, в котором действуют силы божественные или демоничекие, святые и стихии… Способность говорить – оценивается как дар божий, а слово – как творящее начало. Начнём наше исследование со слова «язык», имеющего два известных нам значения. Язык существенно материален, в отличие от слова, применяемого так и сяк, но, самого по себе, неслышимого и невидимого), и голоса, слышимого, хотя и невидимого. Но вот интересно: в овеществленном мире фольклора слова «язык» как раз и нет. И лишь в смысле «язык во рту» оно присутствует достаточно часто. Да, и ещё в архаичном смысле – народ, земля с одноплеменным населением, с одинаковой речью (как у Пушкина «…и назовет меня всяк сущий в ней язык… тунгус, и финн, и ныне дикий сын степей калмык»). Причем фольклорный «язык» – это чужой народ, часто враждебный (эта характеристика сохранялась и до современной эпохи: «взять языка» (представителя вражеской армии, пленника – «Я – ЗэК», отсюда, возможно, «заключенный», а не от слова «ключ», «держать под ключом») – во время второй мировой войны). Эта этимология приоткрывает перед нами тайну репрессий 30-х годов – репрессированные воспринимались как чужие:
то есть те, кто инициировал репрессии, смотрели на подавляемый народ, как на представителей чужого, враждебного племени, аборигенов, которых надо безжалостно истреблять. Дальнейший ход мысли понятен? В фольклоре себя самого народ-носитель языка, в своем творчестве «языком», конечно, не называл. А вот у духоборов всё как раз наоборот: в большом числе песен именно «язык» в смысле «народ, племя» употребляется доволько часто. «Язык» чаще всего является адресатом или объектом интереса и творчества самого Бога: Он дает им Новый завет, Его слово приходит к языкам, он их собирает, учит, судит. Он грозит «поганым языкам», не знающим Бога… И ещё предрекает: «Соберутся все языки во единую землю, взыщут царя белого».
Выводы: «языки» – это, похоже, население колоний, которое надлежит обратить в истинную веру и посадить над ними «белого царя».. Кстати, звери и птицы также внародном творчестве «звучащие» – это в фольклоре также «язык». А теперь обсудим «уста» сахарные: ритуальное место поцелуев, в комплексе с «белыми руками». (Обратите внимание на цвет рук – они белые.)
Целуют же «уста сахарные» – отсюда и сладкий поцелуй, но это, вероятно, всё-таки позднейшая асссоциация. А что же такое могло быть изначально – «уста сахарные»? Возможно, «сахар» этот всего лишь – ага-ар(ий), то есть поименование. Долженствование «старший арий»., старейшина. (Кстати, заметим: агар-агар это водоросль, которую использовали в производстве зефира и пастилы.) То есть речь здесь идёт, вполне возможно, о должностном поцелуе (вспомните хотя бы, видели, конечно, в советской кинохронике партийные поцелуи взасос – с представителями дружественных компартий. Давняя это традиция, весьма давняя.) Ну и прилагающиеся в комплекте к «сахарным устам» «белые руки» – это, конечно, руки «белого царя», и его высших чиновников, а «рука», как мы уже поясняли – это власть (Юрий ДолгоРУКИЙ, у него РУКА в Москве, РУКА Кремля). Теперь вы понимаете, что управленцы из архаичной партийно-жреческой элиты целовали вовсе не сахар или не всегда то, что целовали, было сущий сахар. Вот о чем, вполне вероятно, речь идет в Библии. Ещё одно интересное слово в том же контексте (духовный стих): «Язык замолчал» и «Все УДЫ онемели и весь недвижим стал». Если считать, что речь идёт о покойнике, то «уды» – члены (руки-ноги), а «язык» – это во рту. Но если считать, что речь идет о некоем покоренном народе – «языке», то «уды» – члены управляющие касты, то есть «аты», атаманы. Они же – «иудеи», в другом произношении. Хозяин «устам» – сам Бог. «Уста» хулителям (бранятся «по матери», то есть на Богородицу) он наполняет кровью (отсюда и «кровопийцы» – о дурных, злоязыких людях-паразитах). «Уста» же тех, кто вступается за «нищую братию убогую», становятся золотыми (Иоан Златоуст). Давайте разберемся с этми устами – которые Бог (по делам нашим) наполняет ко кровью, то золотом. Легко предположить, что в первом случае речь идёт о ситуации, когда бранящийся человек просто становится косноязычным – «уста коровьи»), то есть не говорит, а мычит (и мы так тоже часто выражаемся, когда надоест слушать неразборчивую речь: «Хватит уже мычать. Давай говори по-человечески, членораздельно!» Ну а «золотые уста» – у Златоуста, то есть вельми красноречивого человека, который, заметим, вступается всё же за «нашу братию божью», возможно, за гонимых хулителями-аборигенами миссионеров-крестителей. Именно это, предположим, обещает Христос Иоану Предтече за его мудрые советы в защиту соратников Христа, а не просто нищих. Ведь Иисус занимался на земле не только благотворительностью, а всецело активным творением ДОБРА, и для этих целей с ним шли ученики, его соратники «Умел ты словечко замолвить. За нищую братию убогую, вот тебе уста золотые». В русских духоборских псалмах слово «уста» – одно из самых частотных. Чаще всего упоминаются уста Бога или святых – вышние, праведные, пречистые. В устах господних, кроме слова и глагола – глас трубы, оружие огненное, меч обоюдострый, гром и молния, а также благодать. Вот это уста! Но всё встанет на свои места, если мы прочтем: «уста» = «аз-ата», где «ата» = атаман (и весьма вооруженный), а «аз» = азиатский, то есть из колониальной Азеи, колонии – поскольку колонизаторы в этих землях, в первую очередь, начинали что делать? Верно, насаждать… орошаемое земледелие. А-зия – орошаемая земля. Зея – земля, «а» – во многих языках имеет смысл отрицания, то есть земля засушливая, неплодородная, подлежащая орошению. Такова может быть вполне понятная этимология слова «орошение», от «роса» = «раса». Ясно теперь, кто такие «расисты»? Это уже много позже этому слову был придан негативный смысл – когда колонизовали и захватвали другие земли не для того, чтобы принести туда культуру, а чтобы присвоить чужие ресурсы. Ведь само слово «колония» означает «клон», то есть создание себе подобного, вон когда клонирование знали, оказывается!
ГЛАВА 1.13 Слово сакральное и слово профанное
Слово «слово» нельзя увидеть, потому что оно было изначально: в начале было Слово, всё им сотворено – так рассуждают молокане в жуховных песнях. Слово – демиург, слово – бесценная сакральная ценность в фольклорной культуре. Но оно уже видимо, кокретно. Заговоры – это тоже «слово». Знахарь «слово знает». Это слово запирает на замок то, что заговаривается, и ничто уже – никакая сталь булатная, это замок не порушит. Слова заговора всегда исполняются. Заканчивались заговоры так: «будьте ммои слова крепки и лепки». Словом Господь небеса утвердил. Слово обладает всеми присущими человеку свойствами. Слово обладает физическими характеристиками: может быть крепким и тяжелым (лежит на дне омута), липким (пристанет, не отмоешься), оно всепроникающе как рентген (сквозь 70 костей пройдет), острым (как бритва), огнестрельным, убийственным (страшнее пистолета), оно упирается, не дается, если этого не хочет (его клещами не вытащишь) и т. д. Слова подвижны: их пускают по ветру, и они улетают, но они не имеют формы – им нет ни конца ни края, безудержная речь… Слова имеют телесный источник: место рождения слова – рот, уста ну и ещё губы, язык, зубы. Есть два важных сакральных слова в духовной литературе: Христос как «превечное Слово» или «Божье Слово» и Слово – Писание, или Евангелие. А ещё есть Слово молитвы, духовного стаха – в нём Слово Христово. Именно его советует Иоанн Богослов оставить Иисусу оставить на земле нищим (нашим), с которым они будут ходить по свету. Конечно, разумнее предположить, что Слово Христово всё-таки рекомендуют отставить не столько нищим, сколько нашим (единомышленникам Христа). Духоборцы, как и молокане, отвергают все обряды и визуальные атрибуты православия, в том числе иконы, считая единственно Слово, спетое и сказанное, считая его единственным средством, соединяющим человека и Бога.
